Жан Блюм - Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры: секрет еретиков

Главный герой романа Амина Маалуфа «Сады света» произносит: «Иногда мне кажется, что религии порождены со злым умыслом, чтобы исказить представления людей о божестве». И действительно, догматы становятся причиной нетерпимости, активизируют мыслительный процесс и все сильней и сильней отдаляют человека от изначальной, чистой, религиозности.

Иногда людям, балансирующим между жизнью и смертью, но чей час все еще не пробил, случается увидеть свет. И они возвращаются в этот мир исполненными сияния, который не в силах забыть. Они могут продолжать исповедовать ту или иную религию, но теперь видят в этом лишь один из возможных путей. Взывая к Марии, они взывают к женскому началу всех великих традиций. Вознося мольбу к Христу, они молятся Вселенскому Сыну: Амон-Ра, Исида, Осирис; Сат, Иит, Анада; Брахма, Шива, Вишну… Разве имена имеют значение? Имена передают символы; символы же интуитивно подводят к Архетипу…

Люди в процессе поиска действуют сообща или трудятся в одиночку. Они культивируют в себе ментальную пустоту. Прана, дуновение Духа, не совместима с мыслью и раздумьями. Любое существо в этом мире знает, что усилие, совершенное над самим собой, уважение к другому, его мыслям, лежит в основе продвижения к цели поиска. Некоторые составляют молитвенные группы с себе подобными.

«Дело Ренн-ле-Шато» не является столь сложной детективной загадкой. Она приглашает человека к философским раздумьям. Она выставляет напоказ извращенный характер догматизма: он заключает свои жертвы в тесный капкан, порождает непонимание, ненависть, войны.

Путь к Свету нужно искать иначе.

Приложение I.

ИИСУС И ЕГО ВРЕМЯ 

Находка свитков из Наг-Хаммади и Мертвого моря, аналитические и независимые исследования канонических Евангелий и особенно апокрифов, сопоставление обычаев, имевших место в Святой земле, в том виде, как их представляет историки, с евангельским учением, все больше подчеркивает разрыв между историчностью и богословием. Естественно, в центре споров находится личность Иисуса. Добавим несколько размышлений к тем, о которых мы упоминали в главе IV. Аналитический очерк потребовал бы от нас написания тысячи страниц; мы же ограничимся тем, что представим всего несколько данных. Интересующемуся читателю мы можем предложить обратиться к более подробным работам[3]. Правда, стоит оговориться: во время нашего исследования о многих вещах придется рассказывать в сослагательном наклонении.

Мессия, которого ждали иудеи, был царем-священником, родом из дома Давидова. Двойная миссия посланника Яхве состояла в том, чтобы освободить иудеев от чужестранного ярма и укрепить их в полном повиновении их Богу — Богу избранного народа. Он был Messiah (на армейском «посланник»), Christos (на греческом «помазанник»), но никак не воплощением Бога. Читая Евангелия, мы видим сына, покорного воле своего небесного родителя и никоим образом не считающего себя равным — или единосущным — ему. Далее мы узнаем, где и когда возникла грань, отделяющая учеников и верующих первых веков христианства от адептов воплощенного Бога-Сына.

Понятие непорочного зачатия заимствовано у религий, предшествовавших христианству, например у митраизма. Внимательное чтение Евангелий лишь подкрепляет эту версию: в эпизоде, когда юный Иисус посещает Храм, его родители не понимают, о чем он говорит, когда взывает к своему Отцу на небесах. А ведь если бы Марию действительно посещал ангел, а затем Св. Дух, она должна была бы знать, кто был настоящим отцом Иисуса.

Говоря о непорочном зачатии, вспомним слова выдающегося богослова, кардинала Ратцингера: «Божественность Иисуса не подвергалась бы сомнениям, если бы он был рожден в нормальном браке; родственная связь, о которой говорит вера, — не биологического характера, а онтологического».

Был ли Иисус женат? Были ли у него дети? Любой рабби, тем более выходец из знатной семьи — а особенно царской, — был обязан продолжить свой род. В христианской культуре бытовало мнение, что молчание Евангелий в отношении брака Иисуса объясняется его целомудрием. Но в контексте эпохи противоположное объяснение более правдоподобно. Мария Магдалина играла значимую роль на всем протяжении служения Иисуса; она первой увидела его после воскресения. Первое чудо, приписываемое Иисусу, во время свадьбы в Кане, нам истолковывают странным образом: Мария повелела слугам выполнять все, что прикажет Иисус! Почему? Согласно традициям, лишь жених мог отдавать подобные распоряжения! Некоторые толкователи видят в Марии Магдалине наследницу дома Вифании, что, возможно, еще более упрочивало права Иисуса, потомка Давида, на царский престол. Отдельные моменты, встречающиеся в апокрифах и других текстах — явно спорных, — могут указывать, что у Иисуса и Марии все же родились дочь, а затем один или два сына. Отсюда и всякого рода предположения, гипотезы о существовании потомства Иисуса.

