Далхан Хожаев - Чеченцы в Русско-Кавказской войне
Армия Имамата (низам) состояла из 15 тысяч человек, в том числе 6 тысяч конницы. С ополчением Шамиль мог одновременно выставить до 40 тысяч бойцов. Однако самое большое войско, которое во время войны Шамиль выставил в одном направлении — в походе на Грузию в 1854 году, — составило 12 тысяч человек.
В войсках имама Шамиля была установлена железная дисциплина, регламентируемая низамом. Регулярно проводились сборы ополчения, во время которых проходил смотр личного состава и снаряжения. За найденные во время смотра или в другое время табак и спиртные напитки провинившийся воин жестоко наказывался (к примеру, трубку или табак подвешивали за бечевку к носу, в котором выбивали отверстие). Смертью наказывались нарушение приказа командира в бою, мародерство, предательство, трусость. Имам Шамиль политикой социальной справедливости, жестокими мерами и словом убеждения сумел добиться того, что чеченцы, привыкшие к своеволию, начали беспрекословно подчиняться ему, превратившись в непобедимую военную касту, сплоченную единой верой и жесточайшей дисциплиной.
Была налажена служба государственной безопасности. Здесь служили наиболее уважаемые в народе люди, пользующиеся доверием Шамиля. Называли их мухтасибами. В их ведении находился контроль за наибами и исполнительными органами. Мухтасибы руководили также разведкой и контрразведкой. Обо всех нарушениях закона наибами мухтасибы докладывали лично имаму.
Особым подразделением были телохранители Шамиля. Всего в штате телохранителей было 200 человек. Они носили бурку, черную черкеску, белую чалму, ноговицы и чувяки, имели четыре пистолета, шашку, кинжал, ружье. За исключением вооружения, внешне, одеждой имам мало чем отличался от своих телохранителей. Никто не мог подойти близко к Шамилю без ведома и предварительного представления через телохранителей. Телохранители становились полукругом сзади Шамиля, держа над головой его ружья с взведенными курками и пистолеты, направив их на представляющегося. На выезде впереди имама, окруженного телохранителями, ехал якуб (палач) с секирой, периодически восклицая: «Наместник пророка!» — на что телохранители вторили основной формулой мусульман: «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его!» Телохранители Шамиля состояли в основном из чиркеевцев (аварцев) и чеченцев. В Дагестане имама сопровождали чеченцы, а в Чечне — аварцы. Телохранители Шамиля были фанатично преданы имаму и связаны обетом верности ему.
Армия Шамиля была многонациональной. В ней служили чеченцы, дагестанцы, кумыки, ингуши, ногайцы, татары, арабы, турки, осетины, черкесы, поляки, русские, украинцы, казаки, грузины, армяне.
Из русских у Шамиля был составлен целый пеший батальон, до 700 человек, несколько артиллерийских команд, саперные и строительные отряды. Русские офицеры, служившие у Шамиля, выступали на конях. Жили они в столице Имамата Ведено.
Казаки служили в кавалерии Шамиля среди чеченцев. Особенно прославились своей отвагой в Кавказскую войну командир диверсионного чеченского отряда казак из станицы Наурской Алпатов (в честь Алпатова названо селение в Наурском районе), гребенской казак Карчагин и беглый солдат Беглов.
Русские, казаки, украинцы и поляки пользовались неограниченной свободой в Имамате и всеми правами граждан (узденей) горского государства. Многие из них приняли ислам, обзавелись семьями. Полная свобода вероисповедания была и для христиан. К примеру, казаки-старообрядцы с позволения Шамиля построили в столице старообрядческий скит, где со своим священником справляли обряды.
Русские до конца сохранили верность Шамилю. В Гунибе — последней твердыне Шамиля — они составляли треть его защитников.
За короткий срок Шамилем была создана такая сильная армия, что в сражениях с ней в течение двух десятков лет терпели поражения лучшие полководцы России. Тактика горцев, оружие, методы войны были взяты впоследствии на вооружение русской армией и внесли большой вклад в мировое военное искусство.
Артиллерия Шамиля
«Является к Шамилю однажды человек, говорят, ламароевец. Пушку, говорит,может из дерева сделать, будет не хуже царской из чугуна.
— Делай, — сказал Шамиль, так как очень хотел иметь свою пушку.
Распилил человек дубовое бревно, выдолбил в половинках каналы и скрепил половинки железными обручами. Большая пушка получилась. Три пары быков еле на гору ее тащили. Наибы имама Шамиля зарядили жерло пушки порохом, вместо ядер набили булыжниками. Навели пушку на лагерь царских войск. Изобретатель фитиль к запальнику поднес. И раздался гром. Пороховой дым окутал гору. Когда он рассеялся, все увидели: ни пушки, ни мюридов имама.
