Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени и жестокости
«Окрест ямы торговали, строили и воевали, изящными танцами испещряли стены дворцов, сочиняли краски для красоты храмов и корабельщики привозили из неслыханных царств невиданные дива.
В яме было лучше. Это было ясно каждому верноподданному, и он учил этому детенышей. А который из плохих и неверных подданных не знал, что в яме лучше, того по указу соседа учили, начиная с мягких мест спины, приговаривая под свист учения: „Люби нашу самую лучшую яму да знай: все прочее ересь и грех“. А после учения пихали в сырую и теплую землю и, плюнув, втыкали осиновый крест. А указавшему соседу, улыбаясь, выписывали пряники, злое вино и алтын денег. И тогда, веселый и сытый, он нестройно мотался по яме и славил хозяина и его учение.
Ну а который случаем выскакивал из ямы с ободранной стражами кожей… тот брал охальную книгу, кричал лютые речи и звал, звал, звал, звал с Заката Восхода, юга и севера всяких народов Земли, топтать копытами, лупить плетью и рвать ядром окаянную зверь-державу».[117]
А вот как сменился в «яме» политический строй: «Когда стало ясно со всех концов Земли всякому имевшему мозг и сердце, всем, всем, всем стало ясно, что пришел яме благословенный, веками жданный конец, капут, финиш, каюк, хана, крышка, что яма сыграла в ящик, врезала дубаря, пошла ко дну и приказала долго жить, и тогда пришла шайка беглых каторжников, и атаман шайки заграбастал всю яму с ее живностью, детенышами живности, рыбой, хлебом, зверем в лесах, изящными танцами в музеях, солдатами в окопах, проститутками и интеллигентами в борделях и университетах. Именно с этой точки как раз идет начало гибели мира и последних вздрагиваний околевающего человечества.
В яму, спотыкаясь, спускались солдаты 14 держав… и больше не возвращались на поверхность к уровню моря, убитые каторжниками. А кто возвращался, требовал, наученный каторжниками, у себя дома, чтобы тоже делали такую яму».[118]
С тех пор «в яме беглые каторжники, проститутки из бардаков и интеллигенция из университетов дружно встали у кормила власти и под ветром, дующим из глубин народных хайл и душ, повели свой корабль в бесклассовое общество».[119]
А вот и Отечественная война! «Тучи людей, верящих авторам мудрой идеи (завалить яму)… попрыгали в яму, крича и стреляя. Они пухли от голода, кровью своей поили вошь, костенели на блестевшем от крепости льду. Умирая, переставали верить в мудрую идею, приведшую их в яму, забывали о ненавистной идее врага и ничего не хотели, кроме хлеба, сна и тепла. И тогда по древней дороге, по их присыпанным снегом трупам, топали на Закат защитники ямы и, добежав до края родимой ямы, понатужившись, перемахнули через край и покатились, поползли, полились по теплой и влажной чужой земле, черные и кривые».[120]
Так и описана вся русская и советская история, вплоть до момента написания текста, то есть до конца 1940-х годов. В это время, по мнению Белинкова, «в яме сосредоточенно и сердито строили могучие черные заводы, целили жерла во все пространства Земли. В каменной, тяжелой ее столице завывали могучую славу поэты. Ученые учили ее истории – лучшей во всем Мироздании. А вождь державы со своими историками, поэтами, физиками, разъявшими атом, бактериологами, собравшими в пузырьки чуму, со своими министрами, проститутками и идеологами, доказавшими всем! всем! всем! – что лучшего учения сроду не было во всем мире, ковал лопаты для рытья ям по всем континентам вселенной».[121]
Разумеется, не все интеллигенты видели свою страну таким образом, но были и «подкидыши», вполне готовые последовательно бороться с проклятой «ямой». И создавать подходящие для этого мифы.
«Перестройка» конца 1980-х годов, распад Советского Союза и появление нового государства – Российской Федерации, сопровождались перечеркиванием всего хорошего, что было в истории СССР. Либеральная интеллигенция получила возможность высказываться свободно, без цензуры… Вот она и высказалась.
В 1986–1987 годах на страну обрушилась огульная критика Сталина и призывы вернуться к «ленинским правовым нормам».
Тогда родился и миф о «неоправданно репрессированных» ангелоподобных «демократах» Якире, Тухачевском и Блюхере. Якобы были они все необычайно талантливыми и хорошими людьми, а злодей Сталин истребил их из зависти к душевному величию и талантам.
