Бразилия. Полная история страны - Фернандо Нуньес Корвалью
Капитанства представляли собой полосы шириной примерно в пятьдесят лиг[8], тянувшиеся параллельно экватору – подразумевалось, что все земли, лежавшие в глубине материка между двумя пограничными параллелями, являются территорией данного капитанства. Первыми донатариями стали Мартим де Соуза и его младший брат Перу. Мартиму досталось два «надела», а Перу – целых три, правда из-за нехватки средств и людей каждый из братьев сосредоточился на одном капитанстве. И если Мартиму удалось привести свое капитанство к процветанию, то Перу был вынужден расстаться с мыслью о колониальных владениях, поскольку ему не дали как следует закрепиться здесь враждебно настроенные индейцы. Из пятнадцати капитанств шесть так и не начали осваиваться, четыре донатариям пришлось забросить, так что прогресс наблюдался только в пяти капитанствах, из которых настоящего процветания достигли всего два. Короче говоря, затея оказалась не такой уж и выгодной, как представлялось на первых порах. Вложения в освоение заокеанских земель были сродни карточной игре – то ли сорвешь банк, то ли разоришься, – а богатые люди предпочитают вкладываться в более надежные предприятия. Вдобавок время показало, что корона расценивала идею с учреждением капитанств тоже слишком оптимистично – приток денег в королевскую казну не возрастал соответственно росту благосостояния в колониях, поскольку каждый из донатариев больше заботился о собственном благе, нежели об интересах государства.
Колонисты, которых привлекали донатарии, получали довольно крупные земельные участки, с которых выплачивали две десятины, одну церкви, другую – короне. Как вассалы донатария, колонисты мужского пола обязывались к несению военной службы в случае необходимости – небольшой контингент королевских солдат не мог обеспечить надежную защиту от врагов (индейцев, французов и испанцев), так что каждый поселенец рядом с лопатой держал саблю и ружье. Освоение земель сдерживалось острой нехваткой рабочей силы, поэтому колонистам пришлось перейти к насильственному обращению индейцев в рабов. К середине XVI века стало ясно, что идея с капитанствами себя не оправдывает, и в 1548 году король Жуан Третий учредил должность генерал-губернатора Бразилии, который должен был обеспечивать в колонии «справедливость, правосудие и соблюдение интересов королевской казны». Права донатариев были существенно урезаны, отныне они не чувствовали себя «тенью короля», а превратились в подобие наместников, подчиняющихся губернатору. Губернаторской резиденцией стал основанный в бухте Баия-де-Тодос-Сантос город Сидаде-ду-Сан-Сальвадор-да-Баия-де-Тодос-ос-Сантос, ныне известный как Сальвадор, столица штата Баия.
Помимо прочего, генерал-губернаторам поручалось оказывать противодействие нападениям на мирных индейцев и обращению их в рабов. Не стоит искать гуманизм там, где его не было и в помине, – все упиралось в практические соображения. Прежде всего, в Лиссабоне поняли, что для короны гораздо выгоднее сделать из туземных жителей податное сословие, нежели обращать их в рабов, ведь взимаемые подати пополняют королевскую казну, а рабы способствуют обогащению своих непосредственных хозяев. Кроме того, французы не прекращали попыток использования индейцев в борьбе с португальцами и нужно было лишить их такой возможности. Однако же король находился за океаном, губернатор сидел в Сальваторе, а на местах всеми делами заправляли богатые плантаторы-фазендейро[9], которые не желали платить за то, что было можно получить даром, и потому продолжали охотиться за индейцами. Если же индейцев нанимали на работу, то поступали с ними бесчестно, оплачивая их труд по мизерным ставкам. Для того чтобы свести концы с концами, индейцам приходилось регулярно брать взаймы у своих работодателей, и по истечении определенного времени долг вырастал настолько, что выплатить его не было никакой возможности, и «свободный» индеец превращался в закрепощенного раба, который не мог уйти от хозяина-кредитора. Как гласит старая португальская поговорка, «Хоть на жаркое, хоть в суп, а все равно быть курице съеденной».
Карта капитанств Бразилии. 1763
Первым генерал-губернатором был назначен еще один представитель фамилии де Соуза по имени Томе, памятник которому установлен в Сальвадоре на площади, названной в его же честь. Томе де Соуза заслуживает почета, потому что он сделал многое для того, чтобы наладить жизнь в Бразилии. На первом месте для него стояли закон и справедливость, без которых не может быть нормальной жизни. Твердой рукой Томе де Соуза обуздал донаритариев, которые, пользуясь бесконтрольностью, творили в своих владениях что им вздумается и так же жестко усмирял индейцев, изгоняя и истребляя тех, кто проявлял враждебность. Ангелом он не был, да и добрым человеком его назвать нельзя, но в то время Бразилии требовался именно такой руководитель.
Ближайшими помощниками генерал-губернатора были главный судья, главный казначей, капитан-майор, командовавший вооруженными силами, и алькальд-майор, которому подчинялось местное ополчение. Формально Томе де Соуза был губернатором капитанства Баия, которое корона выкупила у донатария, но на деле ему подчинялись все капитанства колонии.
Действия Соузы в какой-то мере смягчались деятельностью прибывших с ним иезуитских миссионеров, главой которых был Мануэл да Нобрега, происходивший из знатной сановной семьи. Иезуитов пригласил в Бразилию король Жуан Третий, придававший первостепенное значение обращению туземных жителей в христианство. Примечательно, что в самом начале колонизации индейцев считали дикарями, неспособными воспринять христианское учение, но в 1537 году папа римский Павел Третий издал буллу[10], в которой коренные жители Америки признавались «настоящими людьми», могущими стать добрыми христианами.
Иезуиты оставили о себе добрую память. В отличие от фазендейро, они не стремились закабалять или порабощать индейцев, обучали их грамоте и ремеслам, справедливо оплачивали их труд, бесплатно лечили и предоставляли выходные по воскресным и праздничным дням. В миссиях устанавливалось самоуправление – так индейцев приучали к административной деятельности. Помимо общей земли, доход с которой шел на обеспечение существования миссии, каждой индейской семье выделялся земельный участок, урожай с которого был собственностью этой семьи. Иногда миссионерам ставят в вину ограничение свободы их подопечных, которым запрещалось выходить за пределы миссий, но это ограничение было вынужденным и делалось для того, чтобы соплеменники-язычники не сбивали новообращенных христиан с избранного пути.
Деятельность иезуитов вызывала большое недовольство у фазендейрос[11], которые считали, что святые отцы «портят» индейцев, поднимая их на одну ступень с белыми людьми. Нередко дело доходило до нападений на миссии, которые, по сути, превращались в столкновения между индейцами – одни шли на поводу у фазендейрос, а другие защищали свою миссию. Противоречия между светской знатью и духовенством обострились в 1553 году, когда на место отозванного в Лиссабон
