Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Войска вермахта поддерживали 2-й и 3-й воздушный флоты. Всего у немцев на Западе находилось 1 359 самолетов, в том числе 421 бомбардировщик и 632 истребителя.

А вот, что в это время происходило по другую сторону фронта. 23 августа, сразу после получения союзниками разведывательной информации о том, что Германия собирается напасть на Польшу 25 или 28 августа, во Франции началась скрытая мобилизация.

Как свидетельствовал генерал Гамелен, к исходу 27 августа французские вооруженные силы достигли численности 2 674 тысяч человек, то есть фактически во Франции была создана армия прикрытия, необходимая для ведения первых оборонительных операций. Из них 194 тысяч находились в Северной Африке, 28 тысяч — на Ближнем Востоке и 116 тысяч в колониях. Непосредственно во Франции к 1 сентября численность армии составляла 2 336 тысяч человек.

Утром 1 сентября английский король подписал указ о мобилизации армии, флота и авиации. В этот же день был подписан декрет о всеобщей мобилизации во Франции. Уже 4 сентября мобилизация во Франции фактически завершилась, а войска были развернуты на позициях, а к 10 сентября французские вооруженные силы закончили развертывание по штатам военного времени.

Французское командование развернуло против Германии Северо-Восточный фронт в составе 78 дивизий. В этих войсках имелось 17 500 орудий и минометов, свыше 2 тысяч танков. ВВС Франции насчитывали 1 400 самолетов первой линии и около 1 600 в резерве, кроме того, для действий во Франции можно было использовать 1 021 английский самолет.

Таким образом, с учетом того, что у немцев на западе не было ни одного танка, преимущество союзников на фронте против Германии было никак не меньшим, чем преимущество немецких войск воевавших против Польши! И, тем не менее, имея такой громадный перевес сил на своей стороне, Запад воевать против Германии фактически так и не стал.

Вот как прокомментировал действия союзников на западном фронте фельдмаршал Кейтель в своих «Размышлениях перед казнью»:

«С чисто военной точки зрения, эти сковывающие боевые действия французской армии были для нас совершенно необъяснимы… Это противоречило всем принципам ведения войны: бездеятельно взирать на разгром польской армии и не использовать то благоприятное положение, которое имелось у французского руководства, пока наши главные силы были связаны нападением на Польшу. С оперативной точки зрения, мы, военные, стояли перед загадкой: неужели Гитлер опять прав и западные державы не продолжат войну после разгрома Польши?»

Как не печально, но Гитлер и в самом деле был прав, Запад действительно не собирался воевать с фашистами. В Лондоне и Париже упорно надеялись, что после оккупации Польши, получив общую границу с СССР, Гитлер двинется дальше на Восток.

Фюрер прекрасно понимал это и поэтому после расправы над поляками 6 октября предложил Англии и Франции заключить мир. Однако в тех условиях ни Чемберлен, ни Даладье не могли пойти на открытый мир с фашистами, т. к. в этом случае они мгновенно лишились бы своих постов. Поэтому Запад, формально отклонив мир, на самом деле продолжал лишь имитацию войны с Германией. Эта имитация получила у журналистов весьма точное название — странная война.

8. Предательство безо лжи не бывает!

Хотя англо-французский Высший военный совет уже одобрил решение о прекращении наступления, окончательно бросив свою союзницу на произвол судьбы, тем не менее, Гамелен во время встречи с главой польской военной миссии во Франции 14 сентября ни слова не сказал про это решение, а солгал:

«Последнее заседание Верховного совета союзников определило твердую решимость Франции и Великобритании обеспечить Польше всю возможную помощь. Формы этой помощи намечены совместно с нашими британскими союзниками после тщательного анализа общей обстановки, и я могу Вас заверить, что ни одна из возможностей прямой помощи Польше и ее армии не будет оставлена без внимания».

Гамелен нагло врал полякам, поскольку французское правительство смертельно боялось, что если народу станет известна правда о происходящем, то правительство будет отправлено в отставку в тот же день, а новое правительство будет вынуждено начать реальные военные действия против Германии.

Поэтому же французское агентство Гавас даже 16 сентября как обычно опубликовало два очередных коммюнике № 18:

«Большая активность артиллерии по всему фронту. Противник, отступая, покинул и разрушил некоторые свои деревни». И коммюнике № 19: «Сильнейший нажим французских войск на всех пунктах линии Зигфрида».

