На границе Великой степи. Контактные зоны лесостепного пограничья Южной Руси в XIII – первой половине XV в. - Леонид Вячеславович Воротынцев
Период конца 50-х – первой половины 60-х гг. XIV в. характеризуется нарастающим коллапсом золотоордынской государственной системы, получившим в русских летописях название «Великой замятни». К настоящему времени в отечественной историографии не сложилось однозначного мнения в вопросе о датировке начального периода междоусобиц в Улусе Джучи. По мнению известного советского исследователя истории Золотой Орды М.Г. Сафаргалиева, начало внутриполитического кризиса следует относить к 1359 г. (убийство хана Бердибека)[730]. В свою очередь, современным российским историком Р.Ю. Почекаевым была высказана гипотеза, согласно которой первые признаки кризисных явлений золотоордынской государственности проявились уже в 1358 г. (предъявление претензий на власть Кульпой). События 1358–1362 гг., приведшие к разрушению административно-политической системы Джучидского государства, исследователь предлагает считать первым этапом великой ордынской смуты[731].
Рассматривая данную проблему, следует отметить, что определенная информация по вышеуказанному вопросу содержится в ряде русских летописных источников. В частности, Рогожский летописец под 6868 г. от сотворения мира (1360 г. от Р. Х.) отмечает нарастающий политический хаос в Золотой Орде: «…Тое же весны приде на царство Волжское некыи царь с въстока Заядъскы, именемъ Хидырь, прида взялъ Ордоу и царя Навроуса оубилъ и царицю Таидулу, а князи ординьскыхъ Муалбоузиноу чадъ множество оубилъ, а самъ седе на царство. И бысть въ Орде замятня велика…»[732] В свою очередь, Ермолинская летопись относит начало ордынской междоусобицы к 1361 году, свидетелями первого этапа которой стал ряд русских князей (Дмитрий Московский, Андрей Новгородский, Константин Ростовский и Михаил Ярославский), находившихся к тому моменту в ставке Хызра (Хыдыря): «…Того же лета уби Хыдыря сынъ его Темирь-хозя и седе на царстве, а на 7 день царьства его темникъ его Мамаи замяте всемъ царствомъ его; онъ же беже за Волгу, тамо убиннъ бысть, а Мамаи приіде за Волгу на горнюю сторону со всею ордою, а царь у него Авдула… а иныхъ царь Киндилъбекъ творя сынъ Чанибековъ многихъ поби, а самого убиша же, а иные князи затворишася въ Сараи со царемъ Муратомъ; многа же замятня у нихъ и глад велик бысть»[733].
Таким образом, наиболее источниковедчески обоснованной выглядит предложенная И.М. Миргалеевым и Д.М. Маслюженко гипотеза датировки начала «Великой замятни» 1361 г., с момента открытого военного противостояния групировок ордынской знати и появления сразу нескольких претендентов на ханскую власть[734].
Длительный период ордынских междоусобиц (1360–1380) сопровождался временной ликвидацией устоявшихся практик административно-территориального устройства Улуса Джучи предшествующего периода и господства принципа владения той или иной территорией «по праву силы».
Никоновская летопись, отмечая гибель в 1361–1362 гг. нескольких претендентов на ханский престол (Хызра, Орду-Мелика, Кильдибека), в сообщении под 6871 г. от сотворения мира (1363 г. от Р. Х.) констатирует фактический распад Улуса Джучи на ряд независимых владений: «…мнозіи князи Сарайстіи затворишася въ Сараи, царя у себе именующе Амурата, Хыдырева брата царева; а Булать Темиръ, князь Ординскій, Болгары взялъ, и все грады по Волзе и улусы поималъ, и отня весь Воложскій путь. А иный князь Ординньскій именем Тогай, иже отъ Бездежа, той убо Наручадъ и всю ту страну взялъ, и тамо о себе пребываше; а иніи князи Ординстіи о себе пребываху. И бысть въ нихъ глад велій, и замятня многа, и неустроеніе всегдашнее, и не престаяху межи собою ратующеся, и біющеся и кровь проливающе»[735]. На землях золотоордынских улусов к западу от Волги в 60-х гг. XIV в. формируются владения Мамая, получившие в поздних русских летописях название Мамаевой Орды[736] и включавшие в себя на пике военно-политического влияния беклярбека обширные территории Северного Кавказа, Крыма, Северного Причерноморья[737].
