Михаил Хейфец - Цареубийство в 1918 году
Оговорив это, приступаю к цитированию:
«Шло дело гладко, поручик и священник были друг другом довольны. Плывущее в руки мирно делили, по-хорошему. Но случилось однажды расхождение в расчетах. Служитель культа обнаружил, что партнер его обкрадывает… и с воплем: «Караул, ограбили!» отец Алексей побежал жаловаться. И кому же? Боже праведный! Комиссарам Совдепа!
Вовремя учуяв, что предстоит объяснение в ЧК, поручик не стал терять времени: уложил в чемоданы свои накопления – как денежной наличностью, так и ювелирными изделиями, и вместе с Матреной подался на восток. Угодили они вскоре в расположение воинства атамана Семенова. Здесь поручик сделал неверный шаг: предложил наложнице атамана Серафиме Маевской царский кулон за 50.000 рублей. Атаману сделка показалась слишком сложной и дорогой, он ее упростил и удешевил: приказал поставить Соловьева к стенке как большевистского агента… В последний момент Матрена спасла жизнь супругу, отдав Семенову всю бриллиантовую коллекцию, вывезенную из Тюмени.»
По версии Касвинова, группа Соловьева и о. Васильева была уголовной шайкой, выманивавшей деньги и ценности как у жертв, так и у посылавших деньги на «спасение». В это, пожалуй, вписывается рождественское богослужение о. Васильева: от него могла потребоваться демонстрация личной преданности.
Самое важное у Касвинова – резюме: «Жалоба суетливого попа открыла тобольским советским организациям кое-что не лишенное значения».
До чего знакомый мне, служебный стиль…
Другая информация, встревожившая, по Касвинову, Москву:
«Екатеринбургскому рабочему И. П. Логинову довелось разговориться в Тобольске с солдатом охраны. Тот проболтался: полковник Кобылинский, сказал он, кой-кого в батальоне предупредил, что как только сойдет лед и шхуна «Мария» сможет сдвинуться с места, солдаты конвоя поедут по домам, «охраняемые… того… уплывут и догонять их будет некому».
Про сообщение о. Васильева в совет (или в ЧК?), как и про донос рабочего
И. Логинова не найдено никаких сведений ни в деле, ни в других документальных источниках. Касвинов явно пользовался «закрытыми» материалами, к коим был допущен. Можно с одинаковой верностью предположить, что такая информация существовала – тогда ясно, почему Свердлов в это, примерно, время настаивал на эвакуации узников до ледохода во что бы то ни стало – как и то, что, существуя, она была ложной: если бы Кобылинский действительно планировал освобождение царской семьи, он не скрыл бы этого факта в показаниях белому следователю.
Но, как бы ни было, доносы напугали Кремль. И вот по приказу Москвы в Тобольск и двинулись два отряда – с боевой задачей захватить царя. Неожиданное сопротивление стрелков охраны остановило, однако, красную гвардию.
Противостояние столичного и урало-сибирских отрядов длилось до 22 апреля, когда в Тобольск в дополнение к екатеринбуржцам и омичам прибыл новый красный отряд, составленный на этот раз из уфимцев. Во главе ехал комиссар, о прибытии которого Свердлов предупреждал в Кремле царскосельских стрелков: особоуполномоченный ЦИКа Советов РСФСР, старый революционер Василий Васильевич Яковлев.
Глава 24
СКАЗАНИЕ О ЯКОВЛЕВЕ
Он побывал в нашем сюжете примерно неделю.
22 апреля 1918 года прибыл в Тобольск. 25-го встретился с Романовыми.
30 апреля на вокзале Екатеринбург-2 (ныне ст. Шарташ) передал царскую семью екатеринбургским комиссарам.
И попал в историю навсегда. Краткая хроника событий этой недели: прибыв в Тобольск, завоевал доверие охраны и получил царя для эвакуации в Екатеринбург. Появившись с императорской четой и одной из великих княжен на ближайшей к Тобольску железнодорожной станции Тюмень, неожиданно повернул спецпоезд не в сторону Екатеринбурга, а в противоположном направлении, на восток. Объявлен екатеринбургским советом изменником революции. В Омске его поезд задержан отрядами красной гвардии. Яковлев поворачивает обратно и отдает пленников под расписку екатеринбургскому совету. Возвращается в Москву.
Дальнейшие события его жизни – штрихи на полях специальных исследований: командарм и комиссар, потом только комиссар Второй армии красных. «Темной осенней ночью» (М.Касвинов) переходит на сторону войск Учредительного собрания – ему обещают там не мстить за прошлое. Арестован белой контрразведкой: «Здесь он и пропал» (Н. Соколов).
Для Соколова сюжет ясен: с помощью Яковлева «немцы увозили Государя с семьей ближе к расположению своих сил».
