Александр Шубин - Мифы советской страны

Как и следовало ожидать, основные претензии к коммунистическому режиму у Линдблада относятся к периоду до 1953 г. Но нужно как-то доказать, что Россия и левые общественные движения – преемники тоталитаризма. Так что его историю нужно продлить до 1991 г. Отсюда – загадочная формулировка: «С середины 1950-х годов террор в европейских коммунистических странах значительно убавился, но выборочное преследование различных групп и отдельных личностей продолжалось. Оно включало в себя полицейскую слежку, аресты, заключение в тюрьмы, наказания штрафами, насильственное психиатрическое лечение, различные ограничения свободы передвижения, дискриминация на работе, что часто вело к бедности и потере профессионализма, публичные унижения и клевета». Ба, так это до сих пор продолжается. И по всему свету. Особенно наказание штрафами и клевета… Вот он, коммунизм, как распространился. Где тюрьма и насильственная госпитализация в психиатрическую лечебницу – там по Линдбладу – явные признаки коммунистического тоталитаризма.

При всей абсурдности рассуждений Линдблада, в итоге он опроверг сам себя. Указание на то, что в разные периоды нарушения прав человека были разными, обессмысливает идею. Можно сказать, что в истории всех обществ, в том числе капиталистических, были разные нарушения прав человека. Поэтому надо осудить все общества.

Нагородив такие горы, маккартисты претендуют на то, чтобы учить других истории: «Следовательно, общественность мало осведомлена о преступлениях, совершённых тоталитарными коммунистическими режимами». Если кто-то мало осведомлен об этом, то разве что Линдблад и его консультатнты. Но их интересует не историческая реальность, а политические выводы и санкции: «Коммунистические партии активны и существуют на законных основаниях в некоторых странах, даже если они и не отделили себя от преступлений, совершённых тоталитарными коммунистическими режимами в прошлом».

В большом долгу перед миром не только партии, но и страны: «Дебаты и осуждения, которые прошли пока на национальном уровне в некоторых государствах членах Совета Европы, не могут освободить международную общественность от обязательства занять чёткую позицию по отношению к преступлениям, совершённым тоталитарными коммунистическими режимами». Признайте, что ваше государство было преступным. А уж юридические следствия из этого мы сделаем за вас.

Возвращаются времена политического заказа на «правильные идеи». Рамки плюрализма в новой Римской империи сужаются. Не является ли попытка осудить одну из социальных идеологий на уровне ПАСЕ пробным камнем для превращения «европейских стандартов» политкорректности в идеологическое прокрустово ложе?

Советская история не вмещается в догмы «евростандарта». Советское общество так и не стало полностью тоталитарным, потому что режим никогда не управлял всеми сторонами жизни советских людей. При официальной маркристско-ленинской идеологии, например, сохранялось православное сознание, продолжала действовать Церковь (и не одна). Продолжали работать писатели, взгляды которых совсем не укладывались в официальные (классические примеры – Булгаков. Ахматова, Зощенко и др.). И это – в самые «суровые» годы, когда можно говорить о тоталитарном характере режима. А в 60-80-е гг. советское общество полно многообразия идей, общественных движений, культурных течений. История советского общества – это и модернизация, проведенная жестокими тоталитарными средствами, и авторитарный каркас режима, и идеи социальной справедливости, которые вызывают такой ужас в ПАСЕ, и величайшие взлеты науки и культуры, опередившие время, и разгром нацизма, и противостояние империализму западных государств, и надежда на то, что мир неравноправия, господства, массовой нищеты – это не навсегда. Современные маккартисты надеются вбить в эту историю «осиновый кол». Напрасная надежда. Советская культура, советское мировоззрение, левая альтернатива капиталистическому глобализму не просто не похоронены – они и вовсе не умирали.

Очерк второй

Мифы Февральской революции: заговор масонов, массовый психоз, военный путч?

