Владимир Щербаков - Асгард — город богов
— Я тебе завидую.
— Почему?
— Потому что я женщина и не смогу понять или разгадать в ней то, что увидел ты.
— А я бы, наверное, сумел понять…
— Игорь смог бы.
— Он-то смог бы!
— Есть предложение последовать обычаю находчивых хеттов.
— Последуем достойному подражания примеру… спустя три с лишним тысячи лет, — сказал Игорь, разливая чай.
Мы разом замолчали. Каждый из нас думал о своём, но мысли сходились в одной точке, как у датчан — в сегодняшнем дне. Куда пойдём вечером? Попадём ли в Королевский театр?
Я снова оказался на земле.
В обычном Датском королевстве, каких много.
За столом в отеле, носящем имя основателя Копенгагена Абсалона.
В номере моих друзей, которым я мог рассказать даже то, что ещё вызывало у меня сомнения. Мог импровизировать. Это я называю мышлением вслух. С Игорем и Иветтой у меня это получается. У Иветты тёмные прозрачные глаза, как у героинь моих ранних рассказов. Есть свидетельства очевидцев: её останавливали на улицах Копенгагена и спрашивали, из какой страны она приехала. Внешность!..
Мы мечтали попасть во дворец. Там, на этой площади, четыре дворца, но королевы не было в городе. К тому же ещё в Москве я гадал по китайской Книге Перемен и получилось:
«В настоящее время вам сопутствует удача, но не будьте слишком самонадеянны, ситуация скоро изменится. Действуйте обдуманно и предусмотрительно, не увлекайтесь любовными авантюрами. Со стороны вы производите впечатление баловня судьбы, и поэтому вполне возможно, что окружающие истолковывают ваши поступки превратно. Но не тревожьтесь, в ближайшем будущем все станет на свои места. Желания ваши сейчас не исполнятся. Будьте экономны».
Такой текст стоит один рубль. Выдаёт его электронная машина, в которую зарядили всю книгу перемен, переведённую на современный язык. Все справедливо. Все по делу. Только видимость такова, что это игра случая. По меньшей мере жена Одина Фригг, которая знает все судьбы людей заранее, управляет этой машиной. Иначе откуда такие попадания — «желания ваши сейчас не исполнятся», «окружающие истолковывают ваши поступки превратно», «ситуация скоро изменится»?
Оговорюсь: все рассказанное касается меня, с другими работают другие боги или богини.
* * *Любой согласится, что если из двух запрятанных рядом кладов найден один, то есть надежда обнаружить и второй. Так было и со мной. Что там в старинных сагах и песнях рассказано о бессмертии? О богине Идунн, дающей асам золотые мо-лодильные яблоки? О том, как они помогают богам быть вечно молодыми?
Если найден Асгард, нужно искать яблоки Идунн. Или, что то же, эликсир бессмертия. Ты рассказываешь об этом друзьям.
Ты опережаешь события. Ты публикуешь в одной из своих брошюр разгадку бессмертия. Ею даёт элемент теллур. Это яд, но в небольших количествах он входил в амброзию, пищу богов.
И вдруг через полгода после этого ты обнаруживаешь в одном из сообщений об НЛО несколько удивительных строк. Инопланетяне сообщили одной женщине, что добывают теллур на дне океана. Ты знаешь — это так, они знакомы с действием теллура. Именно на дне океана, в Атлантике, где содрогаются мрачные подводные вулканы Срединно-Атлантического хребта и где погибла Атлантида, с магмой выходил и выходит теллур. И там же он накапливался в воде и выпадал с конкрециями.
Ты открыл Город света Асгард. Но ты открыл и ад. Это там, на дне океана, во тьме, озаряемой редкими багровыми отсветами магмы, некие существа извлекают теллур из придонных слоёв, копают и грызут океанское дно. Ими руководят субъекты в чёрных глухих костюмах, одноглазые, двуглазые и трехглазые, ростом от метра двадцати до трех с половиной метров. В существах, которыми они руководят и повелевают, живут человеческие души.
ЦВЕТОК НОРНЫ
Поздним вечером я не мог противиться усталости. Хотелось дописать главу книги. Я вспоминал чайку, которую спас. Она предвещала мне все встречи и истории, в которых мерещились знаки и символы на будущее. Бедная моя голова упала на руки, я ощутил щекой холодное дерево стола, потом, не открывая глаз, быстро нырнул под одеяло, и мне приснился сон, который заслуживает того, чтобы именно его пересказом завершить раздел.
Солнце обегало круг за кругом над раскидистым древом мира Иггдрасиль. Лучи его то пронзали крону, и листва светилась, то гасли, и ясень становился тёмным, как туча, только ещё больше, занимая весь небосвод. Кое-где проглядывали звезды, но я был у одного из корней древа мира и ничего сначала не видел, кроме редких звёзд. Скрипела засохшая ветвь над головой, дул ветер, выше меня поднимался серый замшелый вал — один из трех корней ясеня Он опускался передо мной в бездну, имя которой — Нифльхейм, страна мрака. Я боялся соскользнуть туда по огромному корню, который почему-то медленно двигался.
