Сергей Максимов - Русские воинские традиции
Эмоциональный подъем в сочетании с исторической памятью и частым пренебрежением к жизни создает благоприятные условия для совершения подвигов. Можно сказать, что героизм у русского народа в крови.
Фридрих Великий после сражения при Кунерсдорфе. Гравюра XVIII в.
Своим своеобразным эмоциональным подъемом, позволяющим совершать чудеса, мы весьма отличаемся как от рационального западноевропейского солдата, так и от идеализированного дальневосточного представления о состоянии духа воина. Идея о том, что в бою надо сохранять то же душевное состояние спокойствия, что и в обычной жизни, характерна для восточных единоборств. Приведем отрывок из книги «Пять колец» известного японского мастера фехтования Миямото Мусаси: «В бою состояние твоего духа не должно отличаться от повседневного. И в схватке, и в обыденной жизни ты должен быть целеустремлен, но спокоен. Встречай ситуацию без напряжения, однако не беспечно, с духом уравновешенным, но не предубежденным. Даже когда дух твой спокоен, не позволяй телу расслабляться, а когда тело расслаблено, не позволяй духу распускаться. Не допускай, чтобы тело влияло на дух, и не давай духу влиять на тело. Не будь ни недостаточно вдохновленным, ни вдохновленным сверх меры. Поднявшийся дух слаб, и опустившийся дух слаб. Не позволяй противнику проникнуть в твое состояние».
Данные утверждения скорее подходят для неспешных ритуализированных поединков в средневековой Японии, а не для современного, не ровного по темпу боя, хотя хладнокровие во время чрезвычайных обстоятельств отличает истинных профессионалов. Воинская стезя – это служение «без страха и упрека», но это и достойное существование в мирное время.
Особенности психотипа русского человека отражены в народном фольклоре, например, в поговорке: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Русскому человеку необходимо «завестись», для чего нужно какое-то время, но затем «дубина народной войны» начинает гвоздить неумолимо, хотя и частенько вслепую.
Суворов говорил: «Атакуй, с чем пришел! Коли, руби, гони, отрезывай, не пускай! Ура! Чудеса творит, братцы!.. Бей неприятеля, не щадя ни его, ни себя самого, держись зло, дерись до смерти, побеждает тот, кто меньше себя жалеет… Нет ничего страшнее отчаянных!»
«Ура» – это русский боевой клич, один из древних способов мобилизации воина, позволяющий ему оторваться от обыденности и настроиться на бой, в котором уже нет места сомнениям и страху.
Ярким примером особого служения русского воинства являются штыковые атаки, появившиеся во времена расцвета огнестрельного оружия и регулярной армии западного образца. В XVIII веке в России начинается период формирования официальных армейских приемов фехтования клинковым оружием и фланкировки (управления копьем, пикой, штыком). Приемы боя систематизируются и входят в боевые уставы русских войск. Знаменитые русские полководцы Румянцев, Суворов становятся разработчиками владения оружием рукопашной схватки. В результате русский штыковой бой превзошел в скором времени все армии мира.
Полтавская баталия в 1709 г. Художник Л. Каравак
Штыковая атака, встреченная штыками, представляет чрезвычайно редкое явление в военной истории западных армий. Принц де Линь, участник многих войн в Европе, свидетельствует, что лишь однажды за всю жизнь, в 1757 г., он слышал лязг удара штыка о штык.
Для штыковой атаки без выстрелов необходима определенная самоотверженность, которая не была характерна для наемных армий Запада. Маршал Савойский упоминает следующий факт: «Карл XII, шведский король, хотел ввести в свою пехоту атаку холодным оружием. Он об этом часто говаривал, и в армии знали, что это было его идеей. Наконец, в сражении против московитян в тот момент, когда дело должно было завязаться, он подъехал к своему пехотному полку, сказал прекрасную речь, слез с лошади перед знаменем и сам повел свой полк в атаку, но когда они приблизились на тридцать шагов к неприятелю, весь полк его стал стрелять, несмотря на его приказание и его присутствие... Король был этим так ужален, что прошел только по шеренгам, сел на лошадь и отъехал, не вымолвив ни одного слова».
