Антон Деникин - Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г.
Эти недостатки и ошибки были бы сглажены и исправлены успехом и достигнутой целью. Но неудача, как возмездие, требует коренных и глубоких изменений в тех органах и устройствах, с которыми связаны эти ошибки. Общее смущение и тревога на фронте и в тылу требуют немедленных решительных и ярких действий.
Опыт всех стран свидетельствует, что в наиболее критические для государства минуты высшая власть, несущая перед страной всю тяжесть ответственности, распускает правительство и на его место призывает новых людей, более отвечающих новым задачам, ставшим перед страной.
Эти изменения в составе правительства достигаются не только привлечением новых лиц в его состав, но и освобождением этого состава от прежних руководителей и участников, а в нужных случаях путем изменений в самой конструкции центрального органа власти.
Мысль о необходимости преобразования „Особого совещания“, состоящего при Вас, возникла давно, и едва ли кто стал бы теперь защищать его конструкцию и его состав.
Только не в меру затянувшаяся работа Южно-русской конференции задержала преобразование „Особого совещания“ и остановила давно назревшую реформу. До осуществления этой реформы – в смысле создания Высшего совета и Совета начальников управлений – в виде переходной меры было бы совершенно необходимо распустить „Особое совещание“ и на его месте образовать правительство в составе семи лиц с привлечением в него трех представителей от казачьих войск.
Это правительство – Совет при главнокомандующем – должно быть объединено общим пониманием поставленных ему задач и способно к энергичным и решительным действиям.
Оно должно дать Вам объявляемую армии и населению торжественную клятву в строгом исполнении принятых на себя обязательств.
Этот орган, представляя собой походное управление, должен быть возглавлен лицом, наиболее понимающим Ваши идеи и близким Вам по духу и воззрениям.
Семь лиц, входящих в состав правительства, должны сосредоточить в своих руках портфели министров: военного, финансов, внутренних дел, торговли и промышленности, юстиции, путей сообщения и снабжения. Если бы портфель министра внутренних дел можно было вручить председателю Совета, то состав членов можно было бы сократить до шести.
Министру снабжения должны быть подчинены все нынешние несовершенные органы снабжения армии, а бессильные органы продовольствия должны быть вовсе упразднены. Другие ведомства, ныне сокращенные, должны находиться под управлением начальников, действующих по указаниям Совета при главнокомандующем. Иностранная политика, как и ныне, остается в руках главнокомандующего, исполнение предуказаний которого осуществляется через особое управление, состоящее наравне с другими управлениями, руководители которых не входят в состав Совета. Государственный контроль получает указания непосредственно от главнокомандующего.
Подготовительная работа по законодательству временно, до образования Высшего совета, могла бы производиться в Совещании по законодательным предположениям, члены коего назначаются главнокомандующим.
Роспуск „Особого совещания“ и образование Совета при главнокомандующем должны быть произведены особым актом, в котором могло бы быть указано, что преобразование „Особого совещания“ вызвано тяжелыми условиями борьбы и необходимостью сосредоточить власть в руках лиц, все внимание которых должно быть сосредоточено на управлении, на действиях, столь необходимых в данное время.
В этом обращении к армии и населению могли бы быть указаны те начала, которые Вы преподали „Особому совещанию“ сегодня, 15 декабря, к руководству, и особенно подчеркнуто, что новому правительству ставятся основные и главнейшие задачи – сосредоточить всю энергию на помощи и содействии армии, на ее снабжении, снаряжении, на заботах об ее раненых и больных, на обеспечении семейств борющихся; что помощь армии нужна быстрая и полная для скорейшего доведения до конца борьбы с большевиками за воссоздание России, за поруганную православную веру, за освобождение национального сознания русского народа от поработившего его ига большевизма и за скорейшее восстановление гражданского мира на началах права и справедливости; что новая власть устранит в своих действиях допущенные раньше ошибки и, беспощадно карая нарушителей гражданского мира, грабителей и насильников, возьмет под свою защиту все население, желающее прекращения смуты и междоусобия; что новой власти вменяется в обязанность привлечь население к установлению порядка и поднятию производительности труда.
