Владимир Кобрин - Вспомогательные исторические дисциплины: учебник для вузов

Известные в единственных экземплярах печати владык Митрофана, занимавшего кафедру в 1201–1212 и в 1220–1223 гг., и Антония – в 1212–1220 и 1225–1228 гг., несут на себе изображение Богоматери «Знамение» в полный рост и русские строчные надписи, в которых первый титулуется епископом, а второй – архиепископом. В.Л. Яниным отмечена «несомненная изначальная связь новгородской владычной буллы с киевской митрополичьей печатью».

Известны печати первого смоленского епископа Мануила (1137 – не ранее 1167 г.), буллы полоцкого епископа Дионисия (время поставления неизвестно, умер в 1183 г.) и галицкого епископа Козмы (поставлен на кафедру в 1157 г.). Все они по сути однотипны – на их лицевых сторонах изображена Богоматерь «Знамение» в поясном или погрудном варианте, надписи на оборотных сторонах варьируют: Мануил, епископ Смоленска, Печать Дионисия, епископа Пулотциску и Богоматерь, воззри на меня, Козму Галицкого. Все надписи греческие.

Печати Ратибора . На рубеже XI–XII вв. возникают новые сфрагистические типы. В княжение Всеволода Ярославича (1054–1093) расширяется круг лиц, имевших право пользоваться собственными печатями. Среди сфрагистических памятников этого времени – небольшая группа, представленная семью печатями, происходящими от пяти пар матриц. На лицевой стороне этих печатей имеется погрудное изображение св. Климента, папы римского, а на оборотной – надпись От Ратибора. Особенностью оформления надписи на этих буллах является ее падежная форма, прямо указывающая, что документы, ею скрепленные, исходят от владельца печати. Эти буллы принадлежали известному деятелю русской истории Ратибору – тмутараканскому наместнику великого киевского князя, затем киевскому тысяцкому. Наместником великого князя Всеволода Ярославича в Тмутаракани Ратибор стал в 1079 г. В 1113 г. в качестве киевского тысяцкого он участвует в знаменитом совещании князей в Берестове. Он же являлся одним из авторов Устава Мономаха, вошедшего в «Русскую Правду». Необычное оформление печатей Ратибора объясняется, вероятно, их неофициальным характером. Этими буллами скреплялись не акты, а частные письма. В 1993 г. в Новгороде найдена печать, принадлежащая Марии – предположительно матери Владимира Мономаха.

Печати протопроедра Евстафия . Известно полтора десятка печатей с изображением св. Феодора и надписью на греческом языке: Воззри на меня, протопроедра Евстафия. За исключением одной, все они найдены в Новгородской земле, причем большинство – на новгородском Городище. Уже один этот факт позволяет связывать деятельность протопроедра Евстафия с Новгородом. В.Л. Янин считает эти печати древнейшими новгородскими посадничьими буллами и отождествляет Евстафия с посадником Завидом (ок. 1088–1094). По его мнению, институт новгородского посадничества зарождается в связи с событиями 1088–1089 гг., когда новгородский княжеский стол занял 12-летний сын Владимира Мономаха Мстислав (впоследствии Мстислав Великий) и новгородцы заключили какой-то договор с киевским великим князем Всеволодом Ярославичем. Титул протопроедр дословно переводится как помощник, советник. Крестильное имя Мстислава Владимировича – Феодор соответствует изображенному на печатях протопроедра святому, а в сходстве первоначального типа посадничьей печати и типа княжеских булл этого времени отразилась идея равноправия власти князя и новгородских бояр. Существует и другая точка зрения как на принадлежность этих печатей, так и на личность самого Евстафия. В одном из погребений некрополя русского города Желни (Переяславское княжество) были обнаружены две печати, оттиснутые одной парой матриц и содержащие в надписи редкое имя Евстафий. На одной стороне помещено погрудное изображение архангела Михаила, на другой – пятистрочная греческая надпись, содержащая обычную для сфрагистики благопожелательную формулу: Господи, помози рабу своему Евстафию. А.В. Куза предположил, что эти две печати и буллы протопроедра принадлежат одному лицу, а именно ближнему боярину князя Всеволода Ярославича, бывшему сначала дядькой (воспитателем) его младшего сына Ростислава – князя переяславского (1078–1093), а затем старшего внука Мстислава – Феодора Владимировича, дважды занимавшего новгородский стол: в 1088–1094 гг. и в 1096–1117 гг. Печати с изображением архангела Михаила употреблялись Евстафием в Переяславле в малолетство Ростислава, а с изображением св. Феодора – в первое новгородское княжение Мстислава, когда и он в силу своего возраста также еще не мог самостоятельно участвовать в решении различных государственных вопросов. Появление необычных печатей Ратибора и Евстафия А.В. Куза логично объяснил особой исторической ситуацией, сложившейся в конце XI в., когда Всеволод окончательно утвердился в Киеве в 1078 г., а именно нежеланием отдать племянникам важнейшие столы – Тмутаракань и Переяславль.

