Сергей Михеенков - Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М.Г. Ефремова. 1941-1942
11 апреля новый член Военного совета армии Р.П. Бабийчук, прибывший в Износки вместо Шляхтина, характеризовал начштаба так: «В работе вял, совершенно безынициативен; работой отделов товарищ Кондратьев не руководит. В результате работа оперативного отдела поставлена плохо, еще хуже — работа разведотдела. Состояние этой работы в частях совсем плохое. Кондратьев систематически бывает пьян. 6 марта 1942 года он в пьяном виде подписал явно невыполнимый боевой приказ. В результате части понесли ненужные потери. 3 апреля 1942 года он явился на доклад к бывшему члену Военного совета Шляхтину при сильном опьянении, а на следующий день это категорически отрицал. О пьянстве и безделье Кондратьева знают все в штабе и частях, в силу чего авторитета Кондратьев никакого не имеет».
Имея под рукой ежедневные сводки боевых действий, можно посмотреть, что же происходило в окопах и на снежных полях под Износками и под Вязьмой в те дни, когда подписывал свои «Пьяные» приказы Кондратьев.
6 марта 1942 года: полки 110-й, а также 24-й лыжный батальон атаковали в направлении высоты 164,0 в районе Игнатьева; на рубеже реки Истры были встречены мощным огнем противника, который не был подавлен артиллерией; атака захлебнулась, потери: 28 человек убитыми и 115 ранеными. 222-я стрелковая дивизия 774-м и 479-м стрелковыми полками повела наступление в обход разъезда Угрюмово в направлении высоты 178,0 с задачей: перехватить коммуникацию Юхнов — Гжатск севернее Ивановского. Встречены сильнейшим перекрестным пулеметным огнем. Ни одна из огневых точек не была подавлена артиллерией. Полки понесли большие потери. На следующий день командарм телеграфировал в Износки из-под Вязьмы: «Большей глупости не придумаешь, как наступать днем и губить людей. Ночью, только ночью наступайте и наносите удар врагу. Не губите зря людей и не поощряйте врага своими неудачами»[118].
2 апреля 1942 года: 110-я и 222-я после пятиминутного огневого налета поднялись в атаку; 110-я вскоре залегла на подступах к Тулизову, два полка 222-й прошли 100 метров и были остановлены возле заграждений из колючей проволоки. Снайперы Западной группировки Рыжков и Григорьев (338-я стрелковая дивизия) в этот день уничтожили восточнее Цинеева 5 немецких солдат. Дивизии держали оборону на прежних позициях.
3 апреля 1942 года: в этот день в окруженную группировку немцы сбросили ультиматум о капитуляции. Командарм немедленно шифром переслал его в штаб Западного фронта.
«1. Германское командование сбросило к нам письмо на мое имя с предложением о капитуляции войск со сроком переговоров 3.04.42 г.
2. Прошу покрепче продолбить район с врагом: Лосьмино, Кр. Татарка, Стар. Греково, Кошелево, Ломовка, Ежевицы, Бесово, Мелихово».
В архиве сохранился этот документ с резолюцией Жукова:
«Тов. Худяков, 3.04.42 года.
3.04.42 года всю авиацию бросить на указанные пункты.
3.04.42 года на Болдина не работать»[119].
А вот текст ультиматума, сброшенного в район штаба 33-й армии немецким летчиком:
«Главнокомандующему 33 армией генерал-лейтенанту Ефремову и командирам 113, 160 и 338 стрелковых дивизий.
Германский солдат и германское руководство питают уважение к мужеству окруженной 33-й Красной армии и подчиненным ей 113, 160 и 338 стрелковым дивизиям.
Эта армия храбро сражается. Она была окружена с начала февраля благодаря тому, что Советское правительство не сумело оценить значение германской военной мощи. Все попытки вашей армии прорвать образовавшееся вокруг нее кольцо оказались безрезультатными. Они только вызвали огромные жертвы. Также и в будущем этим трем храбрым дивизиям не удастся прорвать германские линии. Эта армия ждет своего избавления от 43-й армии и остатков 33-й армии, которые, придя с востока, должны прорвать немецкие линии у реки Угры и Вори.
Попытки к этому уже потерпели неудачу и принесли много лишних жертв.
Так и в будущем они потерпят неудачу. Три дивизии и один полк 9-й гвардейской дивизии окружены с начала февраля.
Скудное питание для себя эти дивизии могли брать только из деревни.
Германскому командованию известно, что в рядах вашей армии свирепствует голодный тиф, число заболевших тифом уже велико и оно увеличивается с каждым днем. Кроме того, и раненые имеют за собой плохой уход. Этим самым боевая сила армии с каждым днем слабеет.