Но вот опять появлялось солнце, и ясень сверкал, и капли воды на замшелом корне блестели, и он казался холмом в час росы, а страна Нифльхейм — глубоким ущельем, дна которого не было видно. Страх перед ней исчезал. Так дни сменялись ночами. Появился олень. Он скосил влажно-выпуклый глаз, приглашая идти за ним. Ноги тонули в траве и лишайниках, но идти было легко. В это время солнце застыло над нами, замер день, я видел все вокруг — голубой воздух, холмы и, наконец, ещё один корень ясеня Иггдрасиль. Корень этот как сказочный змей убегал на север, прочь от солнца, он менял форму, его нижняя часть рыхлила землю. Я понял: это тот корень, который уходит в страну великанов. Крона здесь реже, и когда небосвод ожил, то я видел и луну, и звезды. Небо мерцало и сияло, не уставая, то радуги, то сполохи вычерчивали там изумительные фигуры, скрывая созвездия и главную из звёзд — Полярную.
В редкой кроне металась молния — белка Ротатоск. Вверху её огненный хвост исчезал, становился невидимым, потом она опускалась до самого корня. Я слышал звуки: ведь белка переносит по стволу древа мира перебранку, она слышит орла на его вершине и дракона, подгрызающего его корни.
Именно белка повела меня дальше, легко скользя по стволу в сторону третьего корня, что ближе двух других к богам-асам. Здесь солнце стояло высоко и было огромным, ярким, но свет от него был мягкий, золотистый. Я увидел красную, почти малиновую стену с зубцами и широкие ворота. Белка вспрыгнула выше, на ветку над моей головой. И как бы её глазами я за стеной охватил на одно только мгновение всю картину. Успел заметить волшебный источник Урд в тот миг, когда над ним склонилась одна из норн с кувшином в правой руке. Её золотые волосы закрывали плечи, её белое платье на талии в наметившихся складках прятало полутени, а ниже казалось пурпурным от света. Пока норна погружала кувшин в источник, я оглядел все пространство за стеной. Там были замки, дворцы. Между ними — золотистые дороги и дорожки. Первые этажи казались малиново-красными, выше они отливали серебром. Вдали раскинулось Идавелль-поле. За ним высились почти призрачные громады других замков и чертогов. Эта золотая страна была Асгардом, городом и землёй асов.
Она была похожа на то, что я видел, когда тонул. Во всяком случае, общее впечатление было таким же, хотя я не ручаюсь за каждый чертог, за всю эту божественную архитектуру, которую нельзя запечатлеть в памяти сразу. Мне кажется, в этот раз было нечто новое в небесном городе: что-то вроде ущелья, которое вело на его окраину, и там были стены. Может быть, это был проход, закрытый с боков стенами. Не знаю его назначения. Был ли он тогда? Не могу ручаться.
Я не видел асов. Город был безлюден, если только так можно выразиться. Мне пришло в голову, что норна, поднявшая свой кувшин на плечо, оказалась не случайно у источника в эту самую минуту. Я хотел её видеть. Я думал о будущем, о судьбе. Норны знают судьбы людей. Молча она ответила мне — самими своими чарующими движениями, самой походкой, отблесками света на кувшине, светлой волной волос. Но я не мог понять этот ответ — мог лишь запомнить его. Моё будущее оставалось пока тайной для меня.
Я смотрел ей вслед. Она нетерпеливо шла по золотой дороге, повернула к средней части корня ясеня, который был здесь неподвижен и тянулся параллельно стене.
На её плече остался красный цветок. Когда она наклонилась за водой, я видел, как он упал с куста на её платье. Роща Гласир начиналась от ворот и уходила за поворот стены. Красные острые листья застыли. Цветок, упавший на плечо норны, был с округлыми, мягкими лепестками. И когда она медленно шла, я почему-то видел его так отчётливо, что мог сравнить с цветами персика и понять, что он другой, не такой. Чудилось знакомое в нем, но ответа не было. Я успел заметить, как он слетел с её платья, хотя ветра не было и в помине в этой сказочной стране.
Потом — красная пелена, чёрный занавес, белое окно. Я проснулся. Окно казалось слепым. Рядом с ним я ещё продолжал видеть красную пелену и чёрный занавес, которых, конечно же, не было на самом деле. Очнулся. Потянулся за графином, в котором я приготовил напиток по своему рецепту: тонкие ломтики лимона в воде с мёдом стояли сутки. Нашарил рукой и стакан. Глотнул раза три, потом поднялся. Я не мог не удивиться, почему незанавешенное окно казалось таким белым и слепым в это утро… Что это? Вдруг я увидел веточку шиповника на столе у моей кровати. Листья казались чёрными. На глазах они светлели. Теперь — зеленые. Тёмными остались только колючки. И цветок. Он был густо-красным, почти тёмным, и я не сразу понял, что он похож на цветок норны.