В условиях деградации военно-политической системы Золотоордынского государства ордынские улусы, располагавшиеся на западной и северной периферии Джучидских владений, начинают подвергаться систематическому военному давлению со стороны ВКЛ, Венгерского королевства, а также валашских «господарств». К концу 50-х гг. XIV в. ордынская кочевая аристократия полностью утрачивает контроль над землями Восточного Прикарпатья, ставшими во второй половине этого столетия территориальным ядром формировавшегося Молдавского господарства[738]. В первой половине 60-х гг. XIV столетия правящие элиты Великого княжества Литовского начинают военно-политическую экспансию в южном и юго-восточном направлении, целью которой являлось присоединение к ВКЛ русских княжеств и земель, находившихся до «Великой замятни» в вассальной зависимости от Джучидов или напрямую входивших в состав ордынских улусов.
К 1363 г. происходит включение в состав ВКЛ территории Среднего Поднепровья, где возникает удельное княжеское владение для одного из сыновей Ольгерда – Владимира Ольгердовича. Согласно сообщению Густынской летописи: «Сей Олгерд и иныя Руския державы во свою власть прият, и Киев под Федором князем взят, и посади в нем Володимира сына своего; и нача над сими владета, им же отцы его дань даяху»[739].
Территориальная структура Киевского удельного княжества довольно четко прослеживается по «Списку русских городов дальних и ближних». В разделе «А се Киевски грады» указаны названия 71 города, которые располагались не только в Среднем Поднепровье, но и в бассейнах Припяти, Десны, Сейма и ряда других рек. Среди них Житомир, Вручий, Туров, Могилев, Брянск, Чернигов, Трубчевск, Новгород-Северский и ряд других[740]. Как один из населенных пунктов Киевского княжества (входившего с 1363 г. в состав державы Гедиминовичей) упоминается Переяславль-Русский (Южный)[741].
В состав княжества вошли и земли Курско-Рыльско-Путивльского Посеймья, южными пограничными пунктами которого, в эпоху литовского доминирования, являлись городские центры Хоробор и Сосница, а также замок Остер с прилегающими к нему землями в нижнем течении Десны, где археологами было выявлено много отдельных находок и кладов монет литовских князей Киева второй половины XIV в.[742]
Расположенные в верховьях р. Ворсклы города Хотмышль, Бирин, Лосичи, Ницяны и Донец образовывали внешнюю пограничную линию между литовскими владениями и кочевьями ордынских эмиров на землях Днепровского левобережья[743]. По мнению Ф.М. Шабульдо, на правом берегу Днепра литовско-ордынским рубежом служила р. Рось. Далее на запад граница обозначалась двумя группами укрепленных населенных пунктов городского типа. Первую группу составляли старые русские города Звенигород, Сокаль, Брацлав и Каменец. Вторую – выдвинутые южнее к степи поселения ордынской эпохи: Хачибеев, Маяк, Ябгу-город, Балыклы (Балыклей, Балаклея), Караул (Сторожевой город, Черный город) и Дашово городище[744].
В 1360-х гг. на землях «татарской Подолии» возникает ряд удельных владений литовских князей (Юрия, Александра, Константина и Федора Кориатовичей), являвшихся представителями младшей ветви династии Гедимина. По сообщению Густынской летописи, появление княжеств Кориатовичей произошло в результате разгрома в 1363 г. дружинами Ольгерда и союзных ему князей улусных ополчений ордынских эмиров, «отчичей и дедичей» Подольской земли – Хаджибея, Кутлубуки и Димитрия, в битве на Синих Водах: «В лето 6870… Олгерд победи
