Александр Пыжиков - Питер - Москва. Схватка за Россию
Лето 1915 года вошло в российскую историю как период определенных парламентских надежд, когда оппозиционные силы, направляемые царским фаворитом А.В. Кривошеиным, пытались подвигнуть Николая II на соответствующие изменения в государственном строе. Удаление ненавистных общественности министров, и в первую очередь военного, стало важным звеном парламентского проекта либеральной части правительственного кабинета. Отстранение Сухомлинова от должности в корне меняло ситуацию в бюрократических верхах. Тем более что вместо него был назначен А.А. Поливанов, его бывший товарищ по министерству, удаленный еще до войны за слишком тесные связи с думцами. Новый глава военного ведомства не скрывал, что является приверженцем либерально-оппозиционного направления. К нему тут же потянулись А.И. Гучков, П.П. Рябушинский, лидеры Земского и Городского союзов и другие[626]. Разумеется, Поливанов сразу внес существенные коррективы в политику вверенного ему министерства. Так, намеченной встрече предпринимателей был дан «зеленый свет»: уже 25 июля 1915 года состоялся первый Всероссийский съезд новой общественной организации – военно-промышленных комитетов (ВПК). Его атмосфера кардинальным образом отличалась от размеренных мероприятий Совета представителей промышленности и торговли. Это неудивительно, поскольку тон здесь задавали уже исключительно оппозиционные деятели.
Председательствующим на съезде был избран А.И. Гучков. Он предложил направить приветственную телеграмму Верховному главнокомандующему, которым в тот момент являлся великий князь Николай Николаевич (давний противник В.А. Сухомлинова)[627]. Среди первых ораторов оказался лидер Земского союза Г.Е. Львов, заявивший о победе над старым порядком управления и о принятии на себя важнейших государственных функций[628]. С высоты государственной ответственности собравшиеся обрушили шквал критики на правительство. Так, П.П. Рябушинский рассуждал о присущем Москве патриотизме и об отсутствии его в Петрограде, где «все мертво и совсем не чувствуется необходимости борьбы»[629]. Он говорил о бездействии власти, с пафосом вопрошая: кто же управляет Россией в настоящее время?! По его словам, это никому не было известно, а вот ответ на вопрос, кто же должен взять работу в свои руки – промышленник или отживающий дворянин, – не вызывал сомнений[630]. С трибуны звучали ставшие уже привычными слова об ответственном перед народом правительстве, о том, что существующий Совет министров – это мачеха для русской страны[631]. Предлагалось ввести должность товарища военного министра по снабжению армии и назначить на нее гражданское лицо. Даже более того, ходатайствовать перед Николаем II о введении в состав правительства на правах министров без портфеля председателей Земского и Городского союзов, а также Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК). Это стало бы первым шагом на пути формирования правительства народного доверия, которое будет отвечать за свои действия не только перед государем, но и перед народным представительством[632].
Итоги работы съезда приветствовались военным министром А.А. Поливановым. Хотя он не забывал и о других, не менее важных делах, таких как реорганизация «детища» Сухомлинова и питерских финансистов – Особого совещания по обороне. С приходом Поливанова работа этого органа претерпела существенные изменения. Новый военный министр стал председательствовать в совещании с 20 июня 1915 года, и сразу голос питерских банкиров стал звучать на заседаниях реже и реже. Зато начали солировать другие хорошо знакомые нам лица. Своей озабоченностью разными проблемами делится А.И. Гучков, настаивая на выделении средств для распределения через формирующийся ЦВПК[633].
Рассматривается предложение Г.Е. Львова: воспользоваться силами Земского союза для снабжения армии (он ходатайствовал об отпуске союзу на текущие расходы 10 млн руб., а также о выделении в качестве аванса 9 млн руб. для строительства крупного завода по производству снарядов[634]). Принял участие в работе Особого совещания и П.П. Рябушинский: была поддержана его просьба отпустить из военного фонда в распоряжение Московского биржевого комитета 5,5 млн руб. на организацию необходимых поставок для нужд армии[635]. Помимо решения конкретных хозяйственных вопросов все названные деятели были привлечены военным министром к выработке нового Положения об Особом совещании, которое бы расширяло его компетенцию, а главное – предполагало серьезное обновление состава. В него вместо петроградских банкиров (креатур Совета съездов) должны были войти представители Государственной думы, Государственного совета и ЦВПК. Причем состав обновленного совещания определялся не императором, как при Сухомлинове, а самими структурами, делегирующими туда своих членов[636]. Обсуждение этих намерений вызывало большое раздражение в столичном деловом мире. Его представители недоумевали: с первых ролей медленно, но верно оттирают лучших людей! Ведь нельзя забывать, восклицали тогдашние олигархи, что весомая часть российской индустрии находится в руках банков. К тому же правительству легче всего найти общий язык с выходцами из бюрократических кругов. А потому оптимальный и наиболее эффективный путь в деле скорейшей мобилизации промышленности – «столковаться представителям 5-6 питерских банков»[637].
