М. Воробьев - Русская история. Часть II
6. Континентальная блокада и русские финансы
В 1810 году в России происходят события более существенные: вводится новый тариф. Финансы наши пришли в такой упадок, что спасти их могло только что-то радикальное. Новый тариф облагал все товары, которые ввозятся из-за границы, колоссальной пошлиной, а поскольку ввозились только французские товары, а английские не ввозились, то это било, естественно, по интересам французских купцов
Наполеон протестовал, но ему объяснили, что это направлено не против него, а просто нет денег Одновременно было использовано отсутствие в Тильзитском договоре статьи о нейтральных государствах. Отныне все российские порты были открыты для всех кораблей под нейтральным флагом. Англичанам не надо было ничего объяснять, они сразу все поняли. При заходе в русский порт английские капитаны поднимали на мачте флаги государства Тинериф (это островок в Атлантическом океане) и загружались до самого верха, честно расплачиваясь своими золотыми фунтами. Благодаря этим кардинальным мерам российские финансы устояли. Но было ясно, что добрым отношениям с Наполеоном приходит конец, потому что они просто нежизненны, и с 1810 года оба государства начинают подготовку к войне.
Именно в начале 1810 года Наполеон приказал подать ему книги о России. Он читал о русской истории, в частности, очень интересовался историей Петра I. Именно тогда, возможно, во Франции было сфабриковано подложное завещание Петра I, как некоторые считают. Наполеон интересовался русской географией, климатом, расспрашивал русских послов во Франции о России. С этого момента он готовится к войне — начинается мобилизация армии и переброска ее в Пруссию и Польшу, но пока все довольно спокойно.
В России тоже понимают, к чему идет дело, благо есть абсолютно точные доказательства. В российском посольстве во Франции был военный атташе полковник Чернышев — молодой, веселый светский человек с приятными манерами, достаточно легкомысленный. Он без конца летал курьером из Парижа в Петербург и обратно. Во Франции он присутствовал на всех балах, которые давались в высшем обществе Парижа. Однажды во время бала начался пожар, и Чернышев, рискуя жизнью, спасал из огня французских красавиц. Естественно, после этого двери всех парижских салонов были перед ним открыты
Его считали веселым танцором, гулякой, романтической личностью, у него была возлюбленная в высшем свете. Но никто не предполагал, что у этого светского франта есть еще один вид деятельности: он был главой русской военной разведки в Париже.
Чернышев поставил дело на солидную ногу. Наполеону раз в месяц составлялся отчет о великой французской армии, о состоянии снаряжения, вооружения, о дислокации и численном составе войск — короче, обо всем, что императору следовало знать. Он составлялся в единственном экземпляре. Наполеон очень долго не подозревал о том, что специально для Чернышева составлялся второй экземпляр, который тот прочитывал почти одновременно с императором и умудрялся переправлять в Петербург.
Впоследствии контрразведка Наполеона вышла на след чиновников военного министерства, которые этим занимались. Сам Чернышев в это время уже уехал в Россию. Разумеется, изменники родины были {60} расстреляны, но ущерб ей они нанесли чудовищный. В Петербурге знали все — о таком можно было только мечтать. В это же время русская разведка сумела выкрасть военные планы и в Вене. Вена была союзником Парижа, Наполеон требовал, чтобы она приняла в будущем участие в войне против России. Составлялись соответствующие планы, которые опять-таки были скопированы и попали в Петербург.
Стало очевидным, что Наполеон готовит огромную коалицию против России. С севера должны были ударить шведы, с запада — французы и австрийцы, а с юга — турки (напомню, что с Турцией шла война с 1806 года). Но шведы после войны 1707–1708 гг. с Россией больше воевать не хотели, они потеряли всю Финляндию и были бы довольны, если бы Россия не возражала, чтобы к ним отошла Норвегия.
С турками война шла с переменным успехом много лет, но когда туда был назначен Кутузов, он сумел эту войну закончить и в 1812 году подписал Бухарестский мир — за 37 дней до наступления Наполеона. Турок выбили из этой необъявленной коалиции, и впоследствии Наполеон говорил, что он должен был остановить действия, получив сведения, что Турция подписала мир.
Что касается австрийцев, то с ними обошлись еще проще: как только бумаги с австрийскими планами были положены на стол в Петербурге, русский канцлер вызвал к себе для беседы австрийского посланника. Ему показали все эти суперсекретные документы и потребовали объяснений. Пока он подбирал слова, из-за занавески вышел сам император всероссийский Александр Павлович, который очень сухо сказал, что если австрийцы вздумают воевать, то с ними будут воевать до победного конца. Тут же Александр получил заверения, что дальше планов дело не пойдет. И, в общем, австрийцы сдержали свое слово.
