Капиталисты поневоле - Ричард Лахман

мобилизации капитала (Litchfield, 1986, с.177-181). Герцогство повышало важность и цену должностей, позволяя чиновникам ужесточать правила и собирать деньги в дополнение к своей официальной зарплате. Как обсуждалось выше, доходы с высших постов, занимаемых союзниками Медичи, поднялись с 240 до 1260% с 1551 по 1736 г. (с.194, 358-361).

Держание должностей оставалось политической формой извлечения прибыли, при которой доходы массы налогоплательщиков, потребителей и крестьян переводились в руки правящей элиты Флоренции, а новые должности были непредвиденной прибылью для политических сторонников Медичи[111]. Для покупателей и наследников должностей государственные посты были экономически целесообразным вложением со стабильным возвращением капитала и гарантией того, что владение должностью будет желанно наследнику или продано. Повышения доходов с должностей обеспечивали по политическим причинам сами Медичи, и это можно считать непредвиденной прибылью в том же смысле, что и изначальное пожалование должности.

Земля стала более предпочтительным вложением капитала для флорентийских патрициев и для элит других городов-государств, особенно венецианцев (Woolf, 1968) в xvi-XVII вв. Личфилд (1986) подсчитал, что стоимость сельскохозяйственной земли в руках флорентийских горожан в 1534-1695 гг. поднялась на 165% и после этого стабилизировалась (с.219). Землевладения флорентийцев в contado и за его пределами все больше концентрировались в руках немногих богатых семейств за счет менее богатых, которые были вынуждены из-за падения доходов и роста стоимости жилья и расходов на приданное продавать свои маленькие держания самым богатым патрициям (с.215-232).

Флорентийские и прочие итальянские предприниматели покупали землю по совокупности политических, социальных и экономических причин. Флорентийские патриции покупали фьефы, недавно созданные герцогами Медичи; богатые простолюдины со всей Италии были покупателями еще более многочисленных анноблирующих поместий, созданных в герцогстве Милан, королевстве Неаполь и множестве других мелких политических образований (Litchfield, 1986, с.35-36). Подобные титулы наделяли социальным престижем после покупки и гарантировали некоторые политические привилегии в реаристократизированных городах-государствах Италии.

Цены на зерно в Италии утроились с 1500 г., и стабилизировались в 1620-х гг. (Abel, 1980, с.304-5), пришпорив стоимость земли и ренты, которая достигла пика через несколько декад по всей Европе (Abel, 1980, с.128-130, 147-153,161-164; Litchfield, 1986, с.225). Земля, следовательно, казалась хорошим капиталовложением для всех покупателей в XVI — начале XVII в., и относительно выгодной покупкой для богатейших семейств, которые все еще сохранили свои активы для инвестиций в последующие десятилетия.

Когда они сами и их союзники-патриции начали покупать землю в contado (Diaz, 1978, с.101-2), герцоги Медичи поменяли государственную налоговую политику Флоренции, чтобы благоприятствовать землевладельцам за счет городских потребителей. Начиная с XIV в., Флоренция эксплуатировала захваченные территории путем взимания тяжких налогов на землю с дворян и духовенства (Epstein, 1991; Becker, 1966). К началу 1400-х гг. сельская область давала половину обычных доходов Флоренции (Becker, 1968b, с.130)[112]. В 1534 г., однако, Флоренция заморозила суммы налогообложения с земли; они не пересматривались до 1830-х гг. Высокая инфляция в XVI в. снизила бремя поземельного налога в contado до номинального уровня (Litchfield, 1986, с.215-216). В 1550 г. прямые налоговые поступления с территорий за пределами самой Флоренции упали до 20% от ежегодного дохода правительства. Они поднялись до 27% обычных доходов в 1730-х гг. благодаря росту налогов с захваченных городов, таких как Пиза и Пистойа; поземельные налоги с contado продолжали уменьшаться. Потерянные доходы компенсировались косвенными налогами, которые взимались с массы городских и сельских потребителей (Litchfield, 1986, с.99-100).

Политика правительства в отношении продовольствия оставалась относительно постоянной с середины XIV в. и до конца правления герцогов Медичи в 1737 г. На протяжении этих столетий коммунальное и герцогское правительства накладывали ценовые ограничения на сельскохозяйственные товары и заставляли территории продавать продукты во Флоренцию, часто по цене ниже рыночной (Herlihy, 1967, с.156-60; Litchfield, 1986, с.244-261). Несмотря на подобный контроль, цены на продовольственные товары в Тоскане, как и повсюду в Европе, повышались в 1570-1650-е гг. (Litchfield, 1986, с.247; Abel, 1980, с.117, 150, 158).

Переход земли от сельских дворян к флорентийским торговцам, а затем концентрация аграрных держаний в руках богатейших патрициев, ставших нобилями, мало повлиял на организацию сельскохозяйственного производства. Точно так же и рост стоимости земли и десятилетия высоких цен на товары широкого потребления в конце XVI — начале XVII в. не вызвали каких-либо многочисленных технологических инноваций или капиталовложений в сельское хозяйство. Историки, изучающие флорентийское contado и сельскую Италию в целом, единогласны в том, что картина сельской жизни мало менялась на протяжении позднего Средневековья и Ренессанса[113].

Контроль над землей и титулом сеньора в IX-XVI вв. переходил из рук в руки из числа представителей элиты быстро и часто. В то же время отношения между феодалами и крестьянами, хотя изменились в некотором отношении, оставались в рамках одной феодальной структуры. Достаточно вспомнить, что в IX-XIV вв. монархи, папы, дворяне и духовенство жаловали в лен свои поместья, чтобы набрать союзников и вознаградить их. С XI по XIII в., когда землевладение и региональная политическая власть перешли в руки неаристократических элит и когда коммуны, управляемые этими элитами, захватили сельские округи, сеньориальные права были расшатаны по всей Тоскане и в большей части Северной и Центральной Италии. Крепостное право и трудовые повинности были переведены в денежную плату за ленные поместья, домены были сданы в аренду, а сеньоры маленьких поместий больше не могли ни получить, ни подкрепить имевшиеся юридические полномочия, которыми ранее пользовались все сюзерены (Jones, 1966, с.402-409; 1968, с.205-214).

Флоренция и другие города-государства ограничивали и оставляли за собой права больших и малых феодалов в contado. Коммуны не давали сеньорам повышать арендную плату, которая затем превратилась в номинальную под влиянием инфляции XII-XIII вв. (Jones, 1968, с.205-214). Большинство крестьян не извлекли для себя никакой пользы от контроля коммун над феодалами. Главными выгодополучателем оказались городские торговцы, которые либо сами были «арендаторами» ленных поместий, либо де-факто получили контроль над крестьянскими фермами, когда крестьяне-землевладельцы не смогли выплатить по кредитам, которые им дали эти торговцы.

Купцы и, позже, анноблированные землевладельцы редко устраивали коммерческие фермы на своей земле. Вместо того, они делили свои владения (которые часто были лоскутками маленьких ферм, перемешанных с землями других землевладельцев) на poderi, фермы, отданные крестьянским семьям на условиях издольщины. Лишь меньшинство крестьянских семей вышли из Средних веков как владельцы де-факто собственных ферм, более часто крестьяне увеличивали собственные наделы, которые были слишком малы,