Но эти доводы не казались убедительными военному министру и его союзникам во власти. Они сумели убедить Николая II утвердить новое Положение Особого совещания по обороне, что и произошло 22 августа 1915 года. Это событие явилось серьезной победой купеческой буржуазии над столичным финансовым кланом. И хотя парламентский проект, к продвижению которого и относится это завоевание, был отвергнут, а Дума в начале сентября – распущена, Особое совещание по обороне продолжило свою деятельность. Этот аппаратный успех имел неоценимое значение: он предоставил оппозиционным кругам возможность наносить постоянные удары по правящей бюрократии. А из-за вынужденного бездействия Государственной думы значимость Особого совещания лишь возрастала. В совещание, состоявшее из сорока человек, входило по десять членов от обеих законодательных палат, а также представители общественных организаций, помогающих снабжению фронта. На заседаниях всегда присутствовало много приглашенных. Зал в доме военного министра, где совещание собиралось при Сухомлинове, оказался тесен; заседания перенесли в залы Мариинского дворца[638]. Один из военных чинов, присутствовавший на заседании в ноябре 1915 года, заметил, что происходящее там «сильно напоминало Государственную думу – те же лица, те же разговоры, то же направление»[639]. Неслучайно Особое совещание в историографии даже называли своеобразным мини-парламентом[640].
Новый состав Особого совещания незамедлительно погрузился в дела. Одним из громких дел, сотрясших бюрократические верхи, стал секвестр Путиловского завода, в результате чего Русско-Азиатский банк лишился контроля над ним. Следует уточнить, что национализация промышленных предприятий – не редкость в годы войны. Всего за этот период было секвестировано 94 объекта: 28 из них непосредственно Особым совещанием, остальные – начальниками военных округов, генерал-губернаторами; в подавляющем большинстве это были незначительные промышленные заведения[641]. Особняком стояли лишь несколько крупных индустриальных активов, принадлежащих питерским банкам и задействованных в судостроительной программе. Вот эти-то предприятия и вызвали пристальный интерес у совещания во главе с военным министром. Бросить вызов могущественному А.И. Путилову оказалось весьма нелегко. Началось все с того, что в августе 1915 года А.А. Поливанов распорядился обследовать работу Путиловского завода за последний период, подключив к этому своего соратника А.И. Гучкова, а также группу думцев. Делегацию депутатов возглавлял крестьянин (то есть человек труда) И.Т. Евсеев (он входил во фракцию прогрессистов)[642]. Разумеется, ни дирекцию, ни акционеров предприятия не мог порадовать подобный визит. Как сообщала столичная пресса, он не отличался деловым характером; вопросы касались в основном политических проблем и мало затрагивали конкретные хозяйственные проблемы[643]. После такой подготовительной работы в дело включилось Особое совещание. Атаку начал известный депутат и критик правительства кадет А.И. Шингарев. Он заявил, что считает вполне доказанным: финансовые дела на Путиловском заводе запутаны и администрация вынуждена набирать новые заказы в надежде оплатить за их счет старые долги[644]. Как выяснилось, общество Путиловских заводов, имея около 25 млн руб. основного капитала, получило свыше 40 млн руб. авансов на казенные поставки. Причем предоставленные документы не позволяли понять, как были израсходованы эти суммы. Лицо, назначенное Русско-Азиатским банком директором предприятия, – докладывал депутат, – одновременно состоит членом столь многих правлений, что не имеет возможности уделять Путиловскому заводу надлежащее внимание[645]. В конце концов, Шингарев потребовал секвестра этого актива; однако члены совещания от Государственного совета В.И. Тимирязев и С.И. Тимашев не поддержали эту крайнюю, по их мнению, меру. Было решено пригласить на заседание самого Путилова и дать ему возможность объясниться.