Это коммюнике Гавас выпустило после того, как всякие наступательные операции против немцев приказом главного командования были запрещены уже четыре дня тому назад.

Впрочем, это была далеко не единственная ложь «демократического» Запада. Начнем с того, что французский главнокомандующий даже не пожелал принять польского военного атташе, хотя в телеграмме на имя Рыдз-Смиглы от 3 сентября заверял Варшаву, что завтра он начнет военные действия на суше.

Вечером 6 сентября в Париж поступила польская нота, в которой Варшава просила: «нанести удар по моральному состоянию врага». На следующий день французы ответили им:

«Завтра, а самое позднее утром послезавтра будет проведена сильная атака французских и английских бомбардировщиков против Германии, которая, может быть, будет распространена даже до тыловых построений на польском фронте».

В это время польский военный атташе во Франции был вынужден констатировать в своем донесении в Варшаву:

«На западе никакой войны фактически нет. Ни французы, ни немцы друг в друга не стреляют. Точно также нет до сих пор никаких действий авиации. Моя оценка: французы не проводят ни дальнейшей мобилизации, ни дальнейших действий и ожидают результатов битвы в Польше».

Когда немцы в 1940 году, захватили Париж, то обнаружили там письмо, написанное 10 сентября генералом Гамеленом польскому главнокомандующему маршалу Рыдз-Смиглы:

«Больше половины наших активных дивизий Северо-Восточного фронта ведут бои. После перехода нами границы немцы противопоставили нам сильное сопротивление. Тем не менее, мы продвинулись вперед. Но мы завязли в позиционной войне, имея против себя приготовившегося к обороне противника, и я еще не располагаю всей необходимой артиллерией. С самого начала брошены военно-воздушные силы для участия в позиционных операциях. Мы полагаем, что имеем против себя значительную часть немецкой авиации. Поэтому я раньше срока выполнил свое обещание начать наступление мощными главными силами на 15-й день после объявления французской мобилизации».

Надо полагать, что немцы сильно веселились, читая эти французские сказки.

Единственное, чего добились поляки от Парижа, было очередное обещание, на сей раз послать в Польшу через Румынию военное снаряжение и боеприпасы, которые, разумеется, так и не были посланы ввиду «незапланированного» разгрома Польши…

Впрочем, после того как 3 сентября польская военная миссия прибыла в Лондон, там ее ожидала не менее «теплая» встреча. Начальник английского генштаба генерал Айронсайд удосужился принять поляков лишь 9 сентября. В ходе переговоров поляки с удивлением узнали, что у Англии нет никаких конкретных планов помощи Польше, поскольку этим должна была заниматься Франция. Сославшись на занятость, Айронсайд прекратил беседу, порекомендовав напоследок полякам закупить оружие в нейтральных странах. Однако 10 сентября польскую военную миссию уведомили, что английские ВВС начали бомбардировки Германии, а в Румынию прибыл транспорт с 44 самолетами для Польши. Разумеется, все это было откровенной ложью.

14 сентября поляки констатировали, что

«Англия не сдержала, как и прежде, своих обязательств, ибо в течение 14 дней войны мы остаемся предоставленными самим себе, и помощь, которая должна была быть направлена в Польшу в результате переговоров с генералом Клейтоном, происходивших в мае в Варшаве, не была предоставлена Польше».

15 сентября во время последней встречи Айронсайда с поляками генерал «порадовал» их тем, что кроме 10 тысяч автоматических винтовок и 15–20 миллионов патронов, Англия не может выделить никакого другого вооружения, да и это может поступить лишь через 5–6 месяцев. Большой шутник был этот Айронсайд, правда, иных достоинств за ним не числилось.

4 октября французские войска бесславно покинули занятый ими крошечный кусочек территории Германии, а к 16 октября передовые части вермахта вновь разместились на границе с Францией. Так постыдно завершилась имитация помощи Запада погибающей Польше. Никакого генерального наступления союзниками предпринято так и не было. Вместо 35–40 дивизий, которые Франция обещала бросить против Германии на 15 день войны, было использовано всего 9 дивизий. При этом никаких боевых действий эти дивизии так и не вели, а потому и не могли отвлечь силы вермахта с восточного фронта. Никаких боевых действий не вела и авиация союзников, не считая бездарной операции бомбардировки немецких судов 4 сентября.