Анна Гранатова - Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо
Действительно, как вспоминает Д. Язов, при строительстве деревянных бараков в ход шли все подручные материалы, и если для возведения перекрытий или крыши годилось растущее вблизи дерево, то его срубали под корень и пускали на доски. Никому не приходило в голову, что древесина зеленых красавцев сочится ядом!
И тут, как назло, в мотострелковый полк? 108 неожиданно приехал с визитом-проверкой сам генерал Исса Плиев. Стояла жара, и Плиев предложил командиру полка Дмитрию Язову вынести стол с картой Кубы на открытый воздух. Плиев уселся за стол, чтобы что-то показывать на карте.
Но тут он случайно повернул голову в сторону солдатского барака и увидел несколько солдат, которые в одних трусах занимались благоустройством территории. Первая реакция Плиева была такой:
— Почему люди одеты не по форме? Что вы себе позволяете, Дмитрий Тимофеевич? Вы что — князь?
А потом, приглядевшись к полуголым солдатам, измазанным зеленкой и йодом, Плиев обеспокоенно продолжил:
— Почему люди в язвах? Куда медицина смотрит? — Это гуайява проклятая виновата, — быстро отреагировал начальник общевойскового отдела штаба группы полковник Виктор Соловьев, переведя генеральский гнев на себя. — Из нее бараки строили. О коварности гуайявы нас не предупредили.
Исса Плиев нахмурился. Его лицо бороздили морщины сомнения, казалось, он мучительно просчитывал варианты, какой отдать приказ. Разобрать ядовитые бараки и построить новые? Развернуть полевой госпиталь?
— Товарищ генерал, — обратился вдруг осмелевший Дмитрий Язов, — место это гнилое. Добро бы одна гуайява мешала. А то ведь и вода плохая, дизентерией люди переболели. И сырость страшная — сухари заплесневели, палатки грибком заросли, обувь развалилась, скоро босиком ходить будем. Здесь и змеи водятся, ребята пару раз их в палатках вылавливали — болото! Разрешите сменить место дислокации?
Плиев пару секунд напряженно думал. — Противник готовит вторжение, а вы тут змей ловите! Разрешаю. Меняйте дислокацию. Посоветуйтесь с кубинской стороной в выборе нового места.
Плиев посоветовал искать более высокое, открытое, продуваемое со всех сторон место, не думая о том, что с точки зрения маскировки это хуже, чем болото. Здоровье людей ему было дороже. Место новой дислокации решили выбирать вместе с кубинцами. Дмитрий Язов с Виктором Соловьевым и переводчиком направились в Сантьяго-де-Куба в штаб Восточной армии, надеясь встретиться там с кубинским командиром Каликсто Гарсиа.
Дорога от места дислокации мотострелкового полка в Ольгине по направлению к Сантьяго-де-Куба шла среди зарослей дикорастущей акции и какого-то колючего кустарника, опутанного вьюнами с розовыми соцветиями. Она была извилистой, цвета песчаника с рыжими терракотовыми пятнами, напоминая огромную степную змею. Потом рыжую глину и желтый гравий сменил асфальт, и машину начало подбрасывать на выбоинах и колдобинах, кустарник сменился степью с пучками желтой сгоревшей на солнце травы, похожей на соломенных дикобразов. Вдоль дороги мелькали красно-белые щиты с надписью «Родина или смерть!». Кроме того, однообразный степной пейзаж оживляли водопроводные башни с баками в форме фантастических летающих тарелок. Промелькнули стадион с легкоатлетическим манежем, стеклянный куб бассейна, бейсбольное поле и нечто, похожее на скотоводческую ферму или птицефабрику. В небе носились маленькие и шустрые черные птицы с серповидными крыльями, и от их стремительного небесного слалома воздух наполнялся жужжанием, словно над головой рвали на куски вощеную бумагу.
Команданте Каликсто Гарсиа встретил советских военных — Дмитрия Язова и Виктора Соловьева — в штабе. Всю стену его рабочего кабинета занимала обзорная карта Кубы, где пункты дислокации советской армии обозначались флажками. На стене висела фотография: бородатый Фидель с рюкзаком за плечами поднимался на крутую и высокую скалу над морем, возможно, Гран-Пьедра, где потом Фидель устроил незабываемый ночлег Анастасу Микояну.
По кубинской традиции секретарь в военной форме принес на подносе крошечные чашечки из белого фарфора с крепким кофе и бурый кристаллический тростниковый сахар, напоминающий друзу дымчатого кварца. Гарсиа с улыбкой пожал командирам руки. Через переводчика ему объяснили цель визита советских гостей. Но он, видимо, уже все знал заранее и понимающе кивнул. Рассказ о подгнивших палатках со змеями и деревянными бараками из ядовитой гуайявы его удивил.
— Но это не самая страшная беда! — ободряюще добавил Гарсиа. — Когда Фидель с повстанцами высаживался с «Гранмы», ему было тяжелее!