Ни Евангелия, признанные Римом подлинными, ни апокрифические сочинения не оставляют сомнений в пророческой миссии Иисуса. В главе IV мы уже изложили аргументы в пользу того, что он был вождем сопротивления; в подтверждение напомним лишь два случая: так, Лука (18; 35–37) упоминает, что слепец слышал, как за Иисусом шло множество людей. Для ареста Иисуса Понтий Пилат послал в Гефсиманский сад когорту, то есть десятую часть легиона — сотни до зубов вооруженных солдат. Зачем было отправлять такое количество легионеров, если речь шла попросту о задержании двенадцати полусонных мужчин, как утверждают Евангелия, которых предал тринадцатый?

Встав на место современников Иисуса, мы обнаружим, что ему нельзя приписывать, по крайней мере, два богохульства: то, что он хотел выдать себя за Сына Божьего, вовсе не позволяет говорить о существовании «божественного семейства».

Второе богохульство якобы произошло во время Вечери, и позднее Церковь назовет его пресуществлением. Невозможно представить, чтобы посланник Бога давал свою собственную кровь людям, соблюдавшим строгие правила в отношении еды и питья, в том числе исключавшие прием крови. Напротив, ритуал претворения в тело и кровь можно встретить в религиях, которые мы сейчас называем языческими, прежде всего в митраизме, своего рода «молочном брате христианства».

Большинство христианских гностиков не верили ни в казнь, ни в воскресение Иисуса. Некоторые из них учили, что Христос пришел на землю в духовном облике и ему не были страшны никакие человеческие страдания. Ислам, для которого Иисус является великим пророком, также не соглашается с его казнью; якобы могли распять другого человека, а не Иисуса. Для любого христианина логичным является видеть в гностической тенденции первых веков уже давно угасшую мысль, а в исламе — соперничавшую или, точнее, враждебную религию, которой нельзя доверять. А ведь это не обязательно так. Напротив, смущающие указания, встречающиеся в Евангелиях, многих побуждают к беспристрастному изучению вопроса.

Вспомним об апокрифическом Евангелии от Петра; два ессейских знахаря поддерживают Иисуса, выходящего из гробницы в ночь после распятия. Теперь вернемся к Евангелию от Иоанна: Иисус был распят за день до шаббата (субботы) — когда никого, живого или мертвого, нельзя было оставлять на кресте. Таким образом, Иисус должен был провисеть распятым примерно десять-двенадцать часов. Как правило, казненные умирали не от ран, а от удушья, в тот момент, когда у человека иссякали все силы, слабели ноги, и он задыхался. Иоанн (19: 29) пишет, что римский солдат поднес на копье губку с уксусом ко рту Иисуса; сразу же после этого Иисус умер. Скептики замечали, что уксус редко вызывает смерть; но в случае тщательно подготовленной сцены снотворное питье вполне могло бы создать у присутствовавших иллюзию смерти. Но главное было впереди; солдаты констатировали, что Иисус скончался, и не стали перебивать ему голени. Один из них ударил Иисуса копьем в бок (почему?), и из раны потекли кровь и вода. Вот это странно, поскольку, как известно, у мертвых раны не кровоточат. Дальнейшие события развивались быстро: Иосиф Аримафейский похоронил Иисуса, вход в гробницу был закрыт… но на следующий день она оказалась пустой. Значит, либо тяжело раненного Иисуса перенесли в другое место, либо, если верить догматическому учению, он воскрес: так какой же вариант выбрать? События, имевшие место восемнадцать веков спустя, позволяют сделать дополнительные предположения на этот счет.

Все наши читатели наверняка слышали — в той или иной мере — о Туринской плащанице. Расскажем коротко ее историю. В 1350 году Жоффруа Шарнэ обладал плащаницей, как говорили, привезенной тамплиерами из Святой земли. Считалось, что это был погребальный покров, в который было завернуто тело Иисуса, снятого с креста. С самого начала церковные власти крайне скептически отнеслись к этой реликвии. Вскоре она попала к герцогу Савойскому; в 1468 году папа Сикст IV заявил, что плащаница — подлинная. В 1694 году ее торжественно поместили на хранение в кафедральный собор города Турина; с того времени плащаницу выставляли напоказ лишь по особым случаям.