Джеффри Блэйни - Очень краткая история мира
Уровень образованности женщин начал неуклонно расти. Лютеранская Пруссия с 1717 г. ввела обязательное образование для мальчиков и девочек. В нидерландском городе Амстердаме в 1780 г. 64%(!) невест при заключении брака в знак согласия ставили свою подпись в книге записей, а не простой крестик, как остальные. В Англии в 1500 г. женщины, умевшие читать, составляли всего 1%, но к 1750 г. таковых было уже 40%. Католические страны с запозданием последовали этому революционному примеру. Ни одна из христианских церквей в любом другом государстве не имела стольких последователей, сколько православная церковь в России; но ее священники были малообразованными, и многие проводили богослужения по памяти, а не по Священному Писанию. Незыблемый авторитет священника зиждился на том, что мало кто в его приходе смог бы прочесть Библию. Полный текст Библии, включающий и Старый и Новый Заветы, стал широко доступен в России только с 1876 г.
ОХОТА НА ВЕДЬМ
Напряженный интерес к религии принимал необычные формы. Верующие обнаруживали все больше проявлений зла наряду с умножающимися проявлениями святости. Во многих частях Европы число ведьм росло на глазах — по крайней мере, так утверждали.
В эпоху религиозного рвения вера в милосердие и добро шла рука об руку с верой в то, что силы зла способны разрушить человеческие жизни. Зло персонифицировалось в ведьмах. Когда случалась трагедия, ее все чаще приписывали козням ведьм. В случае экономического бедствия, постигавшего деревню или семью, искали ответственную за него ведьму. Большинство обвинений в колдовстве рождалось вследствие ссор, неурядиц и трудностей повседневной жизни. Встречи с ведьмами были сродни наблюдениям летающих тарелок во второй половине XX в. Стоило идее пасть на добрую почву — и она мгновенно распространялась по тому или иному району.
В Европе на протяжении трех столетий с 1450 по 1750 г. более 100 000 ведьм, чья причастность к колдовству была «доказана», проживали всего в нескольких регионах. Считалось, что на юго-востоке Шотландии и в Восточной Франции ведьмы особенно активны. В Европе в течение долгого периода почти каждая третья разоблаченная ведьма была жительницей Германии.
Существовали некие местные особенности в распространении колдовства. Так, в Англии и Венгрии 9 из 10 осужденных ведьм были женщинами, а в Исландии и Эстонии большинство обвиненных в колдовстве составляли мужчины. Из десятков тысяч человек, приговоренных к смерти за колдовство в Европе, три четверти были женщинами. Многие из них были старыми и уродливыми, но некоторые отличались молодостью и красотой, встречались даже девочки. В Британии типичная ведьма была старой девой или вдовой, преклонного возраста и бедной, сварливой и не дающей покоя соседям.
Религиозные трения активизировали охоту на ведьм, которых часто выявляли в городах или регионах, где сталкивались соперничающие секты. В стране, объединенной одной верой, вероятность обвинений в колдовстве была ниже. В России ведьм почти не было. В Ирландии, Польше, Южной Италии и некоторых других католических странах и регионах заключение ведьм под стражу было редкостью.
В крайне религиозную эпоху почти каждый верил в могущество организованного зла. Считалось, что дьявол — повсюду в этом мире, у него миллионы глаз и миллионы рук, а ведьмы — это его избранные личные слуги. Люди верили — и в Африке даже больше, чем в Европе, — что ведьмы могут нанести огромный вред человеку. Это подчеркивание всесилия зла — теперь уже не характерное для верований западной цивилизации — было сутью Крестового похода против колдовства и оправданием жестокости в отношении ведьм.
Трагедия западной цивилизации, когда она наконец перестала верить в ведьм, заключалась в том, что одновременно она перестала верить и в неограниченные способности человека творить зло наряду с добром. В первой половине XX в. миллионы образованных и культурных людей окажутся неподготовленными к той безжалостности, с которой Зло, под какими бы респектабельными именами оно ни выступало, так опустошит Европу, что эпоха охоты на ведьм покажется простой неприятностью.
20 ПУТЕШЕСТВИЕ В ИНДИЮ
Морской путь из Португалии в Индию стал регулярным. Он был самым трудным из всех, которые до этого знал мир; и путешествие в Америку не шло с ним ни в какое сравнение. Четыре-пять кораблей отплывали ежегодно из Португалии в Индию, и их капитаны тщательно планировали курс, с тем чтобы максимально использовать попутные ветра, не попасть в жестокие штормы и благополучно миновать опасные воды у побережий. Лучшим временем для отправки из Лиссабона была первая половина марта, поскольку это давало шесть месяцев, чтобы достичь мыса Доброй Надежды, обогнуть его и проделать часть пути по Индийскому океану, где, скорее всего, будут дуть благоприятные ветра. Опоздав, корабли могли столкнуться там со встречными ветрами, которые заставили бы их вернуться и отстояться в безопасной гавани. Плавание в Индию могло затянуться на год, если начиналось в неблагоприятное время.
