Вернер Лежер - Капитан Аль-Джезаира
Деревенские жители часто сравнивали Омара с Эль-Франси. Кто же он, этот знаменитый охотник? Судя по имени - чужак. Правда, и он, Омар, тоже чужак. Но что же у него общего с этим Эль-Франси, и почему его с ним сравнивают?
- Ах, ты не знаешь о нем, Омар? Пойдем, я расскажу тебе об этом человеке.
То, что отец Али рассказал о знаменитом охотнике, просто пленило Омара. Эль-Франси знали и ценили во всей стране; всюду его почитали, ибо он всегда готов был прийти на помощь.
- И он был здесь, в этой деревне? - с жаром интересовался Омар.
- Да.
- А снова он сюда придет?
- Мы надеемся; ибо мы не забыли о помощи, которую он нам оказал.
Эль-Франси стал кумиром для Омара. Стать таким же мужественным и готовым помочь другим - мальчик страстно желал этого. Разве и он не мог бы стать маленьким помощником людям? Помочь ухаживать за лошадьми, собрать хворост, разбить палатки - мало ли найдется всяких мелочей, которые шутя может исполнить мальчишка? Эх, пришел бы сюда Эль-Франси!
Но прославленный охотник все не приходил. Может, это даже и к лучшему. Ведь тем временем он, Омар, успеет обучиться многому, что так необходимо на охоте.
Глава 11
НАБЕГ НА АЛЖИР
Эль-Франси трясла лихорадка, и доставить его обратно в Ла-Каль оказалось задачей весьма не легкой.
Когда, спустя несколько недель, Пьер Шарль покидал наконец лазарет городка сборщиков кораллов, врач категорически заявил, что восстановить подорванное здоровье может только длительное пребывание на родине. Доктор сказал даже, что о возвращении в Алжир не должно быть и речи: иначе может произойти самое худшее.
Француз порешил обосноваться где-нибудь в умеренном климате, скажем на севере Франции, и заняться приведением в порядок своих научных трудов, для иллюстрации которых как нельзя лучше подошли искусно выполненные рисунки Парвизи.
Ах, Парвизи! Какое еще преступление совершили турки, куда они девали его сына? Что же теперь будет, если он, испытанный охотник Эль-франси, не может больше помочь Луиджи отыскать и освободить ребенка?
Эль-франси больше не существует! Конечно, еще долгое время у костров, в хижинах, у колодцев и на привалах будут рассказывать о его приключениях, но уже в прошедшем времени: "А вот было однажды... "
Живой Эль-франси превратится в сказочного персонажа, в героя легенд.
Отчего так? Почему Эль-франси должен становиться де Вермоном?
Француз взялся за перо и набросал на листке бумаги несколько строк для отсутствующего Парвизи. Потом больной с трудом поднялся в седло и поехал к Селиму.
Негр напряженно внимал словам друга.
- Это все, Селим. Что ты думаешь об этом?
- Ты возьмешь меня с собой? Разве приходилось тебе когда-нибудь сожалеть, что я был рядом?
- Как ты можешь такое говорить? Но, видишь ли, Марсель - большой город, совсем другой, чем Алжир, Константина, Бона, а тем более - наш крохотный Ла-Каль. Тебе было бы трудно там жить. Возможно, я и не останусь в Марселе. Однако главное все же не в этом, а кое в чем ином: я не могу взять тебя с собой, потому что ты будешь еще нужен здесь. Ты должен помочь Луиджи вырвать ребенка из лап турок. Не печалься, Селим. Может быть, я еще когда-нибудь вернусь.
- Может быть... - негр безнадежно махнул рукой; он не верил в это. Но, конечно, должен же кто-то защищать Парвизи. Я берусь за это.
Именно эти слова и хотел услышать де Вермон. Оставалось надеяться, что и Парвизи тоже целиком согласится с его планами и предложениями.
Точно продуманными словами он объяснил итальянцу, что не сможет более участвовать в освобождении Ливио.
Парвизи давно уже предполагал это, однако теперь, когда все окончательно встало на свои места, он побледнел и ответил молчанием на слова друга.
Горькое это было молчание. Пьер Шарль как никто понимал Луиджи, представлял, как сжимается сердце отца, узнавшего, что помощь сыну грозит отодвинуться на неопределенный срок.
Парвизи молчал и лишь спустя довольно долгое время заговорил:
- Желаю тебе полного выздоровления, Пьер Шарль. Я так благодарен тебе, что даже не нахожу слов.
"Почему он не спросил, что делать дальше? - подумал Пьер Шарль. - Ведь дело идет о спасении Ливио. Неужели друг утратил всю жизнестойкость? Неужели снова угроза помрачения разума?"
