О. Гарни - Хетты. Разрушители Вавилона
Тогда Ханнаханна посоветовала ему послать на поиски пчелу. Бог грозы возразил:
«Боги великие и малые искали его, но не нашли. Как же эта пчела найдет его? Крылья у нее маленькие, и сама она маленькая».
Но богиня отвергла эти возражения и послала пчелу, наказав ей ужалить Телепина в руки и ноги и заставить его проснуться, а затем вымазать его воском и привести домой. Пчела полетела на поиски. Она обыскала горы, реки и ручьи и нашла Телепина; согласно одному из вариантов, он спал на лугу близ города Лихцины (культовый центр бога грозы). Пчела укусила бога, и тот, проснувшись, снова впал в ярость.
«Тогда сказал Телепину: «Я в ярости! Почему ты заставляешь меня вести беседы, когда я сплю и убаюкиваю свой гнев»?»{25}
Так он отказался вернуться домой, и люди, коровы и овцы по-прежнему гибли. Начиная с этого места текст становится фрагментарным, но очевидно, что в конце концов бог все же возвратился домой на спине орла.
«Тогда пришел Телепин в спешке. Были молния и гром. Он [как будто] сражался с темной землей. Камрусепа смотрела; орлы несли его на крыльях. Но гнев все еще кипел в нем, ярость все еще кипела в нем, бешенство все еще кипело в нем, [неистовство] все еще кипело в нем».
Затем Камрусепа произнесла ряд заклинаний, чтобы изгнать из Телепина гнев. И наконец
«Телепин возвратился в свой храм. Он подумал о земле. Он избавил окно от облаков пыли (?), он избавил дом от дыма. Алтари богов подготовили. Он избавил угли в очаге, он избавил овец в овчарне, он избавил волов в хлеву. Мать обратилась к ребенку, овца обратилась к ягненку, корова обратилась к теленку.
Телепин [подумал о] царе и царице, он подумал, как даровать им жизнь и силу на будущее. [О да!] Телепин подумал о царе.
Затем перед Телепином поставили вечнозеленое дерево. На вечнозеленое дерево повесили шкуру овцы. В нее положили бараний жир, в нее положили пшеницу, скот (?) и вино (?), в нее положили долгие дни и потомство, в нее положили нежное блеяние (?) овец, в нее положили процветание (?) и изобилие (?), в нее положили…»
На этом текст обрывается.
От мифа о боге грозы сохранился отрывок диалога между отцом и дедом бога грозы. Здесь дед, по всей видимости, обвиняет отца в каком-то «прегрешении» и грозится убить его. Отец бога грозы обращается за помощью к богиням Гулсам (Паркам?) и к Ханнаханне. Продолжение этой версии утрачено; мы не находим ни следа от эпизода с пчелой, и как именно бог грозы вернулся домой, остается неясным. Финальный фрагмент с вечнозеленым деревом сохранился в практически идентичной форме.
Во фрагменте, известном под названием «юзгатской таблички» (Сейс обнаружил его в Юзгате, близ Богазкёя, в 1905 году), вина за катастрофу, постигшую землю, возлагается на персонифицированного хаххиму (по-видимому, «оцепенение»), который играет в повествовании весьма активную роль. «Хаххима вверг в неподвижность всю землю, он иссушил воды; Хаххима могуч!» В таких словах в начале сохранившейся части текста бог грозы подводит итог ситуации. Очевидно, он обращается к своей сестре, которая воззвала к нему о помощи; диалог между ними неразборчив. Затем бог грозы обращается к «своему брату-ветру» и говорит:
«[Дыхни на] воды гор, садов и лугов, пусть твое живительное дыхание коснется их и выведет их из оцепенения». Но ветер, по-видимому, не справляется. Он лишь сообщает богу грозы: «Этот Хаххима говорит своему отцу и матери: «Ешьте это, пейте [это]. Не заботьтесь об овчарах и пастухах!» И он вверг в оцепенение всю землю».
Дальше следует более связный фрагмент:
«Бог грозы послал за богом солнца, [сказав: ] «Ступайте! Приведите бога солнца!» Они пошли искать бога солнца, но не нашли его. Тогда сказал бог грозы: «Хоть вы и не нашли его поблизости (?), смотрите — мои руки и ноги теплы, [так] разве мог он погибнуть?» Затем он послал Вурункатти (Цабабу), [сказав: ] «Ступай! Приведи бога солнца!» Но Хаххима схватил Вурункатти. [Тогда сказал он: ] «Призовите «духа-защитника»{26}. Он оживит его{27}, он — дитя открытой местности». Но и его схватил Хаххима. [Тогда сказал он: ] «Ступайте! Призовите Телепина! Этот сын мой могуч; он боронит и пашет, он орошает поля и взращивает урожаи». Но и его тоже схватил Хаххима.