329 стрелковая дивизия, ранее принадлежавшая к 33 армии, была окружена южнее Вязьмы и затем уничтожена.
Командир ее, полковник Андрусенко, отклонил почетную капитуляцию. В благодарность за это руководство Красной армии отдало его под суд Военного трибунала.
Наверное, этот храбрый солдат, который до последней возможности боролся за безнадежное дело, уже расстрелян.
Командиры Красной 33-й армии, это также будет и Вашей участью, потому что полное уничтожение истощенных и больных дивизий есть только вопрос времени.
Германский солдат считает недостойным солдата делом бороться с безоружным противником.
Генерал Ефремов!
Командиры!
Подумайте о своей судьбе. Опасная заразная болезнь свирепствует в армии. Голод опустошает ряды солдат изнутри. Эта ваша армия идет навстречу своему уничтожению. Ничто, никакие ваши усилия не смогут предотвратить вас от неизбежной гибели.
В благодарность за вашу храбрость вам будет устроен Военный трибунал. Германское Верховное командование армии, которая держит вас в окружении, предлагает вам сдаться.
Жизнь всех командиров и красноармейцев будет гарантирована.
Германский солдат не убивает пленных. Это ложь.
Раненые и больные получат немедленную помощь.
До 18-ти часов 3-го апреля 1942 года мы будем ждать ваших посредников для переговоров.
Они должны идти по дороге от Горбы к Красной Татарке или к Лосьмино. Идти только днем, махая белым флагом»[120].
Говоря о роли генерала Кондратьева в трагедии 33-й армии, необходимо сказать, что, несмотря на очевидную необходимость его немедленной замены, он был отстранен от должности начальника штаба много позже, в мае 1942 года. Генерала Ефремова уже месяц не было в живых. Запойного пьяницу направили на учебу — в Академию Генерального штаба. Хотя…
А может, генерал Кондратьев пил потому, что понимал всю чудовищную картину, очертания которой уже начали проступать на западе, где еще дралась, огрызалась Западная группировка, окруженная со всех сторон танками и мотопехотой. Война протащила генерала Кондратьева по самым своим трагичным дорогам отступления. 22 июня 1941 года он встретил в должности начальника штаба 3-й армии. Армия удерживала укрепрайон по линии Гродно — Лида — Новогрудок. Вскоре была окружена. При выходе почти полностью утратила материальную часть. Остатки вышли. Вышел из окружения и он. Ранение, госпиталь. Затем была 24-я армия, которая в октябре того же 1941 года гибнет западнее Вязьмы вместе со своим командующим генералом К.И. Ракутиным. Он, начальник штаба, с остатками одной из дивизий 24-й армии загнанный в Семлевский лес, пытается организовать оборону участка, а затем руководит прорывом. Прорыв удался. Он с группой бойцов и командиров выходит из-под Вязьмы. Снова ранение, госпиталь. И вот — новое назначение, новая армия. Которая тоже явно терпит катастрофу. Невольно запьешь. Но за каждым решением генерала — люди, их жизнь или смерть.
К сожалению, алкоголь сильнее человека, властнее генеральских погон и должностей…
В архивах сохранилась объяснительная записка, написанная А.К. Кондратьевым по требованию Военного совета Западного фронта сразу же после 3 февраля, когда немцы закрыли коридор. Приведу ее целиком, чтобы у читателя была возможность самому сделать кое-какие выводы относительно роли генерала Кондратьева в событиях под Износками и Вязьмой в январе — апреле 1942 года.
«По существу дела оставления д. Захарово 3/266 сп — докладываю:
1. Всю важность и значение не только Захарово, но и всей коммуникации армии от Шанского Завода до рубежа р. Воря (Ивановское, Захарово) я сознавал и сознаю по настоящее время.
Я и нач. оперативного отдела полковник Киносян докладывали Военному совету, что без прочного обеспечения коммуникации, а точнее, без ликвидации Северной группировки противника, занимающего рубеж Водицкое, Юсово, Троена, Клины, Костино, Кменка, Волково, Буканово, Тулизово, раз. Угрюмово, дальнейшее выдвижение главной группировки армии на запад в район Вязьмы чрезвычайно опасно и может повести к очень большим неприятностям. Фронт от Водицкое до Мал. Ивановское, идущий параллельно основной и единственной дороге армии и удаленный от нее на 2–4 км, равняется 48 км. Этот фронт оборонялся активными действиями ПО, 222 и 93 сд, по своему составу очень малочисленными.
Из сведений о численном составе 33-й армии видно, что этот 45-километровый фронт по состоянию на 5.02.42 защищался 1545 чел. (активные штыки), при общей численности этих дивизий в 15 539 чел., т. е. активных штыков на километр фронта приходилось 34, а всех бойцов с обозниками и нестроевыми 345 человек[121].
