Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры
Об Ельцине и Путине, как мне кажется, повествование ведется в разном ключе. О первом — в ключе «баек», смешных, нелепых, анекдотических историй (например, рассказ «Стокгольмский кошмар», о поездке Ельцина в Швецию в начале декабря 1997 г. (Тр.с.50–56). Президент — маразматик, склеротик, вызывает нередко презрение, но и сочувствие. Он не злой (92–93). И главное, по мнению автора, — он не вмешивается в дела СМИ, не старается «обуздать» их. Правда, его окружение, «логово вурдалаков» (231), усердно занимается пожиранием друг друга (и олигархи, и кремлевская администрация, и внутри этих групп, и между ними, в самых различных комбинациях).
Когда речь заходит о Путине, тон резко меняется. Речь здесь идет об очень серьезных, важных темах: о Чечне и уничтожении свободы слова. Эти темы — главные во второй части. Они определяют пафос всей книги. На этих двух китах Путин пришел к власти. Они — в основе всей его политики. В рассказе автора всё отчетливее звучит горечь, негодование, возмущение. Ему не смешно, а страшно. Перед читателем возникает мерзкое, мрачное, злобное царство «мутантов». И главный из них — Путин.
В то же время Путин, в изображении Трегубовой, не демонический злодей. Он — фигура зловещая, но не масштабная. И вывод книги, при всех авторских опасениях, оказывается оптимистическим: недавно окончился прошлый век и, как на ладони видно, что «надуть историю нельзя — можно надуть только современников. Да и то ненадолго. И уже всего через одно поколение про каждого Великого Диктатора все знают, что он всего лишь навсего диктатор, про каждого Великого Убийцу, — что он всего лишь навсего убийца, и про каждое Великое Ничтожество, — что он всего лишь навсего ничтожество» (364-5). Конечно, утешительно, но не для современников.
Естественно, что все «мутанты» ополчились против книги Трегубовой. Это отразилось и в истории с закрытием на канале НТВ программы Парфенова «Намедни». Но знаменательно и другое: Трегубову ругают в интеллигентских кругах, в среде «умных людей». Возможно, неприятие определяется теми противоречивыми тенденциями книги, о которых мы говорили. Ухватились за внешнее, за то, что «на виду», не желая замечать главного (довольно характерная «интеллигентская» позиция). Видимо, сыграло свою роль и то, что книга выпущена издательством «Ad Marginem», имеющим скандальную известность: оно печатает, в частности, романы Сорокина, обвиняемого в порнографии. Лишь это издательство согласилось печатать книгу. Другие отказались. Но не исключено и другое: версия «запущена» «мутантами», которые хотят обезвредить книгу, представить ее несерьезной, пошлой, бульварной, амбициозной женской болтовней.
PS. Лесин, которому Трегубова посвятила главу, прочитав книгу заявил: надеюсь, что автор отдает отчет, что она выписала себе «волчий билет»; ни одно СМИ не возьмет её больше на работу. А затем в феврале 04 г. на площадке квартиры, где жила Трегубова, произошел взрыв. Взрывное устройство было прикреплено к ручке соседней квартиры. Его взорвали, видимо, дистанционно (от заряда шли провода). Как раз в тот момент, когда из своей квартиры должна была выходить Трегубова (похоже, что засекли вызов ею по телефону такси). Возможно даже, что хотели не убивать, а просто попугать (хороши шуточки! — ПР.). После таких предупреждений Трегубова переехала в Германию, где прожила несколько лет. Написала книги «Прощание кремлевского диггера» и «Кремлевские мутанты». Особенно не засвечивалась. Но в октябре 06 г., после убийства Анны Политковской, обратилась с письмом к немецкому канцлеру А. Меркель, призывая ее и других политических деятелей Запада изменить доброжелательное отношение к Путину, потребовать от него остановить «политические убийства в стране, прекратить нарушения прав человека и отказаться от политики ликвидации независимых СМИ России!». Когда Березовского допрашивали в связи со смертью Литвиненко приехавшие из России следователи, они интересовались Трегубовой, местом ее жительства в настоящее время (Березовский познакомился с Трегубовой, прочитав ее книгу «Байки кремлевского диггера» и одобрив ее. Места ее жительства он, естественно, не назвал). 23 апреля 07 г. Трегубова подала официальное заявление в МВД Великобритании с просьбой о защите и предоставлении политического убежища. В печати она заявила, что не хочет называть конкретных мотивов своей просьбы, но. если она просит о защите, то это значит, «что я опасаюсь за свою жизнь». Березовский считает, что такие опасения волне реальны. Пока на просьбу ответа не было. Не исключено, что ее отклонят: слишком уж много хлопот с этими русскими беженцами (охраняй их, веди следствие при покушениях на них, разбирайся с русским правительством).
