Геннадий Левицкий - Великое княжество Литовское
В конце концов часть стены была разрушена, и смоленский гарнизон сдался. Смоленской шляхте и мещанам был предоставлен выбор: либо выехать в Литву, либо присягнуть на верность московскому государю.
Царь Алексей Михайлович приказывал не обижать жителей завоеванных земель, надеясь в их лице обрести преданных союзников и верных подданных. Но казаки, недавно слезно молившие царя взять их под свою власть, перечеркнули его добрые намерения.
Сохранилась так называемая «Реляция об ужасном разрушении города Люблина», написанная очевидцем взятия города в 1656 году отрядами русского воеводы Петра Потемкина и предводителя казаков Данилы Выговского.
Горожане, оценив соотношение сил, подняли белый флаг, надеясь на милостивое обхождение. Но их надежды не оправдались. Завоевателей интересовали прежде всего материальные ценности; особенно досталось еврейскому предместью. 16 октября была подожжена синагога («в которой находилось бесчисленное множество евреев»), и вскоре все предместье охватил огонь. «Нельзя было без жалости смотреть вниз на еврейский город, – сочувствует немецкий хронист. – Произведенное мучительство, вследствие этого вой, ужасный постоянный пожар (который продолжался более шести дней) произошли, совершенно невзирая на то, что уже подчинились. Кто им попадался живым в предместье, за все время до последнего часа их ухода, они или немедленно убивали, или, по меньшей мере, снимали одежды и затем продавали за бесценок, пару сапог за кусок табаку».
Закончив с евреями, казаки и солдаты Потемкина принялись за монастыри. «В монастырь Св. Бригитты бежало много людей, которые долго защищались, но так как не явилось подмоги, то, наконец, все были перебиты и нашли одну могилу… Некоторых монахинь они убили, некоторых увели, некоторых продали. Точно так же было у бернардинцев обоего пола, только что тут не так много было убито; церкви у всех, также у кармелитов обоего пола, очень попорчены и разорены, только что здесь никто не был убит, а также не было найдено никаких сокровищ…» «Они так хорошо умели обходиться с огнем и мечом, что самый лучший палач должен бы пойти еще к ним в науку», – описывает завоевателей люблинский немец.
Летом 1655 года пали Ковно, Гродно и литовская столица – Вильно. Казалось бы, мечта о собирании всех русских земель под властью московского государя воплотилась. «Но, – пишет С. М. Соловьев, – в то время как Алексей Михайлович считал несомненным, что все завоевания его останутся за ним, и называл себя всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцем, литовским, волынским и подольским, явился ему опасный соперник…» Этим же летом в конфликт вмешалась третья сторона. Шведский король Карл Х, воспользовавшись бедственным положением Речи Посполитой, захватил большую часть Польши вместе с Варшавой и Краковом. Король Ян-Казимир укрылся в Силезии – так недавний властитель крупнейшего государства в Европе остался обладателем небольшого куска земли.
Не отчаивался лишь гетман литовский Януш Радзивилл. Сам протестант, он нашел общий язык с протестантом Карлом Х – шведский король пообещал отвоевать Великое княжество Литовское у русского царя.
Тут же стал настойчиво просить Москву помириться с Польшей австрийский император. Посол Аллегретти объявил: император желает, «чтоб укротилось кровопролитие между царским величеством и королем польским, и оружие их обратилось бы на общих христианских неприятелей, на бусурман. Всякой войне бывает конец – мир, а к миру приводят посредники, и если царское величество не изволит заключить мир с польским королем посредством цесарского величества, а потом заключит мир посредством другого какого‐нибудь государя, то цесарскому величеству будет это бесчестье». Австрийскому императору не хотелось иметь соседом вместо слабой Польши русского царя или энергичного шведского короля.
Ссориться со всей Европой у Москвы не имелось ни желания, ни сил. Русские послы долго и упорно искали польского короля; когда нашли, объявили условия мира своего царя: все захваченные города Великого княжества Литовского отходят к Москве, король оплачивает Москве военные издержки. В ответ поляки выдвинули свои условия: царь возвращает королю все завоеванное и оплачивает причиненный войной ущерб.
