Евгений Кукаркин - Грабить банк по-русски
- С такими деньгами как у тебя, блин, можно смылиться и у этих придурков.
- Так может рванем вместе?
- Нет. Я тебя должен доставить в целости и сохранности до места.
Что же они, сволочи, мне готовят?
Едем уже третий день. В купе мне все надоели, особенно Чигирь
- Кем работал до того, как замазать банк? - пристает с вопросами он.
- Кем, кем? Музыкантом.., - раздражаюсь я.
- Это дело. Нам нужны такие.
- Слушай, Чигирь, что со мной будут делать... там?
- По головке гладить, блин, до тех пор, пока не выложишь куда ксиву прячешь. Там "дед" тебя расколет.
- А этому "деду" то какое дело?
- А такое, блин. В этом банке и его денежки были.
Мне совсем стало тоскливо. Этот главарь будет есть меня по частям.
- Дед и тебе поручил за мной следить?
- Я за тобой, музыкантик ты мой, буду ходить как нянька, чтобы ты, засранец, не сбежал, не удавился и не покончил с собой раньше времени. А кто мне поручил это? Не твое собачье дело.
Рано утром, на полустанке, всех снимают с вагона. Недалеко стоят крытые машины и нас грубо заталкивают туда. Мы всего то, проехали на них минут двадцать и остановились. Когда повыпрыгивали на деревянный настил, то увидели неширокую реку и деревянную баржу, застывшую у причала. Охрана торопливо стала нас подгонять к барже. На верхней палубе стоял длинный сарай, с небольшими квадратными окнами, затянутыми сетками. Только мы подошли к борту, как сарай заревел от восторга бабьими голосами.
- Мальчиков везут...
- Ребята, откуда...?
- Покурить есть?
- Ишь ты? - откоментировал Чигирь, - с бабами повезут.
- Тоже заключенные?
- Они. Удачно мы попали. Баб один раз в год привозят и мы в эту поездку влипли.
- Они все, тоже строгого режима?
- Ты что думал? Если эта дура, зарежет пятерых, ей что поблажку делать будут? Нет. Затолкают на край света и будут дрючить, пока не подохнет.
- Откуда ты все знаешь? Уже по этому маршруту ездил?
- Нет. Но везде все одинаково.
Для нас открыли трюм и стали загонять вниз. Парни разбежались по длинному помещению, где слева и справа стояли деревянные нары, занимать места.
- Ну ты, вали от сюда, - рявкнул Чигирь на какого то парнишку, устраивавшегося на нарах.
- А чего... Местов что ли других нет?
Чигирь рванул его за ухо.
- Ты, падла, не понял?
- Все... Ухожу...
Он быстро хватает шмотки и убегает.
- Располагайся, музыкант.
- Чего ты его шуганул? Мест что ли не хватает? Смотри сколько свободных нар остается.
- Не люблю ни в носу, ни на корме спать.
Чигирь устраивается рядом.
- Послушать тебя..., как будь-то везде побывал.
- Музыкант, это не твое сраное дело.
- А копаться в моем дерьме, тебя устраивает.
Он резко оборачивается ко мне и приближает лицо.
- Это, действительно, мое дело. Пока не выбьют из тебя всю дурь, я буду копаться в чем угодно.
Чигирь опять повернулся к нарам и принялся расстилать свой плащ.
- Порядок. Теперь только бы жрать побольше давали.
Мы стоим три дня. За это время подвезли еще заключенных и, вскоре, все нары оказались заполненными. Чигирь встретил знакомых и вскоре они кружком принялись за игру в карты. Я пока отсыпаюсь. Наконец, подошел буксир, баржу сдернули с места и мы поплыли по течению реки. Через сутки, куда то причалили и сверху донеслись ругань и топот. Вечером ко мне подсел Чигирь.
- С таким темпом только через месяц в лагерь приплывем.
- Что-нибудь произошло?
- Вода спала. Капитан буксира не хочет нас тащить, рискованно очень, а начальник конвоя настаивает.
- Ну и что?
- Завтра все узнаем. А сейчас пора спать.
Он зевнул и упал на нары.
Опять плывем, иногда шуршит обшивка баржи, когда зацепляется за дно или камни. Ночью, дикий толчок и грохот сбрасывают меня с нар. В носу паника. Там раздаются крики и вопли. Несколько фигур бегут мимо нас. Баржу разворачивает и куда то бросает опять. Теперь топот и крики наверху.
- Одевайся, музыкант, - торопит Чигирь, - никак на камни нарвались.
- Тонем, - раздались крики.
На полу появилась вода. Баржу несет боком по течению.
- Теперь либо на мель сядем, либо потонем, - подводит итог мой охранник. - У буксира, судя по всему, трос порвали...
Вода заметно прибывает. Все устремляются к корме.
- Ты посиди здесь, я пойду все узнаю.