Каким-то чудом уцелел незадачливый изобретатель деревянной пушки.
— Награжу я тебя, мастер, — сказал Шамиль. — Повесить его!
— О великий имам! — взмолился пушкарь. — Ты несправедлив. Если моя пушка у нас положила лучших твоих наибов, то представь себе, что эта пушка натворила у неприятеля. От него дым и мокрое место осталось!..
Засмеялся, говорят, Шамиль и сохранил жизнь неудачливому пушкарю» [Муталибов, с. 183].
Так звучит один из распространенных в Чечне анекдотов о деревянной пушке Шамиля.
Подобный анекдот рассказывают и о беноевцах:
«Как-то у Шамиля русские подбили пушку. Не зная, откуда взять орудие, огорченный Шамиль находился в расстроенных чувствах. Прознавший об этом беноевец вызвался сделать пушку Шамилю, да не обычную из металла, а из дерева. Обрадованный Шамиль пообещал ему в случае удачи большое вознаграждение. Беноевец не долго думая выдолбил из дерева пушку и готов был испытать ее. Как раз в это время должен был начаться бой. Большая свита Шамиля окружила необыкновенную пушку, чтобы поглядеть на невиданное зрелище. Беноевец зарядил пушку и поднес огонь к запалу. Раздался оглушительный взрыв. Когда дым рассеялся, перед всеми предстала разорванная пушка, тела мюридов и чудом уцелевший живой и невредимый беноевец, весь чумазый, в изодранной черкеске. Разгневанный Шамиль тут же приказал схватить горе-мастера и отрубить ему голову, но беноевец воскликнул:
— За что?
— Как за что? — спросил грозно имам. — Разве не по твоей вине погибло столько мусульман? — и указал на тела убитых мюридов.
— Послушай, имам! Если здесь от выстрела моей пушки столько душ правоверных отправилось в рай, то представь, сколько гяуров убило в стане врагов! Довольный ответом находчивого беноевца, Шамиль приказал отпустить его».
(Рассказал Б. А. Гайрбеков, житель г. Грозного, 1931 г. р. Записано Д. Хожаевым в 1979 г.)
Другой вариант анекдота о деревянной пушке звучит уже более сатирически:
«Белгатоевцы, обидевшись на имама Шамиля за то, что он перенес столицу из Дарго в Дишни-Ведено, собрались, чтобы выстрелить в Ведено из пушки. Они заложили порох в дупло дерева, сверху закидали отверстие камнями, а под ним развели костер. Через некоторое время огонь достиг пороха, дупло взорвалось, убив сидящих вокруг белгатоевцев.
Оставшийся в живых белгатоевец по имени Геза-Махма, который залез на чинару, чтобы увидеть, что будет, когда выстрел достигнет цели, сказал: “Если здесь она разнесла все в тартарары, то в Ведено вообще ничего не осталось”». (Информатор Ибрагим Мулаев, 1958 г. р., житель Казахстана, выходец из Ведено. Записано Д. Хожаевым в 1977 г. в г. Грозном.)
Точно такой же анекдот приходилось мне слышать и от жителей Сержень-юрта о чермоевцах или в Дишни-Ведено о харачоевцах.
Имел ли подобный случай место или это выдумки чеченских острословов, занимавшихся сочинением различных небылиц о глупости своих соседей?
Оказывается, этот вопрос задавали еще в прошлом столетии. Пристав имама Шамиля Аполлон Руновский рассказывает в своих «Записках о Шамиле» (с. 77) в 1859 году:
«Прежде всего я спросил, справедлив ли был слух, ходивший когда-то по Кавказу, что будто в то время, когда у горцев еще не было артиллерии, они стреляли по нас из деревянных пушек.
Шамиль засмеялся и, обращаясь к Хаджио, сказал:
— Вот, сколько я ни старался скрывать глупость Хидатли-Магома, однако русские узнали...
Потом он начал преинтересный рассказ о том, как житель аула Куадали, в обществе того же имени, Хидатли-Магома, заведовавший у него производством артиллерийских снарядов, предлагал ему однажды устроить кожаные пушки особым способом, который он же и изобрел и который, по объяснению, заключался в следующем:
Из нескольких железных полос, толщиною в ладонь, Хидатли-Магома хотел “выковать” орудие кузнечным способом и потом обшить крепко-накрепко в несколько слоев буйволовою кожею.
За прочность устроенной таким манером артиллерии Хидатли-Магома ручался своей головой; но несмотря на это, Шамиль не согласился осуществить его идею и, желая отклонить дальнейшие настояния, сказал ему: “Пожалуйста, брат, не хлопочи о твоей пушке: и голова твоя для меня дорога, да и не хочется мне, чтоб русские над нами посмеялись и назвали бы нас с тобою дураками”.