- Послушай, Луиджи! Мой отъезд ничего не меняет в нашей задаче - найти ребенка. И не надо меня благодарить: мы же друзья на всю жизнь. То, что гнетет тебя, не оставляет безучастным и меня. Я без колебаний, не задумываясь, отдал бы жизнь, чтобы только помочь вам, Ливио и тебе. И занялся бы поисками еще сегодня, когда бы не болезнь, сделавшая меня совершенно неспособным для этого. Сейчас я - всего лишь камень на дороге, только помеха, невзирая на все мое желание помочь. Я и дальше буду делать все, что возможно. Я был у Селима и советовался с ним. Этот добрый малый хотел было сопровождать меня во Францию. Но я не согласился. Ты в последние недели научился, как вести себя в горах, на равнине и в пустыне; ты видел, как я обхожусь с людьми, и я убежден, что в будущем ты и сам сможешь стать Эль-Франси, чужестранцем - другом туземцев.
Парвизи устало поднял глаза на друга.
- Я - Эль-Франси? Ты шутишь. Ха-ха. Мне стать Эль-Франси!
- Не смейся, Луиджи. Я знаю, о чем говорю. Это необходимо; это единственная возможность спасти твоего сына. Рядом с тобой будет Селим. В любви и преданности его можешь не сомневаться. Ты для него - второй я.
- Разумеется, так и должно быть, Пьер Шарль, я всецело согласен с тобой. Что станется с Ливио, опусти я руки? Ведь сам-то он ко мне не прибежит. Но ты и я - какая огромная разница!
- Со временем ты вживешься в эту роль.
- Время, время! Пока еще я и в самом деле добьюсь чести с полным правом называться Эль-Франси! Что станется за это время с моим мальчиком? Каждый день в мире творится столько ужасного. Минует ли злая судьба моего сына в его опасном пребывании у корсаров? Каждый час, каждую минуту я боюсь за него. О Пьер Шарль!
Француз не знал, что ответить на полные муки слова несчастного друга, как утешить его, как подбодрить.
- Может, в этот самый миг Ливио грозит беда, а меня нет рядом с ним. Куда мне спешить, где его искать?
- Это бессмысленные причитания, Луиджи. Выкинь подобные мысли из головы! Никогда больше не позволяй себе думать об этом. Это только расслабляет волю, снижает решимость. Если дальше растравливать себя такими думами, это приведет лишь к тому, что ты и в самом деле можешь опоздать. Жизнь требует совсем другого. Очень многое зависит от воли. Ты хочешь освободить Ливио. Если вера сдвигает горы, то на что же способна неукротимая воля Эль-Франси?
- Ты прав, как всегда. Я надеюсь, что сумею с честью носить имя Эль-Франси, получившее благодаря тебе такую славу.
* * *
Новый Эль-Франси скитался вместе со своей тенью Селимом по всему регентству. Сегодня он был здесь, завтра - уже совсем в другом месте. Он стал скуп на слова; прежде он был куда разговорчивее, находили туземцы. На это не обижались, ибо во всем прочем он оставался таким же, как всегда.
Он частенько часами сидел вместе с людьми, не принимая участия в разговоре. Зато Селим так и трещал, разузнавая, между прочим, о заботах и нуждах приютившей их деревни. Иной раз вступал в разговор и Эль-Франси, и даже хватался за оружие... Если звучали выстрелы, люди знали, что у них есть надежный защитник.
В одном лишь заметно отличался гость со времени прошлых его посещений несколько лет назад. Он любил присутствовать на школьных занятиях, играл с детьми, брал их с собой на недельные охотничьи вылазки, короче говоря, стал большим другом детей. Ничего удивительного, что дети и подростки спали и видели, как бы подружиться с Эль-Франси, которого почитали самым отважным охотником Африки.
Вокруг Парвизи всегда собиралась стайка мальчишек. Все жаждали послушать его охотничьи рассказы.
Он с улыбкой удовлетворял их желание, умело вплетая в повествование быль и вымысел. Чем больше он рассказывал, тем требовательнее становились слушатели: "Еще, Эль-Франси, еще!"
- Ну ладно, еще одну историю, и все - на сегодня конец. Согласны?
- Согласны!
Дети сияли от счастья. Но, услышав обещанный рассказ Эль-Франси, принимались снова тормошить его, и он в конце концов смягчался и рассказывал еще и еще.
Как-то раз он собрался было рассказать об охоте на пантеру с Пьером Шарлем и маврами.
И тут явился Селим! Что случилось? Негр едва переводил дыхание.
Неужели?.. Однако Луиджи даже в самых смелых мечтах не отваживался думать о счастье. Он старался как можно реже смотреть на портрет сына. Нет, нет. Нельзя допускать даже надежды, что черный друг принес вдруг какое-то известие о Ливио.
- Эль-Франси, скорее! - торопил его Селим.
Видимо, случилось что-то важное, необычное. Ливио! Парвизи не мог больше сдерживаться. Должно быть вести, принесенные Селимом, как-то связаны с мальчиком. Оборвав на полуслове свой рассказ, Парвизи остановился перед запыхавшимся другом.
