Вячеслав Федоров - Оружие Победы

Чувствовалось нетерпение Котельникова. Он хотел проверить идею на практике и ждал повод и удобный случай. Теперь он сам шел ему в руки.

А идея походов подо льдами носилась в воздухе. В офицерских кают-компаниях она неоднократно обсуждалась. Проблема состояла в том, как и где всплывать. Толстый лед мог повредить рубку лодки. Всплывать в полынье? А как ее найти? Разведать ее можно самолетом, но как сообщить это на лодку, идущую в подводном положении. Риск, конечно, был большой, но кому-то надо было начинать.

Котельников обратился за разрешением к командиру бригады, который находился на борту лодки. Перемычка битого льда была небольшой, шириной примерно в пять кабельтовых, а за ней уже виднелась полоса чистой воды. Комбриг дал „добро“, понимая, что опыт хождения подо льдами будет в походе необходим.

К сожалению, не могу сказать, в какой день это произошло. Я тогда никаких записей не вел — работы и без того хватало. Но, судя по записям Котельникова, погружение было

13 февраля 1938 года. Лодка пробыла подо льдами примерно 30 минут.

Вы знаете, тогда на этот факт никто особого внимания не обратил. Никто не думал, что „Д-3“ станет первой лодкой, нырнувшей под арктический лед».

30 минут плавания подо льдом. Крошечный отрезок времени. Но первый есть первый!

В 30-е годы идею подледного плавания пытался осуществить полярный исследователь Губерт Уилкинс. Для этих целей он построил специальную подводную лодку и назвал ее «Наутилус».

5 августа 1931 года он отправился в свое первое и последнее полярное плавание.

Когда «Наутилус» подошел ко льдам, под которые ему надо было погружаться, выяснилось, что сделать он этого не сможет. Лодка за время похода… потеряла горизонтальные рули глубины. Позднее, после разбирательств, выдвинули версию, что рули подпилил кто-то из членов экипажа лодки, испугавшись плавания подо льдами.

Уилкинс все же попытался протолкнуть нос лодки под лед. Это оказалось трудным делом. Стоило только подвести нос лодки под льдину, как та разламывалась. Лодка выталкивала лед, ей бы погрузиться, а она не может. С трудом Уилкинс все-таки «загнал» нос лодки под льдину. Этим он и ограничился.

После похода он написал книгу «Во льды на подводной лодке». В 1935 году книга была издана в СССР с предисловием автора, в котором он писал: «…Разве не может случиться, что следующая подводная лодка, которая сделает попытку нырнуть под полярные льды, будет принадлежать СССР». Через три года так и произошло.

В 1938 году по приглашению советского правительства Губерт Уилкинс приехал в нашу страну. Он выразил желание встретиться с полярными летчиками, В. П. Чкаловым и М. М. Громовым, совершившими авиабросок через полюс, папанинцами. Он хотел также «получить консультации советских подводников, имеющих опыт плавания подо льдами об условиях и методах плавания на подводной лодке во льдах и подо льдом и, в частности, об опасности обледенения лодки и об условиях видимости подо льдом».

Точно известно, что с командиром подводной лодки «Д-3» Виктором Котельниковым у него встречи не было.

Позволю себе процитировать письмо морского историка Владимира Георгиевича Реданского. Он многие годы занимается поиском фактов подледных плаваний наших подводников.

«…Вне всякого сомнения, лодка „Д-3“ под командованием Виктора Котельникова была первой, совершившей подледное плавание в северных морях. Погружение было несложным и, казалось бы, не принесло флоту большого опыта. Но разве не послужило оно толчком для более смелых подводных маневров?

Так, на Балтике подводная лодка „Щ-324“ под командованием Коняева более 13 часов форсировала подо льдом пролив Седра-Кваркен. Причем при всплытии лодка пробивала лед толщиной 25 сантиметров. Произошло это 19 февраля 1940 года. Сейчас трудно сказать, изучался ли опыт первого подледного погружения, но молва об этом разнеслась по всем флотам. Мне удалось установить многие факты довоенных подледных плаваний на всех флотах, кроме, разве Черноморского.

Что печалит. Изучая мемуарную и военно-историческую литературу, вышедшую на Западе, сталкиваешься с одним: в ней расписывается героические действия фашистских подводников в полярных морях. Действительно, известны случаи, когда немецкие подводные лодки действовали у кромки паковых льдов и уходили под них, когда возникала опасность. Бывало, что и всплывали они в разводах, чтобы зарядить аккумуляторные батареи. Но ведь эти тактические приемы еще в финскую войну отработали наши командиры подводных лодок Коняев и Вершинин».

