В. Сиповский - Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие

Мстислав Удалой понадеялся на свои силы, не дал вести Мстиславу Киевскому, думал, что сам без его помощи одолеет татар. Он велел Даниилу Волынскому переправиться через реку, переправился и сам. Даниил первый ударил на татар. Начался бой. Юный Даниил на своем скакуне помчался вперед. За ним неслись другие удальцы. Даниил был ранен в грудь, но сгоряча и не замечал своей раны и продолжал биться. Много татар было избито. В это время вступили в бой половецкие полки. На беду, не выдержали они напора татар, смешались и побежали. Нестройные, бегущие толпы половцев навалились на русские полки, которые не успели еще изготовиться к бою. Все пришло в страшное смятение. С дикими криками со всех сторон налетали конные отряды татар на нестройную толпу половцев и русских и множество избили. Никто не знал, что делать, куда идти. Пешие, конные, телеги — все перемешалось. Устоять нельзя было. Поворотил Даниил своего коня к реке. Жажда мучила князя, припал он к воде. Тут только почувствовал он свою рану. Оглянулся он, увидел, что все бежит во все стороны, — увидел, что все дело проиграно и ничего не остается и ему, кроме бегства. Бежал и Мстислав Удалой, — бежал в первый раз от роду. Татары гнались за бегущими русскими полками до самого Днепра. Множество русских погибло. Шесть князей было убито. Мстислав Мстиславич с остатками войска переправился через Днепр и велел изрубить и сжечь все лодки, чтобы затруднить переправу татарам.

Мстислав Романович стоял в это время станом с подручными князьями на каменной горе, неподалеку от места битвы. Увидел он с высоты бегство русских, но сам не тронулся с места: решился он, видно, лучше погибнуть, чем бежать. Велел он укрепить стан, окружить его валом и кольями. Три дня отбивался он от татар. Пустились они на хитрость. Начальник над бродниками, приставшими к татарам, клялся и целовал крест, что татары не причинят вреда русским, отпустят их за выкуп. Видел Мстислав, что ему не отбиться от врагов, и согласился сдаться татарам. Жестоко поплатились князья за доверчивость Мстислава: как только татары овладели укреплением, тотчас же перебили всех бывших там русских воинов, а связанных князей положили на землю, навалили на них доски и сами сели на досках пировать. Несчастные князья были раздавлены.

Татары шли дальше, предавая все огню и мечу. Напрасно жители некоторых городов с покорностью выходили навстречу им. Всех избивали татары без пощады. Ужас охватил всю Русскую землю. Не дойдя до Киева верст около ста, полчища татар повернули неожиданно назад и скрылись в азиатских степях столь же быстро, как быстро появились. Все стихло. Рассказав о несчастной битве на Калке (16 июня 1224 года), летописец смиренно прибавляет: «Совершилось это с нами за грехи наши. Бог наслал на нас неразумие; людей погибло без числа; и были вопли, стоны и печаль по всем городам и волостям. Этих злых татар мы и не знаем. Откуда они пришли на нас, куда делись потом, — только Бог про то ведает».

У иноземных писателей сохранилось больше сведений о татарах, чем у нашего летописца. В азиатских степях, к северу от Китая, издавна кочевали орды татар. Происходили они из монгольского племени. Были татары небольшого роста, широкоплечи, коренасты, с большими головами. Головы они себе брили. Их широкие, смуглые и скуластые лица с небольшими узкими глазами казались нашим предкам отвратительными и страшными. Занимались татары скотоводством. У них было множество разнородного скота: верблюдов, быков, особенно же овец и лошадей. Ели татары всякое мясо и жидкую кашу из проса, — ели все нечистыми руками, обтирали их о свои кафтаны, сапоги или траву. Любимым напитком их был кумыс (лошадиное молоко). Владея огромными стадами, татары не оставались долго на одном и том же месте, а беспрестанно перекочевывали с пастбища на пастбище, с реки на реку. Городов и прочных постоянных жилищ поэтому они не строили, жили в круглых юртах (кибитках), сплетенных из хвороста и покрытых войлоком. Посередине юрты разводили огонь, и дым от него уходил в отверстие, бывшее наверху. Такие юрты легко разбирались, когда надо было, а то и неразобранные ставились на телеги и таким образом перевозились на другое место.

Мужчины у татар обыкновенно присматривали за стадами. Любили они тешиться верховой ездой и стрельбой из лука. Стрелки и наездники они были отличные. Дети с самых малых лет уже ездили верхом и пускали стрелы в цель. Они сами собою приучались к бою, потому что круглый год проводили на охоте. Девушки и женщины также ездили верхом и хорошо владели луками. Они были очень трудолюбивы, и все хозяйство лежало на их руках: они стряпали, шили платье, сапоги, чинили телеги, вьючили верблюдов. У татар было многоженство. Каждый имел столько жен, сколько мог содержать.