Какие основания у юриста бросить тяжкое обвинение в государственной измене большевистскому комиссару?
Прошу не подозревать меня в преувеличении, а недоверчивых самим просмотреть книгу Соколова. Причина обвинения такова: Яковлев понравился царю. («Это человек неплохой, прямой, он мне определенно нравится»). Царь был многоопытным политиком, четверть века учился, управляя державой, разбираться в людях. Мог ли такому человеку понравиться большевик? Нет. Большевик, если он не был евреем, являлся отбросом русского общества, продавшимся евреям. Следовательно?… Правильно: следовательно, Яковлев не был большевиком. Кем же? Кто был настолько силен, чтобы отправить посланца с вооруженным отрядом и мандатом за подписями Ленина и Свердлова спасать царя? Пожалуйста, вам предлагается выбор: либо правители Центральных держав, либо лидеры Антанты. Николай Соколов предпочитал (чисто интуитивно) кайзера: «Государь правильно понял Яковлева… Скрываясь под маской большевика, тот пытался увезти царя и наследника, выполняя немецкую волю.»
Версия Н. Соколова была впоследствии подправлена В.Александровым, – американским журналистом. Поскольку архивы германских разведслужб с годами открывались и никакого агента «Яковлева» в них не обнаруживалось, Александров предложил читателям запасной вариант из указанных выше: загадочный Яковлев «состоял на британской службе». Журналист ссыылается на книгу некоего де Куэ «The tragic Tzarina» (я не читал ее): «Этот резидент с канадским паспортом и квазиреволюционной эсеровской репутацией на политическом счету», этот Яковлев, был заслан в Россию Интеллидженс сервис. Александров соглашается с де Куэ: «Нет ничего невероятного, что британская разведка обзавелась в рядах русских революционеров вторым сверхшпионом» (первым посчитал легендарного героя историко-революционных фильмов и западных сериалов Сиднея Рейли, что меня лично заставляет думать: может, Сидней Рейли тоже был обыкновенным большевиком, а никаким не шпионом?)
Касвинов изложил еще один, советский вариант яковлевской легенды. Его нетрудно угадать, если вспомнить, что Яковлев перешел в 1918 году на сторону белых.
Историк, увы, не смог установить настоящей фамилии этого «некто», «некоего» Яковлева, служившего, между прочим, командармом и особоуполномоченным ВЦИКа: прямо-таки тайной гражданина Коровьева повеяло от его происхождения. То он уфимец Константин Мячин, то киевский купеческий сын Москвин, то отпрыск рижского инженера Зариня… В журнальном варианте «23 ступеней» комиссар так и зовется: Яковлев-Заринь. Понимаете, кто он? Рижанин…
В отличие от фамилии, партийная принадлежность зато сомнений не вызывала: «В разгар революционных событий пятого года вступил в партию эсеров… бежал за границу.»
За границей жил в Германии (бюро фон Николаи!) и Канаде (британский доминион, т е. Интеллидженс сервис!). В Россию вернулся через «Стокгольм, – тогда главную явку международного шпионажа. К удивлению многих эмигрантов, пробиравшихся в Петроград, бумажник Яковлева был переполнен банкнотами» (к удивлению Ленина, тоже пробиравшегося через «стокгольмскую явку мирового шпионажа»?) Касвинову известно и то, каким способом Яковлев заполучил в свои руки мандат на вывоз царя из Тобольска: «В 1917 году он вертится в окружении эсеровских лидеров, сначала Бориса Савинкова, потом полковника Муравьева», Марии Спиридоновой, Бориса Камкова (Каца) и Израиля Штейнберга: «Существуют указания, что на назначении Яковлева особоуполномоченным ВЦИКа настоял ЦК левых эсеров».
Нужно ли объяснять нелепость того, чтобы Свердлов поручил важнейшую политическую миссию функционеру оппозиции! (Прошел уже месяц, как левые эсеры – после Бреста – вышли из правительства.) Или, напротив, чтобы англичане или там немцы поручили кому-то похитить царя с семьей из Тобольска после того, как официально отказались принять Романовых легальным способом? Но – «попытка не удалась, авантюра провалилась. Дерзкое кружение по сибирским железным дорогам двойного шпиона-диверсанта, называвшего себя Яковлевым кончилось ничем». (Я ничего не прибавляю к цитате. – М. X.),
После начала перестройки вдруг стало ясно, что в новой нравственно-политической ситуации невыгодно держать Яковлева в латышах и эсерах: ведь он спасал доверенных его попечению узников. Значит, решение о расстреле действительно принимали жестокие екатеринбуржцы, которых судьба 20 лет спустя и покарала, а вот посланец Кремля, человек с мандатом от Ленина и Свердлова, гуманно противился бессудному убийству.