Но вернемся к Путину. В последние годы полным ходом идет формирование культа личности Путина, который доходит иногда до абсурда: выпуск часов для правой руки (так носит их Путин), «Путинский маршрут» в Изборске (экскурсия по местам, где побывал президент), лубочные описания для школьников, выставка в Москве «Наш Путин», документальные фильмы Шахдана, газета «Президент третьего тысячелетия» и пр.
Подхалимству нет предела. Работники СМИ, культуры, театра, кино вручили Путину медаль за поддержку и помощь свободе слова. Не поленились: видимо, специально изготовили. Постепенно осуществляется мечта неограниченной власти: достижение единомыслия и единогласия, «стабильности», как ныне именуют.
Обитатели «логова» активно поддерживают создание «культа», всячески демонстрируя преданность президенту, и там, где это отчасти уместно (на заседаниях правительства, Думы), и там, где смешно. Трегубова рассказывает о концерте Пола Маккартни: когда пришел, как всегда опоздавший, Путин, «вся чиновничья урла <…> рядами встала приветствовать Отца и Учителя — прямо как на съезде „Единой России“. В общем правильно им Пол на прощание „Back in the USSR“ спел…» (Назад в СССР. Тр374).
А в Думе и Совете Федерации депутаты требуют ужесточения цензуры, и вообще, на телеканалах, и в области художественной литературы, искусства. Ревнители нравственности утверждают ее необходимость, чтобы сохранить культуру, воспрепятствовать ее разрушению.
Сравнительно недавно был сделан телефильм А. Шипулина, талантливого режиссера-документалиста, бывшего выпускника отделения русской филологии Тартуского университета. Фильм называется «Жила-была цензура». Он состоит из 4 частей: 1)Архипелаг «Главлит», 2) Сладкий кнут, горький пряник, 3) Партия не наш рулевой, 4) Вперед в прошлое. Фильм демонстрировался по телевиденью, в частности по каналу «Культура» 13–16 апреля 2004 г. Он весьма интересен, богат фактическим материалом о прошлом советской цензуры кино в долгие годы ее существования. Показываются отрывки из фильмов, и запрещенных (например, «Интервенция»), и поощряемых. Выступают деятели, исследователи, артисты кино с воспоминаниями, рассказами. Фильм — ценный зримый документ по истории советской цензурной политики в области кино. Он вполне достоин внимания. О нем хотелось бы сказать несколько слов. Прежде всего о названии — «Жила-была цензура». Глаголы поставлены в прошедшем времени, что совсем не соответствует действительности. и точке зрения автора. Цензура не только жила, но и живет и, судя по многим признакам, собирается еще долго жить.
В четвертой части телефильма выступают, в основном, сторонники восстановления цензуры. Они, отнюдь не мракобесы, защищают ее необходимость в современных условиях с оговорками, оправданиями своей позиции, уверяют, что без цензуры никак не обойтись, что отсутствие ее привело к «беспределу», который мы сейчас наблюдаем. Цензура оказывается важной частью «порядка», о наведении которого ныне мечтают столь многие. Четвертую часть фильма Шипулина можно воспринимать как относительную солидарность режиссера с мнениями представленных в ней персонажей (ничего не поделаешь: всё же цензура нужна). Думается, дело обстоит иначе. Вспомним название этой части, весьма многозначительное: «Вперед в прошлое». Отражение «веяний времени». А попутно каждый волен по-своему ее толковать: и как «цензурное прикрытие», и как авторскую объективность («и такие мнения ныне бывают»), и как понимание режиссером тех тенденций, которые все более усиливаются в современной России. Думается, речь идет именно о последнем.
В одном из номеров «Литературной газеты» (в том, где помещена статья Жуховицкого), в рубрике «Пресс-центр», С. Маркедонов, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа в статье «Если в газетах пишут…» приходит к следующему выводу, поставив все точки над i. Он утверждает, что в России издавна формировалась вера в правоту печатного слова. Пресса накопила за века мощный резерв недовольства государственной властью, которое сдерживалось цензурой. Практически на всем протяжении своего существования русская печать не знала бесцензурных времен. Короткие периоды отмены цензуры дела не меняли. Тем не менее правительство, пусть со скрипом, шло по пути к демократическим ценностям, прежде всего в отношениях со средствами массовой информации. У журналистов же появилось мнение о своей мессианской роли, преувеличение значения своей деятельности. Пресса шла по прежнему пути, пути конфронтации. Таков исторический экскурс.
