Андрей Михайлов - От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том I
Рим жил напряженной жизнью. Важное место в ней занимали военные приготовления папы Павла IV. Гуманист Дю Белле не мог одобрять агрессивную политику главы католической церкви. Он видел в ней угрозу большим гуманистическим завоеваниям Возрождения, возможную гибель культуры. В сонете 83 поэт сравнивает Рим прошлого, колыбель гуманизма, с тем, что он увидел своими глазами:
La paix, et le bon temps ne regnent plus icy,La musique et le bal sont contraints de s’y taire,L’air y est corrompu, Mars y est ordinareOrdinare la faim, la peine, et le soucy[264].
Не раз поэт с тревогой пишет о родной земле, попираемой ногами чужеземных солдат. Вызывала у него беспокойство и назревавшая в стране религиозная распря. Дю Белле, очевидно, чувствовал, что схватка двух феодальных группировок задушит культуру Возрождения. Поэт прекрасно сознавал, что именно простые люди несут на своих плечах всю тяжесть феодальных войн. На страницах «Сожалений» не раз возникает образ страдающего от войны народа: разграбленные и сожженные дома простых людей, разоренные города, спина народа сгибается под непосильной тяжестью налогов. Все это заставляет вспомнить самое гражданственное поэтическое произведение XVI в. во Франции – «Трагические поэмы» Агриппы д’Обинье. Дю Белле положил начало патриотической, политически заостренной (что особенно важно) лирике. В этом смысле традиции «Сожалений» чувствуются в ряде произведений Ронсара (например, в его «Рассуждениях») и других поэтов второй половины XVI в. (вопрос о влиянии «Сожалений» не разработан в научной литературе о Дю Белле). Именно в мире видел поэт возможность приостановить развивающийся политический кризис, черты которого он воочию увидел в Италии.
Дю Белле очень остро ощущал противоречивость эпохи, и эти противоречия его пугали. Вот почему в сонетах сборника слышны трагические мотивы. Но трагизм Дю Белле – героичен. В нем нашли отражение глубокие переживания патриота, с болью видящего признаки упадка культуры Возрождения во Франции, собирание сил феодальной анархии, назревание религиозной распри. Не случайно поэт называет свою эпоху «железным веком» (сонеты 170, 179, 185), «временем порока» (сонет 187). Так возникает мотив «слабости» поэта перед лицом окружающей его жизни. Слово «слабый», «жалкий», «хилый» (chetif) много раз повторяется на страницах сборника. И Дю Белле противопоставляет этому страшному враждебному ему миру стоический идеал довольства малым, удовлетворенности. Родина поэта – его Анжу – это тот нетронутый оазис, куда хочет укрыться поэт, спасаясь от ужасов большого мира. Именно поэтому родная природа, деревенская жизнь, крестьянский труд противопоставляются поэтом всему городскому. Поэт стремится уйти от борьбы, уклониться от участия в политической жизни. Его идеалом становится тихое уединенное существование на берегу его полноводной Луары среди знакомых с детства, поросших вереском полей и виноградников Анжу.
В «Сожалениях» патриотизм поэта не носил чисто местного характера. Образ родины воплощается то в картинах родного уголка, то в широкой панораме всей страны, от северных ее границ до южных. Образ Франции носит, конечно, глубоко личный характер, но правильнее было бы говорить о лирическом восприятии родины, чем об узости и ограниченности в ее трактовке. Основной лирический тон книги – ее печаль и скорбь – были вызваны гражданскими чувствами патриота, оторванного от родной земли и глубоко переживающего этот отрыв.
Патриотизм Дю Белле – в чувстве беспокойства за судьбу своей страны – Франции. Но патриотизм поэта выражен с особой силой и глубиной там, где личные переживания сочетаются с большим гражданским пафосом. Именно там достигает Дю Белле наибольшей лирической глубины и психологической правдивости. В «Сожалениях» патриотическое чувство поэта углубляется, оно обогащено его большим жизненным опытом. Все это указывает на выросшее и окрепшее национальное самосознание Дю Белле. Важно не только обращение к значительным историческим и политическим проблемам, к судьбам Франции, но и усиление лиризма патриотического чувства. Раньше поэт лишь любовался широким разливом полноводной Луары, зеленью лесов, плодородием полей родного Анжу. Теперь поэт видит в любви к родине проявление подлинного гуманизма.
3
Интересно проследить, как из элегических сонетов, полных тоски и сожалений, вырастает сатира, сатирическое обобщение римской жизни. Сначала поэт с юмором описывает собственные жизненные неудачи, скуку и неудобства службы в Вечном городе. Но постепенно сатирический, разоблачительный тон сонетов все возрастает.
Композиционно поворот в характере изображения римской жизни наступает в сонете 52. Поэт решает прервать свои элегии по поводу утрачен ной молодости, собственных неудач, тоски по родине и обратиться к иным вопросам. Слезы теперь уже не могут умерить его тоску. Каждый новый день, проведенный поэтом в самой гуще римской жизни, давал ему богатый материал для обобщения. Дю Белле, живший в то время около Терм Диоклетиана, близко соприкасался с жизнью города.