Некоторые португальские корабли заходили в Бразилию на пути туда, но большинство кораблей избегало заходов в любые порты. Действительно, в первые годы плаваний капитаны не знали ни одного африканского порта, в котором они могли бы найти радушный прием или хотя бы не подвергнуться внезапному нападению. После того как тяжело груженный португальский корабль огибал самую южную оконечность Африки и поворачивал к северу, он обычно плыл по широкому Мозамбикскому проливу, который разделял африканский континент и остров Мадагаскар. Двигаясь вдоль берега почти до Красного моря, корабли затем поворачивали на восток, вдоль аравийского побережья и далее следовали к месту своего назначения — Индии. Солдаты и купцы, взошедшие на борт в Лиссабоне, не были морально готовы к такому долгому, бурному и тяжелому испытанию.
Через несколько недель плавания пресная вода, которую обычно хранили в деревянных бочках, приобретала затхлый вкус. Кроме того, по мере продвижения вперед ее становилось все меньше, поэтому ополоснуть лицо, не говоря уже обо всем теле, удавалось все реже. Из-за большой скученности людей, из-за того, что большая часть плавания проходила в тропических широтах, а также из-за отсутствия свежих овощей и фруктов на корабле быстро распространялись болезни. С 1629 по 1634 г. более 5000 португальских солдат отплыли из Лиссабона, но живыми до Индии добралось меньше половины. Большинство кораблей сопровождали врачи, излюбленным лечебным средством которых было пускание 3-4 литров крови из больного пациента. Такое лечение редко заканчивалось чудесным исцелением.
Гоа стал главной индийской гаванью для португальцев — и оставался португальской провинцией вплоть до XX в. Из Гоа будут раз в год отправляться корабли, груженные товарами для Малакки (Мелаки) на полуострове Малакка и для Макао в Китае, а также для Японии. И снова капитаны будут стремиться рассчитать время отплытия так, чтобы воспользоваться муссонами, дующими в западной части Тихого океана. Перемена направления муссонов была словно сигнал светофора, зеленый для кораблей, следующих в одну сторону, и красный — в другую.
Товары, которыми обменивались Азия и Европа, были по преимуществу предметами роскоши, позволявшими окупить высокую стоимость перевозки. В Китай и Японию направлялись пурпурные ткани, шерстяная одежда, хрусталь и стекло, индийский ситец и фламандские часы. В трюме корабля, возвращавшегося в Индию, а потом в Европу, были китайский шелк и изделия из него в больших количествах, а также экзотические лекарственные ингредиенты. Еще одной разновидностью «груза» могли быть китайские рабы или слуги.
В Гоа в определенное время года португальские корабли готовились к обратному плаванию в Европу. В придачу к китайским товарам они грузили на борт перец — Западная Индия была родиной перца, — а также корицу и другие пряности. На борт также поднимали контейнеры с калийной селитрой — важнейшей составляющей пороха, краситель индиго, изделия из хлопка, а впоследствии и индийские алмазы из шахт Голконды. Такие грузы, прибывавшие из Индии, заставляли считать ее сказочно богатой. Около 1600 г. для большинства европейцев название Индия было синонимом ослепительного великолепия. Это представление нашло отражение в некоторых пьесах Шекспира. В «Двенадцатой ночи» Марию называют «золотой девушкой», «моим индийским металлом». Сравнение со сверкающим металлом из Индии призвано было вдвое усилить похвалу.
Помимо груза, которым были буквально набиты трюмы возвращавшихся в Португалию кораблей, были еще личные грузы, которые складывали или связывали канатом на открытой палубе под градом брызг и солеными ветрами. Каждый член команды имел право взять с собой груз и продать его в Лиссабоне. Даже юнге позволялось заполнить треть деревянного сундука корицей — если, конечно, он мог позволить себе купить эту пряность на индийском уличном рынке. Офицеры и команда действительно имели право хранить свое имущество только на открытых палубах. Палубы были забиты тюками, свертками, деревянными сундуками и ящиками до такой степени, что при сильном ветре судно могло давать крен. Ходьба по палубе напоминала бег с препятствиями.