Дипломатическую фазу подготовки к войне Наполеон проиграл. Наступала военная стадия, и надо сразу вспомнить, что качество вооружения было одинаково. Что же касается численности войск, она была разной: Наполеон подготовил армию для военных действий в 600 тысяч человек, она была сосредоточена в Пруссии и частично в Польше, и перед ним стоял выбор: или ждать, пока русские войска вступят в Польшу и разгромить их там (для него это было наиболее выгодной ситуацией), или самому переходить русские границы.
7. Соотношение сил и планы сторон накануне войны 1812 г.
Русских планов он не знал, поскольку на бумаге они не существовали. Военный министр России генерал Барклай-де-Толли был слишком умным человеком, чтобы писать подобные документы: если их можно было украсть в Париже и в Вене, то что мешало осуществить подобное и в Петербурге? Не произнося никаких лишних слов, он определенно был против вторжения в Польшу и планировал стратегическое отступление. Он мог оценить истинную силу французской армии, потому что знал точные цифры численности французских войск, а этого больше не знал практически никто. Ему было известно, что Наполеон непосредственно для вторжения в Россию отрядил эшелон численностью в 440 тысяч человек, а второй эшелон, приблизительно в 160 тысяч человек, находится за Вислой и может присоединиться к первому в очень короткий срок.
Две русские армии (первая — приблизительно в 100 тысяч человек в районе Вильнюс — Каунас — Ковно, а вторая приблизительно в 50 тысяч человек под командованием генерала Багратиона в районе Гродно), естественно, уступали по численности французским войскам в три-четыре раза. Южная армия, которая базировалась в районе Луцка, должна была все-таки прикрывать австрийское направление. Барклай понимал, что авантюра с наступлением в такой ситуации гибельна.
8. Начальный период Отечественной войны
И вот когда 22 или 24 июня 1812 года французы начали наступление, русские стали отступать. Но не сразу стало ясно, что надо делать. Император Александр со своим пристрастием к иностранцам (известна знаменитая просьба генерала Ермолова, который, когда Александр обратился к нему: «Что ты хочешь у меня попросить?» — сказал: «Государь, произведите меня в немцы!») в это время принял в армию с чином генерал-майора прусского генерала Пфуля, автора прусской кампании 1806 года, которая кончилась Иеной-Ауштедтом. Пфуль, типичный кабинетный теоретик, размышляя над картой, при помощи линейки и циркуля высчитывал марши и контрмарши и считал, что первая армия должна отвлекать на себя французские силы и находиться в укрепленном лагере у местечка Дрисса на Западной Двине, а в тылу французской армии будет действовать вторая армия. Все это выглядело бы довольно красиво, если бы он действительно, во-первых, понимал планы Наполеона, а во-вторых, знал, истинную силу французской армии.
Ничего этого он не знал и знать не мог, но Александру смог внушить свою идею. И поэтому первая армия была вынуждена отступать в Дриссу, но там генералитет в резких выражениях дал Александру понять, что это все не просто глупость, а преступление. Толстой приводит слова маркиза Паулуччи, который был на русской службе, о том, что Дрисский лагерь мог придумать либо изменник, либо сумасшедший, а тогда ему нужен либо сумасшедший дом, либо виселица. И вот происходят события чрезвычайно важные.
Александр, во-первых, высылает Пфуля из армии, а во-вторых, сам уезжает из армии в Москву, чтобы возбудить патриотические чувства у русских людей. Это был правильный шаг. Барклай получил известную свободу действий и тут же повел армию к Полоцку. Надо сказать, что потеря времени, затраченного на отступление из Дриссы, вызвала затруднения, и приходилось отступать с тяжелыми арьергардными боями. Если посмотреть на географическую карту, то русские армии шли как бы в разные стороны: они расходились — вместо того, чтобы сходиться. Багратион от Гродно попытался пройти к Минску, но Минск уже был занят французскими частями. Он повернул на юг, в тяжелых условиях оторвался от французов, переправился через Березину, а дальше пошел на Могилев, надеясь дойти до Витебска и там соединиться с первой армией, но опять в разрез успели выйти французские корпуса. Он опять {61} повернул южнее, пошел на Красный (знаменитый бой у Красного с французским авангардом), и наконец русские войска смогли соединиться у Смоленска.
