Судьба человека - Светлана Файзрахманова
— Вилкас, как ты себе это представляешь, до этого дня я все отчеты делал на русском. Я что за ночь должен был выучить литовский? — возмутился Павел.
— Пауль, пойми, пришла депеша сверху, эти новые требования не я придумал, — возразил директор. Можешь временно перейти простым разнорабочим на ферму. Не оставлять же тебя без работы, — позаботился Вилкас.
Вечером приехала теща и потребовала срочно развестись. Она сказала, что на ГОРОНО объявили, что жить с русскими в одной семье не патриотично, и впоследствии это может повлиять на то, кто какую должность будет занимать. И что из-за него она не собирается лишаться работы. Да и Элге после декрета не дадут вернуться в школу, если узнают, что она живет с русским.
Пришлось оформлять развод чтобы защитить семью. В гражданстве Павлу было отказано, и соответственно он не смог ни найти достойную работу, ни оформить дом в собственность. И ему пришлось оформить дом на жену. Теща намекнула бывшему зятю, что они с мужем позаботятся и о дочери, и о детях и довольная уехала домой.
В это время первый Президент России подписал соглашение со странами Прибалтики, позволяющий всем прибалтам, проживающим на территории России, получить российское гражданство, а все русские, проживающие в Латвии, Литве и Эстонии должны были получить соответствующее гражданство в зависимости от места проживания. К сожалению, в полной мере, это соглашение было выполнено только с российской стороны. На русских же в Прибалтике гонения продолжились.
Должность главного ветеринара Павел уже потерял, и сейчас ходил подрабатывал на ферме простым рабочим. Денег платили все меньше, отношения в семье становились все напряжённее, и он принял решение вернуться в Находку. Отцу он уже написал, дома его ждали.
Но, не тут-то было. Лихие девяностые уже начали сказываться на экономической стороне России.
Сельское хозяйство резко просело, из-за кордона хлынул поток дешевого не качественного товара, быстро заполонившего рынок. И сельхоз хозяйства в России стали разоряться. Зарплату рабочим задерживали. По всюду царила безработица. Смысла, устраиваться к отцу в «на ладан дышащий совхоз» Павел не видел.
Поговорив с батей и взвесив все за и против, Павел принял решение ехать в Находку. Он собрался устроиться на рыболовное судно, это единственное место где еще более или менее платили. Но и тут не обошлось без эксцессов.
— У тебя литовский паспорт, возразили ему в отделе кадров Находкинского рыболовхозяйства. — Ты теперь иностранец.
Павел ни с чем вернулся домой в Ново-Литовское и пошел в паспортный стол, который располагался в здании администрации.
— Вы должны были сначала получить гражданство в Литве, — объясняла ему специалист.
— А то я не знаю. Кто мне его там даст? — возмутился Павел. — Русских там не жалуют.
— Так по закону требуйте. Вы ведь там проживали? — самоуверенно заявила девушка.
— Там проживал, теперь вернулся, — раздражался Павел.
— Обратитесь в посольство Литвы, — посоветовала работница паспортного стола.
Лететь из Находки до Москвы в девяностые стало не дешево. Денег не было совсем, но Павел смог устроиться на рыболовное судно подсобным рабочим без оформления, связи отца помогли. В рейсе он разделывал свежепойманную рыбу в специальном помещении, расположенном на самом дне корабля. Вонь стояла несусветная, работа была тяжелая, но обещали заплатить хорошо.
— Да, дожил, дипломированный специалист, чищу рыбу в этой вони, — жалел себя Павел.
— Надо что-то с этим делать, — тяжелые мысли цеплялись одна за другую.
— На кой хрен из Ленинграда уехал, — ругал себя он.
Придя из рейса и получив заработанные, он решил вернуться и бороться до конца.
Приехав в Москву пошел в посольство Литвы.
В посольстве ему посоветовали вернуться «домой» в Литву и требовать гражданство. Более того, он как «негражданин» России вообще не может здесь просто так находиться. Вас обязаны депортировать в Литву. И депортировали.
Но принимающая сторона от него отказалась, он ведь не гражданин Литвы. И так Павел попал в Лукишикскую тюрьму, как незаконно перешедший границу. По идее он мог попросить в России политического убежища, получить обратно российское гражданство. Но никаких гарантий Россия не предоставляла. Он видел, как из Литвы выживают русских, которые построили там дома, как и он, создали семьи и прожили жизни.
Этническим русским не давали гражданства, а без гражданства они не могли оформить в собственность свои собственные кварты. Их выгоняли с работы за незнание литовского. И теперь голы и босы они должны были вернуться в Россию. И начать все нуля. Вернуться в Россию девяностых, где не осталось ни работы, ни гарантий, которые были в СССР. Зато Москва сияла яркими красками рекламы, говорила о свободе, которую якобы отобрали коммунисты. Теперь большинство россиян стали безработными, но свободные. Но не о том речь. Мы посмотрим, что же решил наш герой, и куда его судьба занесет завтра, такого неугомонного и не желающего принять свою судьбу.
Часть 3. Поль
— Daugiau tu mūsų šalyje nepasirodysi, rusų niekšeli (Больше ты в нашей стране не появишься, русский уб" док), — шипел полицай.
Когда его выпустили из Лукишикской тюрьмы, находящейся в центре Вильнюса, он смог сбежать. Пока литовская сторона разбиралась с русским послом, кому за него отвечать. Павел развернулся по направлению к зданию администрации, незаметно его обогнул, и заскочил на ходу в отходящий трамвайчик. Смог незаметно добраться к недалеко живущему, давнему другу — ветеринару Леонасу.
— Пауль, ты плохо выглядишь, — посочувствовал Леонас.
— Поверь, Леонас, чувствую я себя еще хуже, — пожаловался Павел.
— Тебя били? — спросил Леонас.
— Да, заставляли отказаться от литовского гражданства, — признался Павел.
— Сколько тебя держали эти гады? — не переставал возмущаться друг.
— Три месяца, — ответил Павел.
Пришлось рассказать Леонасу о своих злоключениях и попросить о помощи.
Долго жить у друга Павел не мог, чтобы и его не подставить, и людей, сочувствовавших ему.
Получив от друга еду, одежду и деньги, он собрался в дорогу. Леонас с друзьями смогли вывести его минуя полицейские патрули и купили билеты на поезд до Женевы
