Игорь Прокопенко - Правда о Советском Союзе. Какую страну мы потеряли?
На одном концерте к Эдуарду Хилю подошел Толстиков, первый секретарь: «Понравился концерт!» Хиль и говорит ему: «Вы знаете, Василий Сергеевич, у меня квартиры нет, я в коммуналке живу». «Ну как же, ты же уже лауреат стал и в Москве, и в Сопоте». И пообещал решить этот вопрос.
Аркадий Райкин, Клавдия Шульженко, Марк Бернес, Леонид Утесов, Юрий Гуляев… В более поздний период — с кремлевских подмостков будут петь Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Муслим Магомаев, София Ротару — благодаря советскому телевидению они становятся первыми звездами СССР, для них — площадки и стадионы, лучшие гостиницы и любовь жителей огромной Страны Советов!
1980-е годы — расцвет эпохи застоя. В магазинах одежды все одинаковое. Пиджаки — брюки — рубашки — сплошь одинакового цвета. Этот товар во всех магазинах СССР — выбора нет и, похоже, не скоро будет. Артисту, чтобы считаться крутым, нужно носить фирменные иностранные вещи, но где их взять? На помощь приходит советская фарцовка!
Молодые люди покупают вещи у тех, кто часто ездит за границу, и продают их втридорога. Импортные сапоги, куртки, джинсы по стоимости равны средней месячной зарплате. К примеру, моднейшие брюки с суперстильными молниями и заклепками стоят 200 рублей — ровно столько получает врач или учитель. На хорошую вещь всегда очередь! Черный рынок процветает, но нужно быть осторожным — могут обмануть.
Солист популярного советского ВИА «Сябры» Анатолий Ярмоленко тоже таким образом пополнял свой гардероб: «Приносят рубашки югославские. Я говорю: «Мы на сцену, ребята, наденем». Они упакованы, мы их купили. Я говорю: «Вот хорошо. Значит, ребята, все завтра выступаем в этих рубашках». Товар к гостинице подносили фарцовщики, знали, что мы — артисты. Потом открываем, а там у одного полрубашки и у второго полрубашки. По 25 рублей платили. По советским меркам это были очень большие деньги».
Выехать за границу для многих артистов предел мечтаний…
Группа из Советского Союза должна была получить специальное разрешение, заполнить важные бланки, честно ответить на очень серьезный вопрос: есть ли родственники за границей? Далее спрашивали — является ли выезжающий коммунистом, считает ли важными для себя принципы марксизма-ленинизма и за мир ли он во всем мире?
На пике популярности группу «Земляне» стали преследовать сплетни, что они якобы собираются покинуть СССР. Рассказывает Сергей Скачков:
«Раньше выезд за границу был связан с прохождением собеседования, нас не выпускали в Чехословакию, какие-то анонимки приходили, что мы там останемся. В Афганистан нас не пустили по этой же причине, даже в Монголию не пускали, невыездные мы были».
Тех же, кому удавалось вырваться за кордон, ожидал сюрприз. В советской делегации обязательно находился человек из органов. Он постоянно присутствовал в кафе, на презентациях, даже в студиях звукозаписи! «Телохранитель поневоле» каждый вечер звонил по телефону и докладывал — что делали артисты, куда ходили, с кем встречались. Часто по утрам эти люди будили певцов, чтобы провести с ними еще один день!
В застойные 1980-е выезд за границу для артиста СССР означает не просто посмотреть на загнивающий Запад — это как минимум решение материальных проблем! Ведь оттуда можно привезти качественную одежду, обувь, а если повезет — и технику! Для того чтобы выехать в страну даже соцлагеря, артисты как могут договариваются с работниками органов, задаривают их подарками, дефицитными вещами и парфюмерией.
Артисту Виктору Чайке в то время выпала редкая удача — бесплатно выступить на дне рождения партийного лидера ГДР: «Поехали на государственном уровне на пати к господину Хоннекеру, в Германии мы выступали в замечательном дворце спорта. Сидят солидные люди, все в галстуках, очень много охраны. Ну, вот, а мы в буфете, пока идут длинные речи. Мы уже поняли: что-то не то. Ну, буфет-то, он как бы работает для артистов бесплатно, и постепенно мы встретили знакомых музыкантов из Венгрии, Германии или просто познакомились. Вдруг я слышу, что объявляют наш коллектив. «Пожалуйста, на сцену» — говорят на русском, на немецком, а мы уже по разным барам рассредоточились. Я бегу, конечно, тем путем, какой мне показали, подбегаю к сцене, объявляют наше выступление. Я выхожу, как и положено, на сцену и понимаю, что мы с разных сторон сейчас — я один, а коллектив в этот момент где-то «квасит» по разным буфетам.
