Дмитрий Перетолчин - Мировые войны и мировые элиты

«Мы находимся в битве, в которой столкнулись два решающих мировоззрения: или откат человечества на несколько тысячелетий назад, в самое примитивное состояние, с массовым производством, которым управляет исключительно государство, или дальнейшее развитие человечества путем поощрения частной инициативы» [36].

Гитлер мог бы дожить до того времени, когда за подобную риторику в научном стиле начнут давать Нобелевские премии в области экономики. По воспоминаниям друга фюрера принца Фридриха цу Шаумбург-Липпе, Гитлер сам никогда не воображал, что обладает властью диктатора. Во время войны он сделал признание: «Если у кого-то из нас есть диктаторская власть, то у Рузвельта — от него в его стране зависит гораздо больше, чем от меня в моей» [38].

«Я был последней надеждой Европы», — скажет он незадолго до смерти. Его притязания поддержит американский публицист Джон Стейнберг: надеждой немецких Варбургов и кругов, которые представляли Ялмар Шахт и директор Банка Англии лорд Монтегю Норман [38]. Монтегю Норман будет играть особую роль в истории Второй мировой войны, он будет присутствовать на судьбоносной для NSDAP и Гитлера встрече, организованной экономическим советником фюрера Вильгельмом Кепплером в доме банкира Курта фон Шредера в Кельне 4 января 1933 года. На этой встрече будет урегулирован конфликт, связанный с графом фон Клакреутом и его Немецкой аграрной лигой, бывшим штабным офицером фон Папеном, которого Гитлер всячески поносил на публичных выступлениях, а после достигнутых договоренностей пришлось проявить по отношению к нему политическую гибкость. В дебатах уже больше не было нужды, потому что далее обсуждались планы свержения правительства Шлейхера, в результате чего Гитлер стал канцлером в конце месяца. Стороны договорились о формировании коалиционного правительства [3][12][15][32]. На этой встрече, в присутствии Монтегю Нормана, и было заключено тайное соглашение о дальнейшем финансировании NSDAP [39], а люди из «кружка Кепплера», который фон Шредер назвал «вторым правительством Германии» «не дали покуситься на Швейцарию» Гитлеру [40], обезопасив Банк международных расчетов. Не зря, по свидетельству канцлера Брюнинга «группа крупных предпринимателей», продвигавших Гитлера, периодически наведывалась для совещаний к послу США в Берлине М. Секетту.

Второй этап переговоров проходил на вилле в Далеме новичка на политической сцене Иоахима фон Риббентропа, также в присутствии Кепплера и Гиммлера [3][12][15][32]. 20 февраля 1933 года на заседании, ставшем новой «презентацией» фюрера, председательствовал Ялмар Шахт [10]. Там собрались Крупп фон Болен (Krupp von Bohlen) и представители I.G. Farben — Герман Шмиц и Георг фон Шницлер. В этот раз уже только Круппом в партийной кассе было оставлено три миллиона марок [5], а Ассоциацией горнопромышленников (Verein fuer die Bergbaulichen Interessen) 600 000 рейхсмарок [41]. Эти презентации, а главное новые договоренности имели успех, описанный сотрудником отделения информации и связи финансового отдела американской секции Союзного контрольного совета для Германии Ричардом Сэсюли так: «Гитлер получил такую поддержку, на которую он и не смел надеяться. Индустриальные и финансовые лидеры Германии, с I.G. Farben во главе, сомкнули ряды и сказали Гитлеру «да»… Опираясь на них, он быстро смог создать известное всем нам кровожадное фашистское государство».

На тот момент у национал-социалистов было только три министра в правительстве — Гитлер, Фрик, Геринг [42] и видимо тайные встречи на дачах определили, как нивелировать политический неуспех. То, что произошло дальше, представляло собой даже не «черные» предвыборные технологии, это были беспрецедентные шаги по узурпации политической власти: 27 февраля поджог Рейхстага, в котором прибывший на место Гитлер, не разбираясь, обвинил коммунистов. Провокация послужила формальной причиной ликвидации Коммунистической партии Германии. 5 марта голоса, полученные в Рейхстаге коммунистами, были переписаны НСДАП, что и дало нацистам 2/3 голосов, необходимых, в частности, для предоставления Гитлеру поначалу временных неограниченных полномочий.