Хорошо, что просуществовал миф недолго. В одной из последних книг В. Суворова «Очищение» в гроб этого мифа вколочены последние гвозди.[122]
С 1990 года и «ленинский» период подвергался самой разгромной критике. При этом вместе с водой постоянно выплескивали ребёнка: никого уже не интересовало, было ли хоть что-то хорошее в тот или иной период? Рой Медведев, Волкогонов, Стреляный, Поляков, все публицисты эпохи перестройки словно соревновались в том, кто наговорит больше гадостей. Как нанялись… Не случайно возникало в народе подозрение – а может, перестройщики во главе с Александром Яковлевым и правда – платная агентура Запада?
Платная или идейная – но факт остается фактом: с 1986 года шла небывалая активизация ВСЕХ черных мифов о России. Даже очевидные достижения СССР рассматривались как что-то сомнительное и ненужное. Поголовная грамотность? Низкого качества. Бесплатная медицина? Ее «на самом деле» не было. Гагарин первым в космос полетел? А еще неизвестно, кто первый. Выиграли войну? Может, было бы лучше и не выигрывать, ведь все равно неимоверные потери свели на нет все результаты победы.
При этом «реформаторы» вроде бы призывали вернуться к наследию исторической России. Они поднимали на щит некоторых либеральных реформаторов и государственных деятелей XIX и XX веков: Александра II, Витте, Столыпина.
Но они вовсе не отрицали черных мифов и императорского, и советского периодов. У них получалось, что за весь исторический период русскую армию все только и делали, что били, и что «допетровская Русь» была царством мрака и дегенератизма, и что завоевания времен Екатерины II чуть ли не вредны для России.
И в Российской Федерации совершенно ничего не изменилось. По крайней мере до 2000 года самая агрессивная русофобия оставалась ведущим мотивом на страницах прессы и на экранах телевизоров. Рождались свои мифы-однодневки, один из них – «золото партии». Даже И. Бунич написал по этому поводу книгу.[123] Но такие мифы-однодневки мелькали и исчезали, оставляя зловонный след… А параллельно с ними делались совершенно потрясающие обобщения!
Парижский корреспондент «Нового времени» А. Грачев подхватил и реанимировал старое: «труднообъяснимое для других народов долготерпение, рабья покорность и смирение русского народа».[124]
В другой статье он сообщает, что русская нация как бы сослана «в один из самых суровых углов Земного шара»,[125] и «Господь ниспосылает ей наряду со стихийными бедствиями и непрестанными иноземными вторжениями и междоусобными войнами наиболее жестоких правителей».[126]
Некий Жегалов сообщал, что «бесправие всегда было уделом российского гражданина».[127]
Полезно бы вспомнить всех, но как тут упомнишь, когда поднимается вал всего. С телеэкрана в 1997 году прозвучало: «Катастрофа по имени Россия», – автора не запомнил.
Тут же – газетные заголовки: «В кого будет стрелять голодная армия» и «Жизнь в России все больше похожа на зоопарк».
Стали «классикой» высказывания из газет, многие из которых повторялись неоднократно, а отдельные вошли в народный фольклор:
«Такое возможно только в России!»
«Хотели как лучше, – получилось как всегда».
«В отличие от цивилизованного мира».
Очень часто иностранные версии черного мифа о России опираются на данные, полученные изнутри страны. Откуда бы еще агентству Рейтер узнать, что двое пьяных рабочих на «заводе икс, к востоку от Урала» сперли на спор две ядерные боеголовки? (Сообщение от 20.04.1997.)
И что из российского военного транспортного самолета упали две украденные коровы. Упали прямиком на японское рыболовное судно и потопили его. (Сообщение от 30.04.1997.)[128]
В общем, прессу легко было обвинить в попытке вызвать массовую панику и желание бежать из России куда глаза глядят. Впрочем, в то же самое время сообщалось, что как только россияне получат иностранные паспорта, за первый же год из страны убегут 20 миллионов человек.
Примерно так же действовал кинематограф. Невозможно представить себе, чтобы американское кино выпустило аналог «Старых кляч» и вообще любой из последних фильмов Рязанова о России. Если и выпустит, продюсер разорится, а толпа разнесет съемочные павильоны и забросает камнями артистов.
Полное впечатление, что русское кино унаследовало от русской классики эту особенность: никогда не писать о хорошем, а исключительно о плохом. А в русской жизни видеть исключительно изъяны и мазохистски противопоставлять «плохую» Россию «хорошему» Западу.
