Михаил Нестеров - Посланники Великого Альмы (Книга 1)
- Если рукопись испанская, это значит, что сокровища были уже испанскими, отвоеванными, правильно? Ваш неизвестный мореход покорил обитавший там народ, но по неизвестным причинам - болезни, например, остался там навсегда. Нашел свой конец, если проще. Не исключаете такого поворота событий?
- Не исключаю.
Филд удовлетворенно потер руки.
- Вот видите, профессор, кое-чего мы уже добились. Туманные сокровища уже начали посверкивать, а манускрипт получается легко читаемым. И это серьезно. Еще несколько вопросов, чтобы увериться до конца. Вы не определили по размерам руин города или по каким-то другим признакам численность населения того народа?
- Да, мы прикидывали это, и у нас получилось что-то около 15 тысяч.
- А сколько у них могло быть золота, вы, конечно, не знаете.
- Я не берусь довольно точно определить это. Но я ещё и геолог и, опираясь на некоторые геологические факторы и признаки, не забивая вам голову специфическими терминами, все-таки допускаю, что золота в тех местах хватает.
- Следовательно?
- Это племя было очень богато. Вы хотите знать хотя бы приблизительное количество?
- Не мешало бы, мистер Мелу.
- Тогда послушайте немного истории и сделайте соответствующие выводы, - профессор оседлал любимого конька. - Вы слышали, конечно, выражение "ночь тристе"?
Филд удивленно поднял брови.
- "Ночь тристе"?.. Не могу вспомнить.
Мелу улыбнулся и покачал головой. Теперь он уже не обращался к галстуку Филда, а смотрел тому в глаза.
- Значит, - сделал он вывод, - эта дисциплина хромала у вас в школе. А о сокровищах Монтесумы слышали?
- Вот это - что-то знакомое. Слышал несколько раз.
- Тогда вы легко вспомните, как только я начну. А начну я с Эрнандо Кортеса, покорившего Мексику. - Мелу сцепил пальцы и начал рассказ: Суеверие погубило ацтекский народ, богом которого был Кецалькоатль. О нем было сложено множество легенд. Изображали его, в частности, в виде бородатого великана - сами ацтеки были безусыми. Они видели воплощение своего бога в бородатых пришельцах. Кортес, узнавший о легенде, уверил индейцев в неземном происхождении и якобы бессмертии испанцев. К тому же ацтеки с ужасом взирали на лошадей, которых до этого не видели ни разу. Один конь мог обратить в бегство целый полк ацтекских воинов. Кортес, призвав в союзники бога ацтеков и ржание лошадей, легко поставил империю Монтесумы на колени.
Мелу немного передохнул и продолжил:
- Далее следует сказать о чинампас - знаменитых плавучих садах ацтекской столицы. Это были легкие плоты, на которые наносили слой плодородной почвы. На них сажали фруктовые деревья и выращивали овощи. И вот представьте себе озера и каналы столицы, как бы замаскированные плавучими садами. Теперь - забытый вами термин "ночь тристе". Одной из темных ночей около тысячи испанских солдат и четыре тысячи индейцев-носильщиков, нагруженных сокровищами Монтесумы, нашли свой конец в озерах ацтекской столицы. Плоты не выдержали веса золота и погребли под собой и его, и испанцев, и союзников-индейцев. Вот и прикиньте, сколько золота могут унести пять тысяч сильных мужчин.
- Впечатляет, - отозвался Филд.
А Мелу продолжил:
- Племя, которое интересует нас, по численности раз в десять меньше населения ацтекской столицы. Это вам мой приблизительный ответ.
- Да, это серьезно, - ещё раз повторил хозяин кабинета. - Предположим, что некий испанский отряд завоевал тот город, где вы ведете раскопки, но не сумел вернуться на родину и спрятал сокровища, оставив как бы предсмертную записку - где, что и как.
Теперь настала очередь Мелу удивиться стройному выводу Филда.
- Идея недурна. Но мы пока не обнаружили останков ни индейцев, ни европейцев. Город пуст, мертв. А так вы хорошо подвели черту, - Мелу похвалил-таки Филда. Тот, довольный, принял комплимент.
- Спасибо, профессор, работа такая. Теперь - хоть в школе преподавай. А сейчас последний, наверное, вопрос - и закончим. Харлан рассказывает, что экспедицию что-то подтолкнуло на то, чтобы приостановить часть работ возле Сантарена и отправиться выше по Топажосу. Он упоминает о каких-то находках.
- Находок таких не было, тут Ричард допустил неточность. Просто мы собирали легенды и притчи. Из некоторых явно улавливался смысл, что один из притоков Топажоса, недалеко от водопада, ведет в страну духов, или великих людей. Я трактую это не как великие, а как большие, в смысле высокие, отличающиеся от других индейцев ростом. Также были упоминания и об амазонках. Нам стало интересно, и нам повезло. Повезло в том смысле, что первая, выбранная наугад притока привела нас к городу.