Католические партии самораспустились в обмен на конкорад Гитлера с папой Римским. Следом одним ударом было арестовано все руководство Социал-демократической партии Германии и уничтожена организация, аккумулировавшая в своих активах 184 млрд. марок и 4 млн. рабочих. Произошел роспуск полувоенных националистических организаций типа Stahlhelm («Стальной шлем»). Введением «Декрета о защите народа и империи» («Schutz von Heim und Reich») на следующий день после поджога, по сути отменялись гражданские права и неприкосновенность переписки. Как признавал Папен, в своих мемуарах: «Для того чтобы оправдать временную отмену некоторых прав и свобод, вводимую этим декретом, пришлось представить коммунистическую угрозу чрезвычайно серьезной» [13][42]. Обратившего внимание на то, что в тот вечер охрану Рейхстага удалили по личному распоряжению Геринга, главу службы пожарной охраны Вальтера Темпа задушат «неизвестные лица», они же застрелят прямо за письменным столом ведшего расследование поджога депутата Эрнста Оберфорена. Все восемь экземпляров показаний «поджигателя» ван дер Люббе бесследно исчезнут [43].

Чтобы закрепить политический успех, 13 марта 1933 года было создано министерство народного просвещения и пропаганды, главой которого стал выходец из Dresdner Bank, гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс, который видел свою задачу так: «Мы должны так долго обрабатывать людей, пока они не перейдут на нашу сторону, пока они не достигнут идейного понимания что происходящее сегодня в Германии не только необходимо, но и желательно принять» [44][45]. 22 июня Гитлер объявил о роспуске социал-демократической партии и ее юношеской организации «Соколы». 27–28 июня самораспустились еще три крупные партии [43]. На ноябрьских выборах 1933 года в бюллетене была представлена только NSDAP, которая набрала 92 % [30], в этом году дотация нацистской партии со стороны I.G. составила 4,5 млн. рейхсмарок [26].

Все же столь блестящее «идейное понимание» было достигнуто не со всеми. Все это время у нацисткой верхушки не было никакой интеллектуально проработанной идеологии, несмотря на обилие свободного времени, написанная в тюрьме «Mein Kampf», результат труда нескольких человек и редактуры Рудольфа Гесса [4]. Кстати, своим оформлением национал-социалистическое движение обязано представителям Фарминдустрии: Грегор Штрассер, «который может считаться творцом национал-социалистской идеологии, создателем национал-социалистской партии с большим правом, чем Гитлер», был аптекарь по профессии, директор химического концерна Schering-Kahlbaum AG. Он играл немалую роль в национал-социалистской партии вплоть до конца 1932 г., будучи руководителем северогерманских организаций и одним из наиболее серьезных соперников Гитлера [12]. Также он привлек к движению младшего брата и познакомил его с Гитлером:

«Немецкая революция… хочет не больше не меньше, чем достаточного жизненного пространства для молодой немецкой нации, в значительной мере признавая, что глубочайшие противоречия между несправедливостью одних и правами других народов и наций могут решаться только посредством войны, которая является волею судьбы» [46].

Несмотря на привлекательность идеи решать вопросы несправедливости посредством войны, были причины, по которым на кандидатуре Штрассеров никогда бы не остановились спонсоры. Во-первых, «установить справедливость» видимо планировалось лишь в отношении Франции, так как Отто Штрассер сам отмечал: «наша программа предусматривала уничтожение прусского милитаризма», а во-вторых, он еще весной 1925 года написал: «В области экономики мы выступали как против капитализма, так и против марксизма… Мы предлагали провести национализацию лишь тех материальных ценностей, которые могут умножаться лишь коллективными усилиями народа, именно земельного и промышленного имущества страны… Процветание страны необходимо обеспечить национализацией тяжелой индустрии». Сравните с риторикой Гитлера [47]. Оппоненты, не будучи коммунистами, издавали «Красный листок», сочетая недопустимые с точки зрения I.G. Farben симпатии к советскому режиму в СССР, ленинскому лозунгу «О соединенных Штатах Европы», который немцы вынашивали еще с Первой мировой [48]. 22 мая 1930 г. Отто Штрассер поставил Гитлера перед выбором: «Если вы хотите сохранить капиталистический режим, то вы не имеете права говорить о социализме», после обвинений в марксизме Штрассер и его сторонники вышли из партии под лозунгом «Социалисты уходят из NSDAP!». Через год, соединившись с главой берлинских штурмовиков Вальтером Штеннесом, он захватил здание геббельсовской газеты Der Angriff и объявил об отстранении Гитлера, тогда вопрос решился переговорами и созданием Отто Штрассером «Черного фронта». Теперь, в новых условиях глава «Черного фронта» был вынужден скрываться в Чехословакии, организовав там антигитлеровскую радиостанцию [47].