Питер Коннолли - Греция и Рим. Эволюция военного искусства на протяжении 12 веков
Самниты с побережья, несущие знамена. Из Пестума в Аукании. Музей Неаполя, Возможно, эту роспись можно датировать началом IV в. до н.э. У двух воинов имеются квадратные нагрудные пластины. На изображении всадника можно разглядеть защищающие лодыжки поножи.
В заключение рассказа об этом периоде истории следует сказать несколько слов о людях, обитавших в долине реки По во времена этрусской экспансии на север от Апеннин. Хотя их влияние на этрусков было скорее всего очень мало, они имели существенное значение для вторгшихся кельтских племен, которые, в свою очередь, оказали громадное влияние на римлян. На протяжении VI—V вв. до н.э. к югу от Альп существовала ярко выраженная специфическая культура. Территория ее распространения включала всю долину реки По и северо-западную Югославию. У этих людей существовала особая форма искусства, которая известна археологам под названием «ситульная». Ситулы представляют собой большие бронзовые сосуды, богато украшенные рельефными изображениями; среди них часто встречаются воины и колесницы. Благодаря этим изображениям, а также оружию и доспехам, найденным в гробницах, мы имеем возможность достаточно точно воссоздать облик североиталийского воина VI—V вв. «Горшковый» шлем был наиболее распространенным типом и на севере страны. В течение V в. он был постепенно вытеснен типом негау. На ситулах показаны щиты всевозможных форм и размеров, начиная от круглых аргивских щитов и заканчивая овальными и прямоугольными ростовыми. Железный умбон несомненно, принадлежал именно такому щиту. Судя по его форме, щит был выпуклым. Фигурку с Арноальдской ситулы часто считают изображением захватчика-кельта, что вполне вероятно. Но, судя по его шлему, двум копьям или дротикам, тунике и щиту с вытянутым умбоном, он вполне мог быть и италийцем. Прошло немного времени, и как щитом, так и шлемом этого типа действительно стали пользоваться кельты долины По, которые, несомненно, переняли их у италийцев. Похоже, металлических панцирей у них не было, а ситулы подтверждают также отсутствие льняных. На территории Югославии продолжали существовать панцири, покрытые бронзовыми бляшками, и, возможно, они были занесены и в долину По, однако никаких свидетельств в пользу этой версии не существует. В долине По повсеместно встречались гоплитский меч и кинжал с четырьмя «антеннами», однако там ощущалось сильное трансальпийское влияние, а потому многие наконечники для копий и мечи отвечают скорее центральноевропейским характеристикам. К северу от Апеннин трех- и четырехгранные наконечники копий, характерные для центральной Италии, были распространены мало. Воины на ситулах обычно вооружены одним-двумя копьями, а иногда и топором. При наличии двух копий разумно предположить, что они были метательными. Присутствие колесницы на похоронах воина было общепринято. На ситулах колесницы обычно встречаются в церемониальных сценах, и непохоже, чтобы ими пользовались в сражениях. В то же время там часто встречаются фигурки сражающихся всадников. На пряжке из Вача изображены два всадника, бьющихся копьями и топорами. На одном — «горшковый» шлем, но щиты отсутствуют у обоих. Есть похожее изображение лишенного щита всадника с топором и на Кертосской ситуле. Исходя из этого, можно предположить, что около 500 г. до н.э. у всадников щитов не было. Однако некоторое время спустя ситула Арноальди показывает нам всадника в «горшковом» шлеме старого типа, но вооруженного двумя дротиками и со щитом аргивского типа.