Постепенно у русского царя созрел новый план: овладеть уже завоеванной территорией на вполне законных основаниях, так, чтобы не смогли предъявить претензий иноземные государи, зорко следившие за событиями в Восточной Европе. Его озвучил полякам царский посол Одоевский:
«Государь ваш в совершенных летах, а наследников у него нет: так пусть Речь Посполитая по совету с королем пришлет к нашему великому государю послов с избранием его, великого государя, и писать его избранным Короны Польской великим государем, потому что Великое княжество Литовское под царскою рукой утвердилось; а великий государь хочет вас держать в своей большой милости и вольностей ваших нарушить ничем не велит». Поляки дипломатично ответили: «Это дело великое: скоро ответу дать нельзя».
Русское предложение вынесли на сейм. Представители духовенства сразу же заявили, что не согласятся на избрание царя, если тот не перейдет из православия в католицизм. Сенаторы пошли еще дальше: они нашли двадцать одну причину, по которым Алексей Михайлович и его сын не могли занять трон Речи Посполитой. Значит, было не обойтись без очередной войны.
Первыми в 1658 году начали боевые действия литовцы. Начали не очень удачно – в плен попал гетман Гонсевский. Тем не менее – хотя и медленно – русские теряли в Литве одну позицию за другой.
Тем временем у Речи Посполитой появилась «пятая колонна» на территории Московии. Верхушка украинского казачества решила, что под властью Польши ей будет вольготнее, чем под владычеством русского самодержца. Царившая в Польше магнатско-шляхетская свобода прельстила Ивана Выговского – гетмана, захватившего власть в Малороссии после смерти Богдана Хмельницкого. В сентябре 1658 года Выговской заключает в Гадяче договор о переходе малороссийского казачества под власть короля – постановление Переяславской рады аннулировалось.
России пришлось вести войну на несколько фронтов – это истощало людские и материальные ресурсы. К тому же ошибки военачальников приводили к жестоким поражениям. Летом 1659 года царские воеводы князья Семен Пожарский и Семен Львов были разгромлены казаками и татарами под Конотопом. Князья попали в плен: Пожарскому немедленно отрубили голову, Львов умер в неволе спустя две недели. «Цвет московской конницы, совершившей счастливые походы 54‐го и 55‐го годов, сгиб в один день; пленных досталось победителям тысяч пять; несчастных вывели на открытое место и резали как баранов: так уговорились между собою союзники – хан крымский и гетман Войска Запорожского! – сокрушается С. М. Соловьев. – Никогда после того царь московский не был уже в состоянии вывести в поле такого сильного ополчения».
Осенью 1661 года воеводы Хованский и Ордын-Нащокин потерпели страшнейшее поражение от литовцев при Кушликах. Из 20‐тысячного московского войска удалось спастись не более тысячи воинам, которые укрылись в Полоцке вместе с Хованским и раненым Ордын-Нащокиным. Литовцы, если верить их сведениям, потеряли всего около сорока человек убитыми.
Русские сдали Гродно и Могилев, затем настал черед Вильно. «В этой столице Литвы сидел воеводою стольник князь Данила Мышецкий только с 78 солдатами, – рассказывает С. М. Соловьев. – Сам король осадил Вильну и отправил к Мышецкому литовского канцлера Паца и подканцлера Нарушевича с требованием сдачи, обещая для воеводы и всех ратных людей свободный выход к московским границам с казною и со всем имением. Мышецкий отвечал, что сдаст город, если король позволит ему распродать весь хлеб и соль и даст ему под его пожитки 300 подвод. Король не согласился на распродажу хлеба и соли и обещал дать воеводе только 30 подвод. Тогда Мышецкий объявил, что хотя все помрут, а города не сдадут. Король велел своему войску готовиться к приступу… Но солдаты… схватили воеводу, сковали и выдали королю. Когда его привели к Яну-Казимиру, то он не поклонился: король, видя его гордость, не захотел с ним говорить сам, а выслал канцлера Паца спросить его, какого он хочет милосердия?! “Никакого милосердия от короля не требую, а желаю себе казни”, – отвечал Мышецкий. Его желание было исполнено; перед казнью читали сказку, что Мышецкого казнят не за то, что он был добрый кавалер и государю своему служил верно, города не сдал и мужественно защищался, но за то, что он был большой тиран, много людей невинно покарал и, на части рассекши, из пушек ими стрелял, иных на кол сажал, беременных женщин на крюках за ребра вешал, и они, вися на крюках, рождали младенцев». В 1663 году король Ян-Казимир предпринял грандиозный поход на Московию; то была последняя попытка Речи Посполитой уничтожить извечного соперника.