К началу Семилетней войны Фридрих Великий склонился к этой же идее. Пехоте внушалось, что собственный ее интерес диктует не задерживаться под огнем неприятеля, а лезть на врага. При этом «король берет на себя ответственность перед каждым солдатом, что неприятель не пустит свои штыки в дело, а побежит». В сражениях 1757 г. под Прагой и Колином прусская пехота пыталась атаковать почти без выстрелов, результаты были неутешительны.
По-настоящему перевернул отношение к рукопашному бою в русской армии А.В. Суворов. В «Науке побеждать» он пишет: «Пуля обмишулится, а штык не обмишулится. Пуля – дура, а штык – молодец! Коли один раз! Бросай басурмана со штыка: мертв на штыке, царапает саблей шею. Сабля на шею – отскакни шаг, ударь опять! Коли другого, коли третьего! Богатырь заколет полдюжины, а я видел и больше. Береги пулю в дуле! Трое наскочат – первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун… В двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает». Одним из главных нововведений было то, что Суворов первым в штыковом бою стал сочетать рассыпной и плотный строй в зависимости от обстановки (даже на пересеченной местности и при штурме крепостей), то есть сделал его универсальным. Результатом послужило то, что русскую штыковую атаку в те времена ни один равный по силам неприятель выдержать не мог.
О рукопашном бое русской пехоты в Северной войне можно узнать из романа А. Толстого «Петр I», где герой романа во время схватки «видел только широкие спины преображенцев, работающих штыками, как вилами, – по-мужицки...», но от этого обращения враги бежали, как могли.
Поэт и офицер М.Ю. Лермонтов дал предельно емкую характеристику русскому бою – удалый:
Изведал враг в тот день немало,Что значит русский бой удалый,Наш рукопашный бой…
Такой удалый бой воспет и в народном творчестве казаков:
Ой, да как пошли вперед,Ой, и затрещали басурманские бока.Ой, да все дидойцы, ой, да тягу далиОт солдатского штыка…
Опираясь на исторический опыт военного строительства в России, С.Л. Франк отмечал, что «никакая самая суровая дисциплина не могла бы создать армию и заставить ее сражаться, если бы солдаты не были спаяны внутренним чувством солидарности, не сознавали интуитивно себя членами единой нации».
Попытаемся перечислить основные качества русского солдата, обеспечивающие победу в самых невероятных обстоятельствах:
– стойкость;
– выносливость;
– храбрость;
– смекалка;
– самоотверженность;
– высочайшая сплоченность и дисциплинированность в случае крайней необходимости.
Качества эти могут проявляться не сразу. Бывает необходимо некоторое время для осмысливания угрозы на уровне национального сознания, что и показал нам опыт Отечественных войн 1812 и 1941 – 1945 гг.
Существенное влияние на формирование мировоззрения личности воина оказывает духовная жизнь общества. Господствующая идеология, не соответствующая глубинным чаяниям народа, может привести к первоначальным поражениям, ставящим иногда под сомнение возможность самого существования России. Данный феномен мы наблюдали на протяжении всей истории государства, и особенно ярко он проявился в начале Великой Отечественной войны.
Выезд Ивана Грозного на борьбу с Ливонией. Художник Г.-Э. Лисснер
К сожалению, нет возможности в этой книге рассказать о подвигах солдат в Великой Отечественной, поскольку автор ставит своей целью поведать об истоках становления отечественного воинства, а истоки эти следует искать в далеком, славном и трудном прошлом России.
Главное – за много поколений сформировались черты, делающие русских воинов и нашу армию лучшими в мире при условии грамотного военного и политического руководства, хорошего снабжения и невмешательства хитроумных идеологов разных мастей.
Несмотря на все реформы и передряги, в русском народе остался боевой дух наших предков: скифов-сколотов, антов, варягов, казаков, дружинников и безвестных воителей, мудрых старейшин и полководцев.
Воинские традиции Руси живы, и это показывают наши славные победы в прошлом. Будем же достойно жить в настоящем, и готовить фундамент для не менее славного будущего.