Самниты
С поражением вольсков, которые занимали Лепинские и Авзонские холмы, обрамляющие Лаций на востоке, Латинский Союз вступил в прямой контакт с самнитами, жившими вдоль реки Ли-рис. Самний представлял собой плоскогорье, ограниченное реками Сангро на севере и Офанто на юге. Именно с населявшими эту местность людьми велись самнитские войны. Однако территория, занятая родственными самнитам племенами, была значительно шире. Вскоре после 500 г. до н.э. вследствие осдавления этрусского влияния на юге, самнитские племена просочились на прибрежные равнины. В течение следующего века они заняли весь юг — от Кампании до самой оконечности Италии. В 423 г. пред ними пала этрусская колония Капуя, а спустя два года был захвачен и греческий город Кумы — тот самый, что веком раньше сыграл столь важную роль в разгроме Ларса Порсены. Точно так же была занята и Апулия на восточном побережье. Самниты смешивались с местным населением и вскоре породили независимые племена смешанной культуры, на которых сильное влияние оказали колонизовавшие побережье до них греки. В середине IV в. до н.э., возможно, в ответ на стремительную экспансию Латинского Союза самниты попытались принудить своих родичей в Кампании присоединиться к Самнитской федерации. В 343 г. Латинский Союз, который был не меньше обеспокоен экспансией федерации, вмешался, дабы поддержать независимость Кампании; так началось противостояние этих двух сил. Многолетнюю войну, которая началась в 343 г., историки делят на три части: первая, вторая и третья самнитские войны. Рассказ Ливия о первой самнитской войне настолько ненадежен, что многие
исследователи пришли к заключению, что такой войны не было совсем. Точно известно, что ни одна из сторон в ходе войны ничего не выиграла — и в этом смысле Латинскому Союзу повезло больше. Война продлилась только три года, а за ней последовала борьба за главенствующее положение между Римом и его союзниками. Основной конфликт начался в 328 г. и продолжался, с шестилетним перерывом, до 290 г. Хотя исторические данные об этих годах можно счесть небогатыми, со свидетельствами археологии дело обстоит значительно лучше, особенно в том, что касается оружия. Некоторую проблему представляют частые трудности с датировкой предметов, но они не мешают получить представление о том, как мог выглядеть самнитский воин. Ливии оставил подробный рассказ об армии самнитов, в котором он говорит, что делилась она на две части: у одной щиты были золотые, а у другой — серебряные. «Серебряные щиты» носили белые льняные туники, и у них были серебряные ножны и серебряные перевязи к ним. У «золотых щитов» были многоцветные туники, золотые ножны и перевязи. У воинов имелись нагрудные пластины, которые Ливии называет «губчатыми» (spongia). Это можно было бы трактовать как кольчугу, хотя такое определение и является анахронизмом. У самнитских воинов был шлем с гребнем и поножи на левой ноге. Далее Ливии описывает их щит, говоря, что был он широким и плоским наверху, для того чтобы защищать грудь и плечи, но книзу сужался. У этого описания нет ничего общего с данными, которые предоставляют нам археология и изобразительное искусство того времени, а следовательно, тому, кто хочет получить реальное представление о самнитском воине, на него полагаться не стоит. В данном случае следует подвергнуть сомнениям целый кусок из «Истории» Ливия. Он совершенно нелепым образом заявляет о том, что серебряный и золотой отряды, которые заставляют вспомнить о македонских боевых единицах, были созданы специально для кампании 309 г. По поводу всего остального описанного Ливием снаряжения можно было бы отметить, что воспроизводит он облик так называемых самнитских гладиаторов своего времени. До нас дошли скульптурные изображения этих гладиаторов, которые носили овальный скутум со срезанной верхушкой. К сожалению, абсолютно достоверных изображений самнитских воинов не существует. Те самниты, что переселились на побережье, тесно контактировали с греками, а потому их вооружение несет на себе сильный отпечаток греческого влияния. Известны сотни изображений береговых самнитов; проблема состоит в том, что трудно определить, какие элементы их вооружения греческие, а какие — самнитские. Практически у всех этих воинов аргивский щит, однако