Под пером Дю Белле сонет, эта сравнительно новая для французской литературы поэтическая форма, употреблявшаяся преимущественно в любовной лирике, обогатился сатирой. В Италии сатирические сонеты писались еще во времена Данте. В XVI в. лучшим мастером сатирического сонета был «гроза королей» Пьетро Аретино. У него было немало соратников и подражателей в этом жанре. Французская же литература, обладавшая богатой сатирической традицией, сатирического сонета еще не знала. Дю Белле может считаться его создателем.
Особое негодование вызывает у поэта папский двор. Дю Белле разоблачает его невежество, корыстолюбие, продажность, разврат. Не случайно посвящает он несколько сонетов бастардам, этому непременному атрибуту римской жизни. Поэт был свидетелем бесконечных интриг, раздиравших папское окружение. Кардиналы и епископы продавали и продавались тому, кто больше платил. Все они были участниками политических махинаций, проводимых за спиной народа, с которым совершенно не считались и который редко говорил свое слово. Сторонники Императора, Испании, Франции интриговали друг против друга. И в центре всех интриг находился папа Павел IV Караффа, рьяный противник Испании, избранный на престол Св. Петра в 1555 г.
В сонете 127 поэт разоблачает пороки, царившие в Риме при дворе наместника бога на земле. Этот сонет обобщает, сводит воедино критические заметки автора, разбросанные по всей книге. Дю Белле указывает на предательство, на убийства из-за угла и отравления, на сладострастие и ростовщичество как на характерные приметы римской жизни.
Не только страстные слова обличения, а и едкую иронию находим мы в сонетах Дю Белле, посвященных изображению папского Рима. В сонете 104 поэт иронически восхваляет заслуги недавно умершего папы Юлия III, известного своей жизнью, полной разврата и неумеренных наслаждений. В сонете 118 Дю Белле создает насыщенную глубоким сарказмом и презрением картинку римской жизни, рисуя пресмыкающихся перед папой кардиналов и других священнослужителей.
Делая сатирические зарисовки римской жизни, изображая «Рим кардиналов», Дю Белле не мог пройти мимо «Рима куртизанок». Этой теме посвящено 14 сонетов (87 – 100). Она была очень важна для поэта как одна из сторон общей темы продажности. Продажность папской курии и продажность куртизанок – явления, по мнению Дю Белле, одного порядка. Куртизанки – это свидетельство разложения и упадка римского общества, папства, культуры итальянского Ренессанса. Изображение куртизанок помогает поэту разоблачить лицемерие, разврат в среде священников и монахов. Появление этой темы на страницах сборника может быть объяснено еще и биографическим моментом: мимолетная связь с куртизанкой Фаустиной дала поэту возможность на собственном опыте узнать и эту сторону жизни Вечного города.
Тот факт, что основное острие сатиры «Сожалений» направлено против белого и черного духовенства, против папской курии, вполне объясним – церковь была главной силой в Риме.
В сатирических сонетах сборника нашел отражение и такой «больной» вопрос тех лет, как протестантизм. Проезжая через Женеву по дороге домой, поэт познакомился с нравами и обычаями кальвинистов. Сатирой в духе Рабле является сонет 135, высмеивающий размеренную жизнь женевских буржуа. Весь образный строй сонета проникнут духом раблезианского, немного грубоватого, но метко бьющего в цель гротеска:
La terre y est fertile, amples les edifi ces,Les poelles bigarrez, et les chambres de bois,La police immuable, immuables les loix,Et le peuple ennemy de forfaicts et de vices.Ils boivent nuict et jour en Bretons et Suysses,Ils sont gras et refaits, et mangent plus que trois:Voila les compagnons et correcteurs des Rois,Que le bon Rabelais a surnommez Saulcisses.Ils n’ont jamais changé leurs habitz et façons,Ils hurlent comme chiens leurs barbares chansons,Ils comptent à leur mode, et de tout se font croire:Ils ont force beaux lacs, et force sources d’eau,Force prez, force bois: j’ay du reste, Belleau,Perdu le souvenir, tant ilz me fi rent boire.
Характерно, что у Дю Белле не возникает вопроса о превосходстве католицизма. Оставаясь на его позициях, поэт, тем не менее, не хочет вмешиваться в разгорающуюся религиозную распрю. Дю Белле никогда не был правоверным католиком; он был верующим человеком, как и большинство людей его времени, но относился к догматам католичества без излишней экзальтации. Он не пришел в лагерь гугенотов, так как видел в них таких же, как католики, сектантов. Он не поднялся выше обеих партий, внешне остался верен католицизму, но в католической партии Дю Белле видел более реальную силу, он предполагал, что именно она одержит верх в предстоящей схватке. Дю Белле понимал, что именно под знаменем католицизма прошло объединение страны, а руководящие круги протестантской оппозиции выражают устремления феодальной анархии, прикрывавшейся лозунгами религиозной войны. Но гуманист Дю Белле никогда не был сторонником религиозных гонений. Гуманистический лозунг веротерпимости был великим лозунгом для XVI в. Лучшие умы Франции провозглашали его. Он звучал в произведениях Рабле, Деперье, Ронсара, Агриппы д’Обинье, Монтеня. Под этим лозунгом Генрих IV сумел на некоторое время умиротворить страну.