И "белые", и "красные" идеологи недолюбливали эту революцию. Первые - за то, что она разрушила милый их сердцу вековечный деспотизм, вторые - за беспечное презрение к "единственно верным идеям" большевистских вождей. С началом перестройки интеллигенция ухватилась за Февраль как за пример "бескровной революции", победы "парламентской демократии". Но на самом деле Мартовский взрыв не был ни тем, ни другим. Наигравшись новой игрушкой, "властители дум" отбросили ее, так и не поняв ее сути. Теперь в моде "добрейший" царь Николай.

Революция – это и массовые выступления, и стихия, и раскол правящей элиты, и переворот. Раз есть переворот, то уместно заподозрить заговор. События в Петрограде поставили страну на грань гражданской войны, и генералы нашли решение проблемы, фактически арестовав царя.

Не была ли эта комбинация продумана заранее, не была ли вся Февральская революция результатом хорошо продуманного заговора?

С точки зрения мифа, этот вывод напрашивается сам собой. Ведь в Российской империи народу жилось хорошо, и сам по себе он свергнуть любимого царя батюшку не мог. Значит, все было организовано внешними силами – то ли немцами, то ли англичанами, то ли масонами, то ли всеми вместе. Масонский заговор связывают с еврейским. В любом случае масоны – это организация, управляемая «мировой закулисой».

Как видим, подозреваемых немало.

Когда речь заходит о причинах Февральской революции 1917 г., мифотворцам скучно рыться в социально-экономических предпосылках, заниматься изучением положения народа. Российская империя представляется им каким-то сказочным царством, где решены или вот-вот будут решены все основные социальные проблемы. Нынешние легенды о Российской империи дальше от реальности советских легенд о замечательной жизни в СССР. Так что в мифологизированном сознании революция 1917 г. становится такой же непонятной, как Перестройка. Народ жил счастливее некуда. Дальнейшему процветанию помешала война. Но все же народ продолжал любить своего государя. И вдруг, внезапно вышел на улицы, стал творить разные безобразия против властей, и в итоге рухнуло мощное государство. Объяснить это можно только заговором. Хитрые заговорщики обманом натравливают счастливый, но глупый народ, на сильную, добрую, но излишне благородную власть Святого Царя Николая II.

Авторитет Николая II на протяжении его правления падал, а число недовольных его режимом росло. Ходынская давка воспринималась еще как дурное предзнаменование, но трагедия 9 января 1905 года была уже результатом политики императора. Никуда от этого обстоятельства не деться. Приняв под давлением революции манифест 17 октября и согласившись на создание парламента с урезанными правами, Николай перекраивал избирательное законодательство, чтобы обеспечить более выгодный для самодержавия состав депутатского корпуса. Делиться властью с «общественностью» он не желал. Что же удивляться, что «общественность» (то есть интеллигенция и политизированная часть буржуазии) относилась к самодержавию критически, и по мере сил интриговала против имперской бюрократии, эффективность работы которой оставляла желать лучшего. Закрытость круга, где принимались ключевые для страны решения, порождала множество слухов, а уж затем оппозиционная пресса могла раздувать реальные и выдуманные сообщения о нечистоплотности царской семьи. Эта ситуация встречается во многих странах, где разлагаются аристократические порядки. Уже повод задуматься об объективных обстоятельствах, которые приводят к революциям. Впрочем, пока мифотворцы задумались (если вдруг), мы попробуем присмотреться к их аргументам о заговорах.

Заговоры-то все таки были. Просто не следует считать их причиной событий. Они были лишь их промежуточным следствием. И часто – второстепенным, не сыгравшим существенной роли в реальных событиях.

В ходе революции 1905-1907 гг. возникла сеть многообразных связей между общественными деятелями, активистами самых разных, публично противостоящих друг другу организаций, подпольных и легальных. В этой «тусовке» можно было встретить и влиятельного предпринимателя, недовольного властями, и террориста, способного организовать «экс» банка, и либерально мыслящего офицера Генерального штаба, и кадетского депутата. Это – нормальное явление, естественное следствие появления гражданского общества. Оно все состоит из разнообразных контактов, но это не значит, что все люди, причастные этим контактам – участники одного разветвленного заговора. Заговорщики должны согласовывать свои действия, подчиняться единому центру, выполнять его указания. Иначе – никакого заговора нет. А есть только миф о нем.