Анатолий Яковлев - Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина
Непосредственным поводом к вторжению стал арест в конце сентября во французских портах всех голландских судов. Это подорвало торговые позиции крупнейших городов Нидерландов, и бюргеры наконец дали согласие на полномасштабное финансирование военной операции. Впрочем, подготовка к вторжению шла уже летом и не могла остаться незамеченной. Информация о концентрации военного флота поступила Якову II и Людовику XIV не позднее середины августа 1688 г. В отличие от Людовика, пригрозившего в случае вторжения объявить войну Нидерландам, Яков II поначалу отказывался верить в очевидное, видимо считая все это обычными политическими маневрами.
Пока Нидерланды готовились к вторжению, Яков II как будто нарочно делал все, чтобы окончательно подорвать свои позиции внутри страны. 27 апреля 1688 г. он вновь выступил с Декларацией о снисхождении, на этот раз добавив к ней приказ огласить декларацию в ближайшие два воскресенья в англиканских церквях. Духовенство отказалось зачитывать декларацию, а семь епископов (в их числе и архиепископ Кентерберийский) подали королю петицию с протестом. Яков пришел в ярость, заявив, что это «шаг к восстанию». Тем не менее по всей стране Декларация была прочитана не более чем в 200 церквях (из более чем 9 тысяч). Позицию епископов поддержали умеренные диссентеры, прежде всего из числа пресвитериан, которые увидели в реакции короля атаку на протестантизм в целом и признаки возвращения к репрессиям эпохи Марии Тюдор.
В начале июня епископы оказались в Тауэре. На суде они были обвинены в заговоре с целью «ослабления королевского авторитета и королевской прерогативы, власти и правления», в составлении «под видом петиции» «пагубной и подрывной клеветы». Согласно обвинению, сам факт, что они принесли королю петицию, означал ее опубликование. Мнения судей на процессе разделились, однако присяжные вынесли вердикт «невиновны», вызвав ликование собравшихся на прилегавших к суду улицах многочисленных лондонских жителей.
Это, разумеется, был вызов, однако все-таки не сопротивление и не прямое непослушание. И все же англиканская церковь оказалась в опасности. Решение следовало принять быстро. И оно было принято: если сопротивление королевской воле, по всем законам страны и церкви, невозможно, то остается одно – оккупация внешней силой. В день вынесения вердикта граф Девоншир (член Лондонского королевского общества с 1663 г.), граф Данби, епископ Комптон (лишившийся поста епископа Лондона), граф Шрусбери и лорд Ламлей (смещенные со своих постов в армии), Эдвард Рассел и Генри Сидней (представители флота) направили письмо голландскому статхаудеру принцу Вильгельму Оранскому с приглашением вмешаться во внутренние дела Англии.
Это обращение не носило какого-то официального характера и не может считаться настоящей причиной последующих событий, вызванных прежде всего стремлением Вильгельма восстановить баланс в Европе и защитить Голландскую Республику от притязаний Людовика XIV. Однако письмо стало дополнительным поводом и фактически предлагало в случае вторжения поддержку части английского истеблишмента.
5 ноября 1688 г. Вильгельм высадился на побережье Девона в составе армии, состоявшей из регулярных голландских войск, а также английских, шотландских, голландских и французских (гугенотских) добровольцев. И уже к концу года военная кампания, подкрепленная заговорами в армии и на флоте и предательством близких Якову людей – в частности, его фаворита Джона Черчилля и младшей дочери принцессы Анны с мужем, принцем Георгом Датским, а также нескольких пэров, – достигла успеха. Яков II бежал во Францию, последовали созыв конвента, принятие Декларации прав и возведение на «покинутый» и «неожиданно опустевший» трон королевской четы Вильгельма III и Марии II.
В первый же год после начала «славной революции» часть поддержавших ее политиков, исповедовавших радикальные республиканские взгляды (такие, например, как Джон Уайлдман, Джон Хампден и Самюел Джонсон), испытали глубокое разочарование ее итогами, прежде всего потому, что, по их мнению, созванный в январе 1689 г. конвент не выполнил стоявших перед ним задач. Вместо того чтобы изменить саму систему правления, он в срочном порядке, диктуемом соображениями безопасности государства, преобразовал себя в обычный парламент, который и проголосовал за новых монархов. Вильгельм III, по мнению радикалов, предпочел практически тех же советников, какие были у Якова II, и обнаружил явную склонность к стилю правления своих предшественников.