Создавая новое правительство в минуты опасности и тревоги, Вы снова поднимете бодрость в армии и населении, снова окрылите надежды, ибо вместо непопулярного „Особого совещания“ около Вас будет новый орган, которому будут поставлены новые ясные задачи.
Тогда можно будет начать решительную борьбу с пороками, разлагающими армию и тыл. Тогда можно будет противопоставить новую организованную власть развивающимся опасным течениям в армии и тылу. Тогда можно будет привлечь соседние государственные образования к борьбе за воссоздание Русского государства. Пусть этот орган возьмет на себя часть ноши, которую Вы несете, и примет на себя удары, направленные со стороны тех, кто ставит себе иные, чем Вы, цели и задачи.
Громоздкое и неспособное действовать „Особое совещание“ исполнило свое назначение и пережило себя. Ни Вам, ни делу оно больше не может быть полезно.
Вместо того чтобы отсылать его от себя и тем самым лишать его всякого политического и делового значения, вместо того чтобы ставить его в положение укрывающегося и спасающего себя в наиболее суровые минуты и обрекать его на вынужденное бездействие и утрату последнего престижа в глазах армии и населения, лучше распустите его.
Твердо и горячо веруя в историческую правду движения, возглавляемого Вами, и в его конечный успех, мы всеми силами души желаем Вам мудрости и величия духа в Вашем великом и трудном подвиге».
Подписали: Н. Астров, М. Бернацкий, В. Степанов, В. Челищев, В. Юрченко, М. Федоров.
В тот же день получен был мною доклад председателя «Особого совещания» генерала Лукомского, затрагивающий «главнейшие вопросы, по которым необходимо знать (мое) мнение». Генерал Лукомский писал:
«1. Наиболее животрепещущий вопрос для данного момента – это наша неудача на фронте.
При неудаче всегда масса (и на фронте и в тылу) ищет виновников. Конечно, этим дела не исправишь, да и занятие, которое, хотя нервирует массу и создает известное настроение и в армии, и в тылу, довольно болезненное, ибо дела не исправит.
Но если для массы это занятие бесполезное, надо помнить, что известное настроение и впечатление от этой же массы передается и тем, от коих очень многое может зависеть.
Одни обвиняют Ставку, другие „Особое совещание“. Те, кои обвиняют „Особое совещание“, в свою очередь, разделяются на два лагеря: одни ругают за слишком правое направление, другие – за слишком левое направление.
Лично я думаю, что виновны обе стороны: и Ставка, и „Особое совещание“.
Ставка, правильней штаб, виновен тем, что не организована была военная сила в тылу, что допущено было чрезмерное продвижение войск вперед без соответствующего устройства тыла (и в военном и в гражданском отношении) и что, по-видимому, штаб не знал состояния войск.
„Особое совещание“ (главным образом, Управление внутренних дел) виновно тем, что не справилось с устройством тыла (нужно пояснить, что организация тыла в военном отношении лежала не только на Ставке, но и на Военном управлении (военном министерстве), во главе которого стоял автор этой записки. Точно так же деятельность Управления внутренних дел была связана неразрывно с деятельностью председателя „Особого совещания“).
Это я отмечаю не с целью искать виновных, а для того, чтобы предостеречь от опасности искать причину неудачи в области политики.
А эта опасность есть.
И. П. Романовский на этих днях сказал мне примерно следующее: „Мы с вами несколько расходимся в наших политических воззрениях, и я не могу умолчать, что, по моему глубокому убеждению, мы сорвались на том, что в Малороссии фактически проводили слишком правую 'гетманскую' политику“.
Н. И. Астров, представляя свою записку об изменении политического курса, также считал, что одна из причин неудачи – это неправильная политика.
Я лично считаю, что здесь не в политике дело, а в том, что мы не умели устроить тыла, не умели и не могли обуздать грабежи и насилия, чинившиеся и войсками, и Государственной стражей, и органами контрразведки.
Если же мы теперь начнем менять политический курс, то попадем в еще более тяжкое положение.
2. Реорганизация „Особого совещания“.
Сговориться с казаками теперь будет трудно. Вчера мне Харламов сказал: „Не скрою от вас, что настроение среди членов конференции несколько изменилось и некоторые говорят так: когда Добрармия занимала Орел, то с нами не церемонились и говорили очень твердым языком; теперь пора и нам заговорить другим языком“.
