Михаил Зефиров - Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО

Поэтому единственным самолетом, у пилота которого оставались высокие шансы бороться с разведчиками, был МиГ-3. Эта машина могла подниматься на высоту до 10 000—11 000 м и разгоняться на средних высотах до 600 км/час. Недостатками «МиГа» были откровенно низкий моторесурс в 20—30 летных часов и высокая пожароопасность двигателя. В связи с этим в воздушных боях лета – осени 1941 г. эти самолеты понесли огромные потери, их производство было прекращено, а оставшиеся экземпляры стали передаваться в части ПВО. Здесь МиГ-3 нашел себе, пожалуй, самое лучшее применение – как высотный перехватчик и ночной истребитель.

Сам по себе перехват дальних самолетов-разведчиков Люфтваффе был делом очень сложным. Помимо трудностей с техникой, пилот должен был хорошо ориентироваться на местности и обладать своего рода чутьем, т.к. на многих самолетах никаких средств связи не было и летчик, получив задание, оставался сам по себе в необозримом небе. Но даже если каким-то чудом все же удавалось обнаружить и атаковать противника, в 90% случаев вооружение истребителей отказывало либо сразу, либо после одной-двух очередей, да и его мощность оставляла желать лучшего. К тому же Ju-88D был вооружен тремя пулеметами MG15 и мог вести сильный ответный огонь.

Поэтому с весны 1942 г. излюбленным методом атаки большинства «сталинских соколов» Поволжья стал таран. Старший лейтенант Николай Смирнов из 788-го ИАП ПВО, сбивший за месяц с небольшим два германских самолета, в конце марта написал подробный рапорт, в котором изложил свои рекомендации по борьбе с воздушным противником:

«1. При преследовании и ведении воздушного боя необходимо строгое наблюдение за противником. Поэтому управление самолетом, работас вооружением должна выполняться на ощупь. Для этого нужно хорошо знать свой самолет.

2. Современный двухмоторный самолет врага обладает большим диапазоном скоростей и хорошим маневром. Это обязывает летчика-истребителя все маневры погони и боя делать с учетом наивыгоднейших, кратчайших направлений, все делать в сторону противника. Малейшее промедление в маневре или выполнение его в противоположную сторону от цели дает противнику возможность значительно оторваться или вовсе уйти.

3. При ведении боя надо стремиться сблизиться с противником на самые короткие дистанции, особенно при отсутствии противодействия, и поражать его в упор. Боеприпасы расходовать экономно, стрелять короткими очередями, пока не представится случай нанести решающее поражение.

4. Знать самолеты противника, их слабые и сильные стороны, непростреливаемые конуса и использовать их при атаке».

Помимо Ju-88D, в группах дальней разведки в небольших количествах также использовались «Дорнье» Do-215, тоже представлявшие весьма сложную цель для истребителей ПВО. ABAifkl.Gr. Ob.d.L. оберста Ровеля имелись на вооружении даже одномоторные самолеты-разведчики «Мессершмитт» Bf-109. Самолет отличался от одноименного истребителя наличием фотокамер, установленных в специальном отсеке за кабиной.

Тактика дальних разведчиков Люфтваффе была следующей. Вылетая с аэродрома в своем глубоком тылу, «Юнкере» набирал высоту 6000—8000 м и незаметно пересекал линию фронта. Затем предстоял длительный полет над бескрайними равнинами, лесами и реками, где лишь изредка встречались крупные населенные пункты. Основными ориентирами были русла больших рек и железные дороги, вьющиеся среди глухих лесов и широких полей. Поскольку в вылетах по многу раз участвовали одни и те же пилоты и штурманы, они, как правило, хорошо помнили местность и заранее продумывали маршруты выхода на цель. Если по пути встречались облака, немцы старались пройти над ними, чтобы лишний раз не попадать в поле зрения наблюдателей с земли.

Когда объект аэрофотосъемки появлялся в поле зрения, пилот «Юнкерса» направлял самолет в обход, разворачивался и только затем шел на него, чтобы после выполнения задания сразу уходить в сторону линии фронта. Поэтому, например, над Горьким само леты-разведчики обычно пролетали курсом с востока на юго-запад. Такая тактика чаще всего позволяла избежать встреч с советскими истребителями. Высота пролета над крупными промышленными центрами обычно выбиралась в 5000—6000 м. Можно было подниматься и выше, но при этом падала скорость, да и качество фотоснимков ухудшалось. Иногда облака заставляли опускаться до 2000—3000 м и ниже. При этом из кабины были отчетливо видны улицы городов, едущие по ним автомашины, а также выстрелы зениток, смотреть на которые было не очень приятно. Немецкие летчики не раз наблюдали, как с аэродромов поднимаются истребители, но догнать «Юнкере» они обычно не успевали. Иногда попутно с аэрофотосъемкой разведчики сбрасывали толстые стопки листовок, которые, словно снег, разлетались по небу, медленно планируя к земле.