По словам Уайлдмана, почти дословно повторившего фразу из еще не изданной книги Локка, если «отъезд короля» означает распад правления, то власть возвращается к «народу», который может создать новую систему правления «либо по старой модели, если ему так уж захочется, либо по любой другой, какая ему понравится и будет одобрена как наилучшая» [286] . Некоторые радикально настроенные политики в начале 1690 г. решили выйти из правительства и даже начали переговоры с лагерем Якова II.
Недовольные были и среди консерваторов, которые начали действовать точно так же – вступили в переговоры с Яковом II, оскорбленные голландским «уклоном» нового короля и его холодностью и презрительным отношением к новообретенным английским подданным.
На всем протяжении своего правления Вильгельму приходилось учитывать иногда еле тлевший, а иногда сильно разгоравшийся костер яковитских настроений. Кульминацией стал заговор начала 1696 г., который должен был предварить высадку Якова II и вторжение Людовика XIV в Англию. Агент Якова II бывший армейский офицер Джордж Барклай, которому поручили организацию мятежа, решил в нарушение инструкций дополнительно совершить убийство Вильгельма во время проезда его кареты по Ричмондскому парку, но был выдан одним из сообщников. Военная операция французов тоже не удалась, поскольку предупрежденные англичане сосредоточили в месте высадки 12-тысячного отряда Людовика значительные силы флота. После провала заговора сотни английских яковитов были арестованы, а общественные настроения качнулись в сторону намеченной жертвы – Вильгельма III.
Избавление короля от смерти трактовалось как еще один пример чудесного промысла. Неудача заговора стала также одной из причин подписания полтора года спустя Рисвикского мирного договора с Францией и нанесла удар по яковитам, поскольку одним из пунктов договора стало обещание Людовика XIV не оказывать военной помощи врагам Вильгельма III.
Разочарование в Вильгельме можно было понять. В ходе кризиса 1688–1689 гг. оппозиционеры всех оттенков выступили на стороне принца Оранского и в самом начале его правления получили ключевые должности в правительстве. Пост госсекретаря получил граф Шрусбери. Деламер, Хампден и Мордонт были назначены в руководство казначейством, а Уайлдман стал главным почтмейстером. В Тайный совет вошел Уильям Харборд.
В современной историографии этот расклад сил по традиции рассматривают как противостояние вигов и тори, хотя эти группировки только начинали складываться в качестве партий. Однако надо же как-то описывать положение дел в политике после «славной революции»! Во всяком случае, пока не появились исследования, в которых были бы подробно описаны источники и объем финансирования партии вигов, которая в конце концов заняла доминирующие позиции в парламенте и правительстве. Но ясно, что на этот раз и речи не было о манипуляциях и финансовых вливаниях со стороны Людовика XIV.
И все же примем и будем использовать в дальнейшем изложении традиционные исторические категории «виги – тори», понимая их во многом условный характер и трудности с точным определением понятий. В самые первые годы после «славной революции» эти группировки несомненно существовали, но границы между ними оставались все же достаточно зыбкими и основывались на разногласиях, имевших место в прошлом. Новая политическая ситуация во многом, если не полностью, изменила характер непримиримого противостояния пропагандистов «исключения» и сторонников концепции национального англиканского государства. Этой ситуацией была война с Францией.
Как пишет К. Роуз, «если виги смотрели на короля Вильгельма как на своего короля, то сам новый монарх не имел никакого желания быть королем вигов» [287] . Поскольку главной задачей Вильгельма был успех в войне с Францией, внутренняя политика строилась таким образом, чтобы обеспечить политическую стабильность. Вильгельму совершенно не хотелось отталкивать от себя тори, хотя он и знал об их симпатиях к Якову II. Виги же вызывали его подозрения тем, что выступали за ограничение королевских прерогатив. Так, например, пост второго госсекретаря получил умеренный тори Даниел Финч (граф Ноттингем). Новым лордом хранителем печати стал «триммер» Джордж Савиль – маркиз Галифакс (член Лондонского королевского общества с 1675 г.). В руководство казначейством был назначен лорд Годольфин. Все трое были в свое время выбраны Яковом II для переговоров с наступавшим на Лондон принцем Оранским. Наконец, лордом-председателем Тайного совета стал Томас Осборн, только что получивший титул маркиза Кармартена, а ранее известный как граф Данби.