[Тогда сказал он]: «Призовите Гуле и Ханнаханну».
Далее идут плохо сохранившиеся строки, из которых, впрочем, явствует следующее: бог грозы опасается, что если этих богинь тоже схватят, то Хаххима затем захватит в плен и его самого; поэтому он дает им в провожатые братьев Хасаммели — бога, который, по-видимому, защищал путников или даже мог делать их невидимыми. Затем бог грозы изрекает угрозу в адрес Хаххимы, и на этом текст обрывается.
Лакуна (пропуск текста) занимает более половины таблички, и прочесть далее можно только самый конец повествования: «[Табличка] воззвания к богу солнца и к Телепину; конец». Однако за текстом мифа следует описание ритуала, цель которого, несомненно, состояла в том, чтобы привлечь двух этих богов обратно в храм. В ходе ритуала накрывали два стола (один — для солнечного бога, другой — для Телепина) и выставляли на них разнообразные блюда и напитки. Конец этого текста также утрачен.
Следует признать, что в литературном плане эти истории, в особенности текст «юзгатской таблички», довольно примитивны. Основной интерес для нас представляет содержащийся в них религиозный компонент. Описанию катастрофических последствий, которые влечет за собой исчезновение бога, и рассказам о поисках пропавшего бога и о том, как с его возвращением вся земля возрождается, находятся близкие параллели в мифах об Адонисе, Аттисе, Осирисе и Таммузе; все это — такие же типичные элементы мифов, связанных с ежегодным весенним празднеством, как и ритуальный поединок в «Мифе об убиении дракона». Однако, в отличие от последнего, ни один из этих текстов не связан с сезонными праздниками. Все это — «воззвания к богам» (мугавар или мугессар), относящиеся к широко представленному в хеттских архивах роду религиозной драмы. Предполагается, что бог ушел из храма, и с помощью особых молитв и ритуалов его уговаривают вернуться; миф же только описывает события божественного мира, аналогичные тем, ради которых совершается ритуал. В версии с Телепином в главной роли ритуальные действия даже включаются непосредственно в миф: чтец исполняет роль богини Камрусепы. Упоминание о царе и царице в мифе о Телепине могло бы навести нас на мысль, что миф этот декламировали только в связи с событиями общегосударственного значения; однако этому противоречит тот факт, что в одной из версий вместо царя и царицы упоминается некто Пирва, на дом которого, по всей видимости, пало несчастье. Очевидно, жрецы прибегали к этим мифам по мере надобности всякий раз, когда к ним обращался за помощью человек, желавший вернуть себе благорасположение богов. Гипотеза о том, что первоначально они представляли собой тексты для декламации во время весеннего праздника, пока не получила прямых подтверждений.
Особого внимания заслуживает эпизод с миссией пчелы. Широко распространены народные поверья о том, что мед оказывает очистительное действие и может изгонять злых духов, а также что укус пчелы или муравья способен излечить от паралича. Примечательную параллель мы находим в финском эпосе «Калевала»: Леммикяйнена убивают враги, но по просьбе его матери пчела приносит с девятого неба волшебный мед, которым и оживляет героя. В мифе о Телепине представляется важным то, что посылает пчелу на поиски богиня Ханнаханна, имя которой состоит из дважды повторенного слова со значением «бабушка» и обычно заменялось идеограммой со значением «великий»; в случае, если пчела была священным животным этой богини, то любопытный отзвук данного эпизода можно обнаружить в том, что, согласно Лактанцию, жриц «Великой Матери» Кибелы называли «пчелами» (melissai).
С точки зрения литературной композиции наибольший интерес представляют художественные тексты хурритского происхождения, в особенности цикл мифов, повествующих о боге Кумарби. В хурритской мифологии Кумарби считался отцом богов и отождествлялся с шумеро-вавилонским богом Эллилем. Основных текстов, в которых он играет главную роль, сохранилось два: миф о борьбе за власть между богами и длинное эпическое произведение, занимающее три таблички и озаглавленное «Песнь об Улликумми».
Согласно мифу о борьбе за власть между богами, некогда царем небес был Алалу. Алалу восседал на троне, и «могучий Ану, первый среди богов, стоял перед ним, склонялся к его ногам и подавал ему чашу с питьем».
Алалу царствовал на небесах девять лет. На девятый год Ану пошел войной против Алалу и победил его, и Алалу бежал от него на землю (т. е. в подземный мир?). Ану же воссел на трон, и отныне «могучий Кумарби» прислуживал ему и склонялся к его ногам.