Чигирь прыгает в воду и идет к корме. В носу баржи раздается пронзительный треск и скрип и тут же грохот врывающейся воды, заглушил вопли людей. Я встал на нары и прижался к стенке. Огромный вал воды, сметая заключенных, стойки, столы, табуретки несся по трюму. Я уперся в брусья шпангоутов и выдержал первый напор бешенной воды. С повышением уровня, напор воды уменьшался и когда уровень достиг моей груди, я отталкиваясь от неровностей борта, ощупью перешагивая с нары на нару, шел к носу. В корме вопли и судя по топоту и крикам, там открыли люк. Я у носа. Вода здесь пениться и небольшим буруном выдавливается на поверхность.
- Музыкант, - раздается где-то далеко голос Чигиря. - Музыкант, мать твою... Где ты?
Я набираю воздух и ныряю. Неровный пролом, метр на метр, расположен на левой скуле баржи. Сопротивление, поступающей воды, еще сильное, но я упорно цепляясь за стенки, выползаю наружу и тут же течение прихватило меня и понесло... В голове мутно стучат колокольчики, кажется, что легкие сейчас порвутся и чувствую, что еще немного и конец... Делаю, из последних сил, рывок на верх. Свежий воздух ворвался в легкие и от этого чуть не потерял сознание. Наконец, сознание вернулось и я увидел, что река повернулась влево и баржи из-за деревьев и кустарников не видать. Левый берег почти рядом, я подплываю к валунам и, почти без сил, падаю на огромный, гладкий камень.
Не знаю сколько прошло времени, но в чувство меня привел звук шлепков и покатившегося камня. Я не успел вернуться в воду, как человеческая фигура возникла передо мной.
- Ой, - взвизгнула она.
В джинсовых штанах, куртке, с платком на голове, стояла молодая женщина.
- Тише.
Она с испугом глядела на меня.
- Ты от куда? - спрашиваю ее.
- С баржи. А вы тоже от туда?
- От туда. Никак сбежала?
- Ага, - она успокоилась. - Как баржа тонуть стала и ее принесло под берег, нас сразу из клетушек выпустили и по сходням согнали на берег. А потом мужиков из трюма пытались вытащить, там такой ужас , и охрану почти всю туда бросили, я и бежала...
- Дура, бежать то надо на юг, а ты жмешь на север.
- Так я не знаю где север, где юг. По лесу трудно бежать, там столько деревьев повалено, кустарники непроходимые, вот и прыгала вдоль берега.
- Скоро нас хватятся, надо уходить.
Словно в подтверждение моих слов, за поворотом прогремел выстрел, потом еще один.
- Ой, - опять взвизгнула женщина.
- Ладно, мне пора идти. Тебе лучше вернуться на баржу. Раз ты не умеешь ориентироваться в лесу, то погибнешь.
- А вы куда?
- На ту сторону реки. Сейчас солдаты будут обшаривать этот берег. Вертолеты подкинут, подкрепления, так что если тебя прихватят, обо мне ни слова. Пока.
- Стойте, стойте. Можно я с вами?
- Сможешь переплыть реку? Смотри она какая.
Женщина с тревогой смотрит на тот берег, потом начинает снимать куртку, штаны и кеды.
- Вы прямо в одежде плывете? - спрашивает она.
- Нет. Тоже разденусь, а то не доплыву.
Я снимаю туфли, штаны и все заворачиваю в рубаху.
- А вы мою одежду не возьмете? Я не умею плавать с одной рукой.
Мысленно выругался и хотел послать ее к черту. Она разделась до белых трусов, без бюстгальтера и ее груди вызывающе смотрели торчком. Женщина не стеснялась и протягивала мне сверток одежды. Заметив мой взгляд, сказала.
- У нас в изоляторе не выдали бюстгальтеры. Вот возьмите одежду.
Я свернул все в один сверток, прочно перевязал рукавами рубашки и по камням запрыгал в воду.
Течение тащило меня на север, с трудом переплыл реку и опять без сил упал на камни. Женщина очутилась еще северней и добиралась до меня минут десять.
- Фу, я уже думала не дойду. Босиком так по камням трудно...
- Пойдемте в лес, там переоденемся, а то солдаты на том берегу смогут нас увидеть, когда будут прочесывать лес.
Мы проскакиваем кустарник и в лесу переодеваемся, я в мокрую одежду, она во влажную.
- Холодно как, - морщиться она.
- Сейчас согреемся, пойдем быстрее... Тебя как звать?
- Оля.
- А меня, Витя. Пошли.
Я веду ее вдоль берега реки, но только по кустарникам и лесам. Мы заворачиваем вместе с берегом реки и через ветви видим баржу. Она приткнулась у берега и поджата буксиром. Несколько больших костров дымят недалеко, видны редкие фигурки солдат, оцепивших вынужденный лагерь. Вдруг у костров раздался громкий крик, отдавшийся эхом в лесах.
- Музыкант, я тебя все равно найду.
Вдалеке застрекотали звуки. Над рекой шли на подмогу вертолеты.
- Оля, смываемся в лес.
Идем уже четыре часа.
- Витя, давай отдохнем, - запросила Ольга.