Печати с русской благопожелательной формулой . Древнерусские буллы с изображением святых на одной и надписью Господи, помози рабу своему… (далее в надписи следует имя, соответствующее изображенному святому) на другой стороне образуют значительную (около 50 экземпляров) группу. Часть этих печатей являются княжескими, например к этому типу относится большинство известных печатей Владимира-Василия Мономаха. Однако далеко не все такие буллы умещаются в рамках княжеской сфрагистики. В.Л. Янин связал их с новгородскими посадниками времени княжения Всеволода Мстиславовича (1117–1136), при котором произошло оформление посадничьей буллы. Данный тип печатей употреблялся посадниками только до 1136 г., когда в Новгороде произошло новое принципиальное разграничение юрисдикции между князьями и посадниками. Среди булл этого типа известна редчайшая печать, матрицы которой были оттиснуты не на чистой заготовке, а на другой, более ранней печати. Эту буллу с изображением и именем Дмитрия В.Л. Янин отнес к посаднику Дмитру Завидичу (1117–1118) и определил, что ею был переутвержден акт, скрепленный печатью с аналогичной благопожелательной надписью, но принадлежавшей Владимиру Мономаху.

Печати с надписью «ДЬНЪСЛОВО». Оригинальную группу древнерусских свинцовых печатей образуют буллы, на одной стороне которых изображен какой-либо святой, или Богоматерь, или шестикрылый Серафим, а на другой – двух-или трехстрочная надпись «ДЬНЪСЛОВО». В настоящее время известно около 40 таких печатей, происходящих от более чем 20 пар матриц. Особые трудности вызывает вопрос их датировки. Единство стиля изображений на них свидетельствует об узком отрезке времени их употребления. Б.А. Рыбаков предложил видеть в этих буллах «печати тайной переписки». Этим самым допускается существование у каждого лица, имеющего право на пользование печатями, нескольких буллотириев для документов различного назначения. Подобные печати не могли быть заимствованы из Византии, поскольку в ней не было такого явления. Как показал В.Л. Янин, и на Руси не существовало потребности в такого рода печатях, так как секретность переписки обеспечивалась другими надежными способами. В.Л. Янин датирует всю эту группу временем киевского княжения Святополка Изяславича (1093–1113) и предлагает персональную атрибуцию большинству печатей, связывая их как с князьями, так и с митрополитами. Что касается истолкования самого термина ДЬНЪСЛОВО, то, отметив большое число вариантов его написания, отражавшего фонетические особенности произношения, он пришел к выводу, что грамматическая структура надписи оставалась непонятной резчикам отдельных матриц. В.Л. Янин присоединился к истолкованию надписи, предложенному Н.П. Лихачевым, – «внутри слово», отметив, что лингвистические возможности истолкования печатей полностью исчерпываются этим подстрочником.

Печати с патрональными изображениями двух святых. Среди всех сфрагистических памятников домонгольского времени самую большую группу образуют печати, на обеих сторонах которых изображены различные святые. Известно более 400 таких булл, происходящих примерно от 150 пар матриц. Это более половины фонда русских домонгольских печатей. Среди них есть разновидности, представленные рекордным числом одинаковых экземпляров. Например, сохранились 32 печати, оттиснутые одной парой матриц. Они принадлежат князю Святославу Ростиславичу, занимавшему новгородский стол дважды – в 1158–1160 и 1161–1167 гг. На одной стороне его булл изображен св. Иоанн Предтеча, а на другой – архангел Михаил. Михаилом звали отца князя, а крестильное имя самого Святослава установлено по материалам сфрагистики. Подавляющее большинство печатей этой группы связывается с новгородской княжеской сфрагистикой, причем практически для всех булл установлена с той или иной степенью достоверности персональная принадлежность. Один из изображенных святых был тезоименит владельцу буллы, другой – его отцу. Таким образом, печать, казалось бы, сама называет своего владельца по имени и отчеству. Однако конкретная атрибуция этих печатей затруднена несколькими обстоятельствами. Предположим, что на печати изображены святые Иоанн Предтеча и Федор Стратилат. Следовательно, владельца печати звали или Иван Федорович, или Федор Иванович, что уже предполагает два возможных решения. Главная же трудность заключается в том, что нам не известны христианские имена многих русских князей. К тому же определенные сочетания святых на буллах представлены несколькими вариантами, а это говорит о том, что возможность однозначной атрибуции печати не стопроцентна. Помимо князей новгородских, печати с патрональными изображениями двух святых могли принадлежать киевским, черниговским, смоленским и другим князьям.