Впрочем, мы не можем допустить, чтобы наши советские друзья здесь страдали. Я подобрал для ваших ребят место. Они останутся довольны!
Команданте Каликсто Гарсиа сдержал свое слово и предложил для советской воинской части место, совсем не похожее на предыдущее.
— Я слышал, как один иммигрант назвал нашу яхту на американский манер «Granma», то есть «бабушка». Я думаю, это была шутка, ведь в действительности название яхты греческого происхождения.
Прежде чем отвезти советских военных осматривать место новой дислокации, Гарсиа рассказал, как революционное «Движение 26 июля» сблизило его и Фиделя. Казармы Монкада и «Движение 26 июля», которое совпало с днем рождения знаменитого национального героя и дипломата Хосе Марти, стали для Гарсиа боевым крещением. Атаковав режим Бастисты и победив его в отчаянной схватке, Фидель и Каликсто Гарсиа стали друзьями.
Потом Гарсиа показал деревянной указкой на карте американскую военноморскую базу Гуантанамо. Тщательно обозначил наиболее опасные направления возможного выдвижения войск противника и вероятные места высадки морских десантов. После этого он сказал, что для дислокации полка желательно выбирать место на перекрестке дорог, которые ведут через город Ольгин. Это тактически эффективно, когда происходит вторжение интервентов. Сам он все это учитывал, когда подбирал советским друзьям новое место дислокации. Важно было еще учесть качество питьевой воды и прохождение рядом линий электроснабжения.
— Я вам подобрал место с учетом всех этих факторов, — резюмировал Каликсто Гарсиа. — Полетели смотреть? Вертолет уже ждет нас!
Вертолет стоял на зеленой лужайке, шумно гоняя длинными серебристосерыми лопастями прохладный утренний воздух. Дверца люка открылась, и по трапу из железного нутра спустился командир кубинской дивизии капитан Чавеко. Дмитрий Язов сел в вертолет. В иллюминаторе показались море и белая береговая полоса из громадных залежей мельчайших ракушек, перемолотых волнами в песок, отвесно обрывающиеся в бездну, скалы, ниспадающие крупными складками каменного занавеса. Склоны холмов, обращенных к солнцу, сверкали золотом, а противоположные склоны оставались темными, цвета зеленовато-бурой яшмы, до самого гребня, и тонкая линия, змеившаяся по хребту скалы, разделяла свет и тень.
Вертолет начал снижаться над небольшой площадкой. Рядом проходила проселочная дорога. Из просторного дома при виде вертолета вышел кубинец и направился навстречу людям в военной форме (эпизод приводится по Д. Язову, «Карибский кризис, сорок лет спустя». М., 2006, с. 227). Очевидно, он был предупрежден и, сдержанно кивнув головой, пригласил гостей в дом.
— Вскоре, — заметил Чавеко, обращаясь к хозяину дома, — на эту территорию, предстоит передислоцироваться советским военным, которые прибыли защищать Кубу от агрессора. К сожалению, ваш дом находится именно на том участке, где предстоит разместиться военной технике и людям. Что вы скажете насчет переезда в новый и более комфортабельный район?
— Я строил этот дом своими руками и привык к нему, — недовольно заметил хозяин. — Мне будет жаль расставаться с ним. Защита Кубы от агрессора — это замечательно. Но я хотел бы получить от государства денежную компенсацию за дом, который придется оставить.
— В интересах Кубинской революции, — добавил Чавеко. — О да, в интересах Кубинской революции! — натянуто улыбнулся хозяин дома. — Родина или смерть! Да здравствует наш команданте Фидель!
Вскоре подъехал военный автомобиль, на котором Язову и кубинским военным предстояло объехать район новой дислокации полка. Каликсто был прав, эта местность как нельзя лучше подходила для советских войск! И вскоре в районе начались невиданные перестановки. Перегородив речушку плотиной, военные из нее сделали водоем для технической воды и тут же установили большую палатку — «баню». Офицерский состав разместили в простых палатках. Рядом организовали небольшое помещение под навесом, поставили длинный стол — походную кухню и столовую.
Палатки для отдыха личного состава установили справа от центральной дороги в два ряда за передней линейкой. Каждая палатка вмещала в себя 50 человек, кровати внутри размещали в два яруса. За линией палаток «для отдыха» шла линия платок — «ружейных комнат». За ними поставили погребки для питьевой воды и душевые. На противоположном конце территории установили полевой хлебозавод. За линиями палаток разместили парк боевой техники и автотранспорта. Машины стояли повзводно, формируя роты, при этом все они находились под открытым небом, без маскировки, так что американцы могли их заснять со своих У-2 на фотопленку. Стрельбища как такового не было, приходилось выезжать стрелять прямо на берег океана. Зато танкодром удалось оборудовать по всем правилам. Рядом с нашими войсками разместили и кубинскую бригаду быстрого реагирования.