- Значит, вещественных доказательств у вас не было?
- Не было.
- Ну что ж, мистер Мелу, давайте на этом закончим. Предстоит долгий анализ и долгая работа.
Лицо профессора вытянулось.
- Долгая, вы сказали? А как же Ричард?
Филд поспешил успокоить его.
- Долгая работа значит оперативная. Смотрите, мы не так много времени провели в беседе, а сумели выжать из нескольких слов записки Харлана если не все, то почти все. Вам не о чем беспокоиться. Сейчас Саймон проводит вас в гостиницу, вы будете под наблюдением, отдыхайте спокойно. Вот номер телефона, по которому вы сможете связаться со мной. И мы, в свою очередь, при необходимости будем беспокоить вас. Еду вам будут приносить в номер, так что никуда не отлучайтесь. До свидания.
Сильвио Мелу пожал руку Филду и вышел в сопровождении Освальда.
3
Бразилия, район средней части бассейна р. Топажос, 12 ноября 2003 года
42-летняя Сьюзи Форман не была единственной женщиной в археологической экспедиции Ричарда Харлана. Часть археологов и рабочих осталась близ Сантарена, продолжая начатую работу. В их числе находилась её подруга археолог Эмели Маттис. Сегодня Сьюзи связалась с лагерем по радиостанции и поговорила с Эмели. Ее беспокоили некоторые события, плотная череда которых заставляла морщить лоб ассистентки Харлана.
Первым шел, конечно, внезапный отъезд профессора, который по спешности напоминал бегство. Да и само его поведение начиная с момента находки манускрипта было неузнаваемым. Харлана словно подменили: он был то бледен и угрюм, то вдруг на его лице проступала розовая наэлектризованность; иногда - не в меру весел. И еще: профессор стал скрытен. За многие совместные годы работы Сьюзи не могла вспомнить ни одного случая, когда бы шеф что-то скрывал от нее. Во всяком случае, по работе. А тут даже не показал содержимого амфоры, которую она лично, с помощью рабочего Бена Троупа, извлекла из подземелья.
Широкое горлышко амфоры было закупорено пробкой и залито прозрачной, отвердевшей со временем смолой. Сьюзен так обрадовалась находке, что не стала дожидаться, пока Харлан откроет её, а рьяно продолжила раскопки, согнувшись в три погибели в полуразрушенном коридоре. А он, освободив сосуд от тайны, уединился и вечером на её законный вопрос ответил весьма странно. Вы, мол, Сьюзи, извините меня покорно, но пока вам ничего сказать не могу. Он даже удручающе вздохнул, и вид у него был бледно-виноватый. Но Сьюзи обиделась всерьез. Она взяла ужин в палатку и из еды почти ничего не тронула.
Потом, спустя два дня, её обида раздулась и стала просто огромной: то, чего в свое время нельзя было узнать ей, он хвастливо поведал этой пигалице из "Жорнал до Бразил". В её же, Сьюзи, присутствии. Это было похоже на пощечину. Она, сгорая от стыда и ненависти, бросилась под защиту брезента палатки и долго плакала. А он даже не поинтересовался, где она. И вот вчера, под утро, возвратился из Белена Сильвио Мелу, сказав невероятную вещь: Ричард Харлан вылетел в Нью-Йорк. Ага, ночью, тайком. Давай-давай. Сьюзи строила из себя дурочку, подыгрывая Мелу. Потом и этот в таком же духе испарился.
Было очевидно, что старики что-то замышляют, и сегодня Сьюзи решилась осмотреть палатку Харлана. Она не нашла там его фонарика, рюкзака; не было на месте и матраца, отсутствовала также "Моторола" - портативная рация, какой они иногда пользовались. Она ещё тщательней обыскала палатку и не нашла знаменитого булата профессора - подарка коллег из Индии. Так. Она села, скрестив ноги, и попробовала представить профессора с набором отсутствующих вещей. Получилось что-то комичное, если брать в расчет то, что в таком вот снаряжении он отправился в аэропорт. Нет, подумала Сьюзи, он никуда не улетел. Поэтому она и связалась с Эмели Маттис.
Если он не в Сантарене, то где? Вдвоем с Мелу ведет индивидуальные раскопки? Она нашла бригадира рабочих Томаса Флетчера и спросила у него, сколько у них свободных палаток, - он после долгих поисков сообщил, что одной палатки не хватает. И добавил: "Странно, однако".
Весь следующий день она провела у развалин, носящих следы здания пирамидальной формы. Предварительно его определили как усыпальницу вождей. Развал земли произошел точно под основанием усыпальницы, и она как бы вывернулась наизнанку, уйдя вершиной в разверзшуюся пропасть. Камни, имевшие кубическую форму, были скреплены между собой глубоко вросшими корнями деревьев. Рабочие до вечера трудились только лишь над одной каменной глыбой, но не напрасно. Уходящее за горизонт солнце блеснуло лучами на золотой поверхности погребальной урны в руках Сьюзи.
