Иван Солоневич - Великая фальшивка февраля
Попробую доказать: две совершенно неравноценные организации, из которых одна, по единодушному мнению всей антисоветской эмиграции, имеет ясно выраженный тоталитарный характер, и другая, которая, по менее единодушному мнению той же эмиграции, состоит только из С. Мельгунова[16] и его редакции, выпускают воззвание о создании «Российского демократического блока». Принципиальная основа «блока» совершенно приемлема: «Признание, что единственный путь решения будущей государственной жизни в освобожденной России – свободное волеизъявление народа».
Великолепно. Однако уже заранее, еще в эмиграции, из этого «свободного волеизъявления» исключаются «организации, стоящие на тоталитарной, самодержавной и марксистской классовых платформах». Пункт этот изложен настолько безграмотно, что я его проверил по подлиннику в «Русской мысли» и по цитате в «НРС»: так и сказано: «самодержавной, тоталитарной и марксистской классовых платформах» – множественное число. Человеку, мало-мальски образованному политически, довольно ясно, что «самодержавие» его сторонники рассматривают именно как надклассовую власть и что тоталитарные режимы Гитлера и Муссолини при всех их прочих недостатках были или старались быть режимами надклассовыми. Людям, хоть кое-как грамотным политически, ясно – или должно быть ясно, что партия солидаристов есть партия социалистическая и марксистская, с тем только отличием от остальных социалистических и марксистских партий, что она избегает одиозных терминов социализма и марксизма. И что если эта партия признает право частной собственности только «на предметы личного потребления», то это именно и есть марксизм. А все остальные страницы «программы» – это только «идеологический камуфляж» над чисто марксистской и откровенно тоталитарной программой.
И так как в «неравном споре» между С. Мельгуновым и В. Байдалаковым[17] соответствие всяких там партий и организаций программе «блока» будут определять солидаристы, а уж конечно не С. Мельгунов, то вот и выйдет: марксисты и тоталитаристы будут бороться с марксизмом и тоталитаризмом и будут устанавливать, что есть конституция и что не есть конституция. Видите сами: форменная чепуха. Имеет ли она шансы на успех? Сколько угодно. Мало ли несусветной чепухи наделали демократии за «отчетный промежуток времени»? Стоит ли ее перечислять? По-моему – не стоит. Ну, к данной коллекции прибавится еще один экспонат.
Б. Николаевский[18] в «НРС» уже дал свой отзыв. К сожалению или не к сожалению, Б. Николаевский прав: если из антикоммунистического фронта изымать всех «марксистов», то, кроме В. Байдалакова, нужно будет еще изъять английское правительство, германскую социал-демократическую партию, шведское правительство, всех русских антикоммунистических социалистов и прочих. Следуя высоким образцам морали, преподанным нам с высоты Готтентотии, Б. Николаевский соглашается на изъятие из «блока» ВМС… Я, опять же к моему крайнему сожалению, вынужден припомнить тот факт, что ВМС старого состава был совершенно неприличен, не только с точки зрения Б. Николаевского, но и с моей – монархической, – о чем я в свое время много и бурно писал. Однако ВМС сегодняшнего состава и его сегодняшняя программа так же похожи на прежние, как «Известия». Или – как демократия по западному образцу похожа на демократию по «восточному». Фабричная марка Высшего монархического совета действительно плоха – жаль, что П. Скаржинский попытался влить совершенно новое вино в довольно старый бурдюк. Но ведь это никак не меняет существа дела. Как фразеологическая фразеология солидаристов никак не меняет их марксистской и тоталитарной сущности. Б. Николаевский говорит прямо: да, я марксист и социалист. В. Байдалаков говорит косвенно: частная собственность на предметы личного потребления! Давайте, во-первых, смотреть в суть дела и, во-вторых, не отбрасывать ни одной антисоветской группировки. Ибо если мы начнем отбрасывать, то где же мы кончим? Борьба предстоит очень тяжелая, и все виды оружия в ней пригодятся. Пригодятся и марксисты: это они будут ликвидировать тыловые забастовки рабочих антисоветского фронта. Достаточно очевидно, что ВМС этого сделать не сможет. И достаточно очевидно, что если мы исключим «марксистов» из нашего общего фронта, то «марксистские» правительства Англии, Швеции и прочих никак благоволить к нам не будут.