Пока татары делились на мелкие орды, они могли тревожить своих соседей только такими набегами, как набеги печенегов и половцев на Русскую землю. Орды татар часто враждовали между собой. Постоянные междоусобные войны ослабляли их, и потому они не были особенно опасны для своих соседей. Но в конце XII века дело изменилось. Между татарскими ханами явился необыкновенный человек. Это был Темучин. Внешним видом своим он резко отличался от всех своих соплеменников. Был Темучин огромного роста, с широким лбом и длинной бородой. Был он властолюбив, необыкновенно мужествен, тверд и беспощадно жесток. Когда, после смерти его отца, некоторые из подчиненных ханов хотели отложиться, Темучин разбил мятежников и в семидесяти огромных котлах велел сварить главных виновников восстания. После этого никто не смел ему противиться. Ханы различных татарских орд частью добровольно, частью от страха покорились ему. Покорив себе силой тех ханов, которые не хотели добровольно признать его своим владыкой, Темучин в 1206 году собрал подчиненных князей (ханов), клялся делить с ними все горькое и сладкое в жизни. Предание говорит, что какой-то старец-отшельник неожиданно явился в собрание ханов и пророчески возвестил, что Бог отдает Темучину под власть всю землю и потому он должен именоваться Чингисханом (то есть великим ханом). Темучин принял этот титул. С этого времени начались завоевания татар. «Как на небе существует одно солнце, так на земле должен быть один властелин, а все другие независимые властители и государства, не признавая его власти, тем самым оскорбляют волю неба и должны быть наказаны». Такого понятия держался Чингисхан. Вся среднеазиатская степь, Северный Китай, Бухара должны были признать над собою власть Чингисхана. Войска монгольские обогнули южный берег Каспийского моря, вошли на Кавказ, в Грузию, затем проникли в степь половецкую. Вот с этими-то войсками татарскими, бывшими под начальством Чепе и Субудая, и пришлось русским встретиться на реке Калке.

Казалось бы, несчастное побоище на Калке должно было заставить князей русских одуматься, собраться с силами, чтобы в случае нового нападения страшного врага дать сообща ему могучий отпор, оборонить от лютости его Русскую землю. К несчастью, князья об этом вовсе и не помышляли: каждый только и думал о самом себе. Начались снова и на юге, и на севере бесконечные ссоры, смуты и усобицы; в Новгороде происходили по-прежнему народные волнения.

Разные явления в природе пугали суеверный народ, предвещали, по его мнению, страшные беды. Явилась на небе огромная звезда (комета), по виду похожая на копье. Затем началась такая засуха, какой никто из самых старых людей не помнил; леса, болота воспламенялись; густые облака дыма закрывали солнце; гарью был пропитан воздух; птицы мертвые падали на землю. Припоминали сказания, что при Всеволоде I было на Руси такое же лето и что Русская земля страдала тогда и от нападений врагов, и от голода, и от язвы. В 1230 году было землетрясение по всей Русской земле. Особенно сильно было оно на юге: каменные церкви расседались. 3 мая, когда праздновали в Киево-Печерской лавре память святого Феодосия, во время самой обедни, где присутствовали князь, бояре и митрополит, все почувствовали вдруг сильный подземный удар. Трапезница, где стояло уже кушанье для монахов и гостей, расселась, и кирпичи из свода падали на стол. Десять дней спустя произошло солнечное затмение, небывалые разноцветные облака пробегали по небу, показалось какое-то огненное облако. Суеверный народ пришел в ужас. Многие плакали, молились, каялись в грехах, просили друг у друга прощения, ждали смерти, думали, что наступает светопреставление.

В том же году в Новгороде был страшный голод и мор. За четверть ржи приходилось платить гривну серебра и больше. Бедные ели мох, липовую кору, собак, кошек. Чернь, обезумевшая от голода, поджигала дома зажиточных людей, имевших запасы хлеба, и грабила их. Несколько десятков тысяч людей погибло от голода и болезней. На улицах, на площади, на мосту голодные собаки терзали непогребенные тела. Родители, чтобы не слышать воплей детей своих, отдавали их чужеземцам в рабство. «Не было у людей жалости, — говорит летописец, — казалось, что отец стал чужим для сына, дочь для матери. Сосед соседу не хотел уломить куска хлеба!» Кто мог — бежал в другие области. Но бедствие было тогда по всей Русской земле, кроме Киева: в одном Смоленске, тогда очень многолюдном, умерло около тридцати тысяч людей. Весной следующего года страшный пожар опустошил Новгород. Казалось, пришел ему конец. К счастью, немцы из-за моря привезли хлеб, и, таким образом, голод в Новгороде прекратился и город стал мало-помалу оправляться.