А заграница — это же было святое. Даже в соцстрану нельзя было выехать тогда без сопровождения органов. Я никогда не забуду — в Венгрии или в Югославии шел фильм «Эммануэль», «видики» еще не были распространены. Мы пришли в кинотеатр, давайте, мол, посмотрим, девочек наших с собой позвали. Билетики берем. И тут сзади голос, до боли знакомый. Мы знаем, что этот человек — наш собрат. Но откуда он знает? Нюх у них был! «А вы, ребята, фильм хотите посмотреть? А вы не боитесь рисковать так, с девчонками идти туда?» А мы тогда: «Нет, мы только посмотрим, какие тут афишки».
А в это время в Советском Союзе по радио звучат так называемые «кремлевские соловьи» — Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, София Ротару. Они самые главные звезды советской сцены, и без их участия не обходится ни один концерт…
Песни для эстрады доверяют писать только членам Союза композиторов. Всего лишь несколько человек пишут для многомиллионной страны. Композиции с советской идеологией нравятся партийным лидерам, а значит, звучат из каждого окна и тут же становятся хитами: «Я, ты, он, она — вместе целая страна!»
Бывало так, что одну и ту же композицию артист исполнял несколько лет, ждал, пока ему напишут новый хит. Другие композиции, часто самодеятельных талантливых композиторов, не доходят до слушателя: на радио и Центральном телевидении СССР они под грифом «неформат» и с пометкой «нежелательно для публичного исполнения». Гонениям подвергается джаз, а также все, в чем усматривают элемент «иностранщины», — аранжировки, стиль, манера исполнения!
К примеру, спеть песню с английскими словами «Ай лав ю» означает преклонение перед Западом, а это финал артистической карьеры.
Барда Вилли Токарева на радио внесли в «черный список» за то, что писал песни на актуальные темы: «Я писал песни в разных жанрах — лирика, сатира, юмор, острые какие-то песни, может быть, даже в стиле шансон. И когда я эти песни показывал на радио, телевидении, хотя многие исполнялись, мне сказали: «Вы знаете…» Я говорю, это же было написано в газете «Правда», я написал вот по поводу этого песню. Они говорят: «Вы знаете, газета — это одно, а песня — это динамит». Я не буду называть фамилии, я помню их, потому что их забыть невозможно. Они просто запрещали».
Общественная мораль СССР — образец лицемерия. С одной стороны, все в поисках иностранных вещей — мебели и аппаратуры. Новый холодильник — редкая удача, запись идет за месяц! Иностранные сапоги просто так не купишь — нужно договориться с продавцом.
С другой стороны — принято ругать все западное: особенно музыку, исполнителей и культуру, на советских предприятиях проводятся массовые собрания, на которых запрещают слушать иностранцев. Лишиться партбилета можно за то, что слушаешь Билли Айдла или группу «Кисс». Худсоветы определяют, какой должен быть внешний вид у мызыканта. Обязательно: строгий костюм и выражение лица советского человека.
Михаил Шуфутинский столкнулся с тем, что проблемы начались после того, как увидели его знаменитую бороду: «Бороду, оказывается, могут носить только три человека: Ленин, Энгельс и Маркс, — поэтому с бородой на ТВ не пускали вообще. Сейчас у нас форматы, а тогда было просто — с бородой или без. Несмотря на то что я был популярным вместе с коллективом (5 миллионов пластинок), что мы собирали стадионы, на нас ломилась молодежь, факелы зажигали, пробивали заслоны милиции — тем не менее мне пришлось уехать, потому что я не хотел так жить. Ложь и лицемерие — это как принцип жизни, надо было делать вид, что ты такой, а внутри другой. Я депрессировал из-за этого».
В 1970-е годы телевидение СССР представляет однотипный набор программ. Программа «Время» — в те годы главный рупор ЦК — транслирует только политические заседания и встречи с рабочими заводов. С экранов звучит заунывное «рабочие заводы выполнили пятилетку…».
Вот как выглядит вечерний информационный выпуск. Первый сюжет — заседания Президиума Верховного Совета, затем — власть спускается ближе к народу — репортаж об успехах завода или фабрики, далее — история про тружеников колхоза. Под занавес давали культуру: например, сюжет о премьере оперы или балета в Большом театре.
Телевидение не должно было развлекать, телевидение дело серьезное. Шутить и танцевать можно, но редко.
После информационной программы обязательно шел патриотический фильм. Советское телевидение не баловало разнообразием — чтобы отвлечься от рабочих будней трудящиеся ходили в походы, театры и цирк!