К началу Великой Отечественной войны тактический прием «изо льда к воде» был освоен многими командирами подводных лодок. Он уже не являлся чем-то исключительным. Для его выполнения не требовалось разрешения высших должностных лиц. Командир подводной лодки сам мог принять решение ухода под льды.

Так и сделал Александр Иванович Маринеско, командир легендарной лодки «С-13», возвращаясь из победного похода.

На подходе к базе Турку его лодку должен был встретить надводный корабль. Но по какой-то причине он задержался. Прервалась и радиосвязь с базой. Выяснить причину непоявления корабля так и не удалось.

В зоне рандеву лодку окружили сверкающие на солнце поля льдов. Черное тело лодки на фоне сплошной белизны выглядело заманчивой мишенью для любого вражеского самолета.

Маринеско решил не ждать корабль и отдал команду на погружение. Два часа лодка шла подо льдами. Когда она всплыла, пробив рубкой лед, командиру удалось выйти на мостик не сразу. Осколок льда прижал рубочный люк. Чуть приподняв его, вогнали в просвет деревянный клин, а потом быстрым заполнением цистерн, то по правому, то по левому борту, лодку раскачали. Только так избавились от нежелательного груза.

Об арктических походах наших подводных лодок мы впервые узнали в 1962 году. Тогда лодка «Ленинский комсомол» всплыла в полынье у самого Северного полюса. «Рассекреченный» поход в подробностях описывали в газетах. Подробности, естественно, были дозированными, выверенными и строго отобранными.

На следующий год еще одна лодка штурмует льды Арктики. Она всплывает точно в месте пересечения меридианов.

Мы воспринимали это как рекорды. А на самом деле ставилась задача «совершенствовать способы поиска и уничтожения подводных лодок-ракетоносцев под арктическими льдами».

Примерно такие же задачи были и в 1996 году, когда две российские подводные лодки всплыли на Северном полюсе и установили на льду флаги России и Военно-морского флота — Андреевский флаг. В подшивках газет того года вы это сообщение вряд ли отыщите. Они пестрят совсем другими новостями.

Заканчивая свое письмо, морской историк Владимир Георгиевич Реданский подчеркнул: «…Понятно, что в истории хотят быть первыми все. Первые — это гордость нации, гордость флота. Можно подтасовать факты, можно поставить все с ног на голову, но на короткое время. История воздаст по справедливости.

На сегодня факт первого подледного плавания в северных морях признан за лодкой „Д-3“ под командованием Виктора Котельникова».

Нашего земляка… Первого в мире подледного капитана…

Лодки первого эшелона

К началу войны в боевом составе морских сил СССР числилось 32 подводные лодки, построенные на верфях завода «Красное Сормово». Еще 27 лодок было сдано за годы войны.

8 сормовских подводных лодок стало Краснознаменными и 4 получили звания Гвардейских. 10 командиров «сормовичек» удостоены звания Героя Советского Союза.

О том, что на заводе «Красное Сормово» делают подводные лодки, было известно большинству горожан. Но даже в тишине кухонь вслух об этом говорить было не принято. Если попытаться вспомнить, когда впервые дошел этот слух и от кого, то вряд ли это удастся. Видимо, это была специфика закрытого города — слухи будто возникали сами и «повязывали» горожан «страшной» военной тайной.

Даже в разговорах вне города мы были осторожны и бдительны. Вопросы о лодках считали провокационными, в ответ делали удивленные глаза и пожимали плечами — ничего не ведаем.

А между тем рождение слухов о сормовских подводных лодках имеет точную дату —14 июня 1929 года. В этот день на завод поступило задание Управления Военно-морских сил на постройку подводной лодки «Щука» III серии.

К этому времени закончился период возрождения флота. Были восстановлены все старые боеспособные корабли, доставшиеся в наследие от императорского флота, и промышленность приступила к реализации новых планов военного судостроения.

Но не все шло так гладко. В дело вмешалась… авиация. Многие ее сторонники утверждали, что флот больше не нужен, он будет лишь мишенью для воздушных бомбардировочных армад. Была проведена даже дискуссия на тему «Морской или воздушный флот?» Перевес сил в сторону морского флоты был не так уж и велик.