роспись из Капуи изображает всадника, держащего в руке отчетливо различимый скутум, который он явно только что захватил. На фрагментах фрески из Неаполя видны сражающиеся воины с большими овальными щитами, лишенными той широкой внутренней кромки, что характерна для аргивских щитов. Описывая построение к битве при Аскуле в 279 г., Дионисий Галикарнасский использует для названия самнитских щитов слово «thureos» — то же самое, что и для ранних римских щитов, которые Ливии называет словом «скутум». Саллюстий пишет, что во времена поздней республики самниты из Лукании пользовались сплетенными из лозы щитами, обтянутыми овечьими шкурами. Такой щит, похоже, представлял собой облегченный вариант скутума. Несмотря на то что самниты, жившие на побережье, бесспорно, пользовались аргивским щитом, имеющиеся у нас немногочисленные данные указывают на то, что на территории самого Самния и на высокогорьях Лукании в употреблении был скутум. На частично сохранившейся фреске из Неаполя изображены и дротики с петлями для метания. Воинов обычно изображали с двумя дротиками. Иногда они довольно длинные, что дает возможность поспорить, не копья ли это. Самый простой ответ заключается в том, что если их два, то хотя бы один должен быть метательным. Время от времени встречаются изображения лишь одного предмета, и вот тогда это, без сомнения, копье. Настенные росписи подтверждают, что основными типами наконечников, известными по находкам в Альфедене и Камповалано (включая четырехгранный и трехгранный тип), продолжали пользоваться и в IV в. На фрагменте росписи гробницы в Неаполе можно увидеть четкое изображение наконечника трехгранного типа. Там же изображен и копис, что весьма необычно, потому что на других фресках, где присутствуют воины, мечей нет совсем. Все изображенные воины носят широкие пояса и шлемы, обычно аттического типа, украшенные гребнем и перьями. На некоторых имеются поножи — они встречаются даже на изображении всадника, — на других есть защитные пластины. Они обычно треугольные по форме и украшены рельефным изображением трех дисков. На фреске с «возвращающимися воинами» изображены квадратные нагрудные пластины, но это единичный случай. На этой же фреске присутствуют изображения штандартов в виде флагов, которые известны по вазовой живописи; их могли нести как пешие воины, так и всадники. Отдельного упоминания заслуживает один уцелевший с тех времен экземпляр. В 1859 году Лувр приобрел маленькую бронзовую статуэтку воина, который соответствует всем разобранным выше характеристикам: у него шлем аттического типа с отверстиями для гребня и перьев, кираса с тремя дисками, широкий пояс и поножи. К сожалению, у него не осталось ни дротиков, ни щита. Эту статуэтку, как полагают, нашли на Сицилии; она очень примитивна и явно не имеет ничего общего с работами греческих мастеров. Тот факт, что ее действительно могли найти на Сицилии, особенно серьезного значения не имеет, поскольку она могла попасть на остров с одним из самнитских наемников. Все говорит о том, что это единственное сохранившееся до нашего времени достоверное изображение самнитского воина. Так можно подтвердить, а иногда и уточнить информацию, которую предоставляют нам живопись и скульптура, сопоставив ее с данными археологии. По всей центральной и южной Италии находят множество широких бронзовых поясов. Что бы ни носил самнит, кампанец, луканец или апулиец, на нем всегда был пояс, который являлся, кажется, прямо-таки символом взрослого мужчины. В ширину такие пояса были от 8 до 12 см и застегивались на два крючка, которые входили в отверстия на противоположной стороне. На поясах обычно было три пары таких отверстий, так что подогнать его по фигуре не составляло большого труда. Крючки, как правило, крепились при помощи пластинки в виде пальмового листа, которая приклепывалась к поясу. Хотя разнообразие форм таких пальмовых листьев было велико, большинство крючков подпадает под этот общий тип. Известно несколько экземпляров длинных и узких крючков, которых в таком случае было не два, а четыре или пять. Иногда пластинка принимала антропоморфную форму; есть несколько красивых образцов, где крючку была придана форма слоновьей головы с хоботом. Их датируют временем сразу после окончания войны с Пирром.