Но это только техническая деталь. Что же касается принципа, то мы, принципиальные и настоящие сторонники настоящей демократии, не имеем никакого права исключать из антикоммунистического фронта никакой антикоммунистической силы. Принципиальным же сторонником человеческой свободы являюсь я – монархист, революционер, черносотенец, ретроград (дальнейшие синонимы читатели могут подыскать и без меня), но гарантию этой человеческой свободы я вижу исключительно в Государе Императоре. И «обобществления средств производства», или «частной собственности на предметы личного потребления», или национализации железных дорог я не предрешаю никак. Если Его Величеству Императору Всероссийскому будет благоугодно забрать в казну наши дороги – это его дело. Если Его Величеству Народу Русскому будет благоугодно оставаться на своих нынешних «усадебных участках», – это тоже его дело. Железные дороги почти наверняка будут «национализированы», русский народ, совершенно наверняка, усадебными участками не удовлетворится.
До чего мы дожили, о россияне! Дожили мы, о россияне, до того, что я, монархист, реакционер, – дальнейшие синонимы перечисляются у Б. Николаевского, – я ратую за свободу даже и для «марксистов». И это «демократы» ищут, как бы и кого бы из всяких свобод изъять по мере возможности окончательно. И по мере технической возможности дойти до истинно сталинской позиции: настоящий демократ – это только я, Иосиф Прекраснейший и Величайший. Ведь вот – из номера в номер тот же С. Мельгунов и прочие иже с ним повторяют изречение старого жулика Вольтера: «Я никак не согласен с вашим мнением, но буду бороться до конца за ваше право его высказывать». Это – только теория. Когда же дело доходит до практики, то последователи и почитатели старого жулика думают вовсе не о борьбе с коммунизмом, а о том, и только о том, как бы этак заткнуть глотку своему ближайшему соседу по единому, железному, идейному, жертвенному и прочему антикоммунистическому фронту. И только мы, ретрограды (дальнейшие прилагательные уже перечислены), протягиваем руку всем: давайте вместе. Если это называется разложением, тогда позвольте вас спросить: что же нужно назвать сложением?
Давайте говорить совершенно откровенно. Мы, монархисты, народники, – ни на одну единую копейку, ни на одну единую сотую копейки не боимся того, что «свободное волеизъявление народа» даст хотя бы один процент в пользу «усадебного участка» или «обобществления средств производства» – то есть в пользу социалистов и солидаристов. Такой опасности в природе не существует. Но существует совершенно реальная опасность насилия над волей народа. Перед войной М. Алданов писал (цитирую по памяти):
«Знаю, что социологи предадут меня проклятию, но, по-моему, вся новейшая история бесспорно доказала, что при случайно сложившихся благоприятных обстоятельствах любая банда может захватить власть и удерживать ее неопределенно долго, не имея никакой опоры в воле народа».
Может. Однако «благоприятные для банды обстоятельства» случайно не складываются: для них необходима атомизация общественного сознания и общественного быта – атомизация, совершенно неизбежная в первый же послесоветский период. Тут будет «самое время» и для «капрала» и для «палки». И будет неизбежное состязание на скорость: кто палку схватит первымю Неужели С. Мельгунов не представляет себе, что в этом состязании В. Байдалаков будет первым?
Конституция
Итак, для всех в мире, конечно, совершенно ясно, что такое марксисты, – это и шведское социалистическое правительство, которое лет за двадцать своей деятельности не социализировало ни одного завода и не расстреляло ни одного человека, не свергло монархии и не истребляло буржуазии; это и сталинское правительство, которое национализировало последнюю селедку, расстреляло десятки миллионов людей и истребило почти половину Династии. А ведь и те и другие – марксисты.
Нечто похожее случилось с конституционными монархистами. Установим прежде всего тот факт, что русская монархия 1916 года была конституционной монархией. Основные законы, обнародованные Манифестом 17 октября 1905 года, ограничивали права монархии и в области законодательной и в области бюджетной. Термин «неограниченный» был из Высочайшего Титула изъят. «Таймс» тех времен так и писал: «С 1905 года Россия стала конституционной наследственной монархией». Верно. Однако так же верен и тот факт, что все эти «ограничения» остались только на бумаге. Все самые важные и самые прогрессивные законы Государь Император проводил помимо «конституции». И даже основные законы страны изменены в обход «конституции» (Избирательный закон 3 июня 1907 года, проведенный в порядке 87-й статьи). Таким образом, те монархисты, которые стоят за «реставрацию» положения 1916 года, есть монархисты конституционные.