Самыми опасными были 10—15 минут после прохождения над объектом. В это время бортрадист и бортстрелок держали наготове пулеметы, напряженно всматриваясь в небо. Когда цель оставалась позади на расстоянии 100—150 км, все члены экипажа вздыхали с облегчением, т.к. после этого атаки истребителей ПВО становились маловероятными. Однако не все вылеты проходили успешно. Нередко экипажи разведчиков, привыкшие к безнаказанности, теряли бдительность и становились жертвами истребителей.

Утром 28 апреля над территорией Ярославской области в очередной раз появился разведывательный Ju-88D. На перехват поднялись несколько истребителей 141-й ИАД ПВО, в т.ч. и ЛаГГ-3 командира эскадрильи 721-го ИАП майора Геннадия Троицкого. Вскоре в районе деревни Новое Котово советские пилоты обнаружили «Юнкере». Первая атака стала для его экипажа неожиданной, но после этого пилот пришел в себя, рванул в крутое пике с разворотом и стал уходить на бреющем полете. Однако Троицкому с трудом, но все же удалось удержаться у него на хвосте. Он несколько раз заходил в атаку, ведя огонь длинными и короткими очередями, но немецкий пилот энергично и умело маневрировал, а стрелки отчаянно отстреливались. В результате советский летчик израсходовал весь боезапас, и ему остался выбор: либо снова упустить разведчика, либо идти на таран. Радировав о своем решении на КП полка, Троицкий пошел на резкое сближение с противником. От сильного удара, нанесенного на малой высоте, немецкий самолет сразу потерял управление и вскоре врезался в землю. Но и у русского летчика не было шансов спастись, и он разбился вместе со своим «ЛаГГом». 90-й боевой вылет оказался для Геннадия Троицкого[87] последним. Это был первый успех Ярославского диврайона ПВО.

Над остальной территорией Поволжья весной 1942 г. немецкие самолеты-разведчики действовали практически безнаказанно. Этому, кроме всего прочего, способствовало и слабое техническое оснащение частей ПВО. В частности, в составе 102-й ИАД, прикрывавшей Сталинград и Астрахань, большинство самолетов составляли «ишачки» И-16, выработавшие свой моторесурс на 55—60% и более. На вооружении также имелись бипланы И-15иИ-153 «Чайка», годные разве что для разведки погоды. Лишь 788-й ИАП располагал более современными истребителями Як-1 саратовского производства, но и тот после январских успехов оказался не в состоянии бороться с дальней разведкой Люфтваффе.

Тогда в начале мая командование ПВО страны решило передать в состав 102-й авиадивизии еще и 439-й ИАП, первоначально предназначавшийся для защиты Москвы. И вскоре он перелетел на аэродром Бекетовка, в 7 км южнее Сталинграда. Это значительно усилило противовоздушную оборону этого промышленного центра, т.к. в полку имелись 10 высотных перехватчиков МиГ-3.

Между тем немецкие самолеты-разведчики появлялись в небе все чаще и чаще, регулярно производя аэрофотосъемку промышленных объектов, следили за железнодорожными перевозками, фиксировали движение судов по Волге. Истребители ПВО постоянно поднимались в воздух, но перехватить противника почти никогда не удавалось. Раздосадованные пилоты всякий раз вынуждены были возвращаться на аэродром ни с чем. В течение двух недель летчики 439-го ИАП изучали маршруты полетов германских самолетов и пытались определить наиболее вероятные сектора встречи с ними. Противник сам давал некоторые преимущества русским, производя разведывательные вылеты в одно и то же время. В мае разведчики появлялись обычно либо вскоре после 05.00, либо четырьмя часами позже. Сопоставление всех собранных данных давало некоторые шансы на успех.

Утро 25 мая на аэродроме Бекетовка было теплое и ясное. На траве и кустах блестела роса, и, идя по летному полю, пилоты дежурного звена Николай Козлов и его ведомый Юрий Лямин заодно омывали свои запылившиеся ботинки. На востоке из-за Волги уже начало всходить солнце. Около 05.00 два «МиГа» с ревом пронеслись по взлетной полосе и устремились вверх. Через десять минут истребители оказались на высоте 7000 м и стали описывать большой круг над городом. Отсюда как на ладони были видны городские кварталы, перемежающиеся зелеными парками и пустырями, розовеющие в отблесках восходящего солнца корпуса заводов в северной части Сталинграда. Блестящей полоской светилась лента реки, уходящая на север, и на ней виднелись многочисленные силуэты пароходов и барж. На восток уходила бесконечная даль казахской степи. Ничто в это утро не напоминало о войне, и уж тем более никому сейчас, в преддверии жаркого лета, не верилось, что она может прийти сюда, на эти красивые волжские берега. Проведя в воздухе один час, Козлов и Лямин совершили посадку. Механики начали готовить истребители к повторному вылету.