Евгений Кукаркин - Тревожные дни Конго
- Остановитесь, - командует лейтенант.
Он соскакивает с машины и бежит вперед. Наша колонна застыла. Пыль оседает и видно, как из первой машины выскакивают солдаты и бегут вперед. Через двадцать минут впереди показывается лейтенант, он нам машет рукой. Я включаю первую скорость и осторожно проезжаю вперед. Грузовик уже куда то ушел, лейтенант на ходу запрыгивает в джип.
- Помедленнее здесь.
- В чем дело?
- В этой деревне уже кто то побывал.
Теперь среди густой зелени я замечаю хижины и небольшие глинобитные дома. Поразительная тишина вокруг, ни людей, ни животных. Впереди на дороге бугры тряпья.
- Куда едешь? Объезжай, - рычит лейтенант
Теперь и я вижу, что это мертвые люди. Объезжаю их. Уже справа и слева видны мертвецы, некоторые из них без одежды, особенно женщины. На центральной площади еще дымящий автобус и, изрешеченная пулями, легковая машина. Видны разграбленные и разбитые лавки.
- Кто это их?
- Не знаю, - резко отвечает офицер.
На дороге стоит солдат, машет рукой.
- Притормози, - просит лейтенант.
Между ним и солдатом происходит разговор, наконец лейтенант проворачивается ко мне.
- Доктор, мы немножко задержимся, там нашли двоих, они живые...
Это пожилые мужчина и женщина, по виду европейцы, их при резне в деревне заперли в кладовой небольшого дома. При виде меня они улыбаются, а в глазах слезы.
- Господи, хоть одного нашего увидели.
- Что здесь произошло?
- Солдаты...
Они тревожно смотрят на лейтенанта.
- Что, солдаты?
- Солдаты оцепили деревню и всех перестреляли, нас только загнали сюда.
- Враки, - сразу отрезает лейтенант. - Это повстанцы.
- Когда это произошло? - спрашиваю я.
- Наверно часа три - четыре назад.
- А как вы здесь оказались, в этой местности?
- Мы из корпуса мира...
- Так вы американцы?
- Да.
Тогда точно, солдаты правительственных войск устроили резню. С американцами они не будут конфликтовать. Повстанцы, наоборот, в первую очередь перестреляли белых, считая их всех наемниками Мобуту.
- Вы здесь останетесь или у вас другие планы?
- А вы куда?
- В столицу.
- Возьмите нас, здесь уже быть невозможно.
- Хорошо. Вот четвертая машина, идите туда.
Опять нудная дорога. Лейтенант недоволен.
- Зачем вы их взяли? Мы что, благотворительное общество, которое забирает всех по дороге.
- А вы хотите, чтобы их убили?
- Я хочу довести своих раненых до центрального района и дополнительные осложнения мне не нужны.
- Вы не задумывались, лейтенант, почему перед нашим приездом в деревню, солдаты вырезали ее жителей?
- Это не солдаты, это повстанцы...
- Повстанцы идут за нами. После нас они войдут в эту деревню и посчитают, что это сделали мы, то есть вы, лейтенант. Как вы думаете, какая реакция последует за этим?
Лейтенант молчит.
- Одно только не пойму, - продолжаю я. - Что задумал полковник? Почему он хочет нас уничтожить?
- Это все ваши предположения.
Пожалуй, его не пробить. Теперь мы молчим. Через час я оглядываюсь назад.
- Как там Клер?
- Я, в порядке.
- Температура спала, - дополняет сестра Елена.
Через четыре часа опять остановка. На этот раз мы решили передохнуть, покормить людей. Машины разместились на большом маисовом поле у самой дороги. Забегали сестры, врачи, обслуживающий персонал, задымили костры. Я стащил Клер на землю. Рядом стоит лейтенант.
- На сколько вы собираетесь задержаться, док?
- Часа на два.
- Нам долго задерживаться нельзя.
- Неужели повстанцы нас могут догнать?
- Да. Они имеют много машин. Им их много перегнали из Ливии.
- Хорошо, я постараюсь, чтобы все закончилось поскорей.
Лейтенант уходит. Клер смотрит распахнутыми глазами.
- Док, я буду ходить?
- Кризис прошел, от мамбо мало кто выживает, а ты выжила.
- Так буду я ходить?
- Будешь, черт возьми. Лучше скажи, почему тебе подкинули эту пакость?
- Долгая история, док.
- Зачем ты окружила меня этой дурацкой тайной. Там не сказала, там чуть не отдала концы.
- Я оберегала вас, док, от всех неприятностей.
- Дура. Сестра Елена разбинтуйте ей ногу, надо посмотреть, что там.
Мы вдвоем оголяем ей ногу. На темно фиолетовым фоне бревна-ноги, вокруг среза, проведенным шаманом, появилось светлое пятно с чуть розоватой кожицей.
- Не сердитесь, док. Виновата я.
- Так, слава богу, пошел обратный процесс.
- Но у меня не шевелятся ноги.
- Руки шевелятся?
- Только пальцы.
- Скажи спасибо Муни, он тебе много яда отсосал. Даже удивляюсь, ему совсем плохо не стало. Крепкий парень. Сестра Елена, положите реваноль на рану.
- Хорошо, док.
К нам подбегает... знакомая физиономия Муни с несколькими судками в руках.
- Как ты здесь очутился?
- Господин, один из шоферов сбежал, еще там... в госпитале, мне сестра Берта сама предложила занять его место.
- Как сбежал?
- Испугался и сбежал. Я принес вам поесть.
Мы разбираем судки. Сестра Елена кормит с ложечки Клер, я вяло хлебаю суп.
- Какие новости, Муни?
- Нашу колонну подставили.
Аппетит у меня сразу пропал.
- Откуда ты узнал?
- Первым по дороге прошел полковник со своими солдатами, мы движемся за ним в трех часах разницы.
- Зачем? Зачем ему губить госпиталь, своих солдат?
- Не знаю.
- Что же с нами будет? Повстанцы нас перережут, взвод охраны не спасет.
- Повстанцы в трех часах хода от сюда... Барабаны передают, господин.
Я прислушиваюсь, слабый ветерок, разносит еле различимый стук.
- Надо быстрей сматываться от сюда.
К нам подходит толстый доктор Саймон.
- Привет док, привет Клер, сестра Елена... И ты, какашка, все еще здесь? - он презрительно смотрит на Муни.
Негр обижено встряхивает головой и отходит в сторону.
- Чего это ты вдруг? - спрашиваю его.
- Пришел проверить, как больная...
По лицу Клер прошла судорога.
- Она поправляется, доктор Саймон, - подчеркнуто говорит сестра Елена.
- Я очень рад. Док, можно вас на минутку.
Он меня как барышню берет под локоть и отводит в сторону.
- В чем дело, доктор Саймон?
- Хочу предупредить вас. Солдаты везут в машинах мешки... по моему, с наркотиками.
- От куда у вас такие сведения?
- Разве это важно, док? Я просто хочу вас предупредить, если окажемся в Киншасе и об этом узнают... Нас по головке не погладят. Скажут, что мы в сговоре с военными.
Еще одна неприятность. Если это правда, то выходит полковник, хочет привлечь внимание к нашей колонне не зря. Вот будет международный скандал, если повстанцы перед всем миром покажут, какие союзники у правительства. Да и с этими тоже будет плохо. Если мы все таки попадем в Киншасу и нас действительно там сцапают за наркотики, даже как иностранцев не пожалеют.
- Спасибо, что предупредили, доктор Саймон.
- Тогда я пошел. Пока, док.
Опять колонна пылит по дорогам. Зеленая растительность по бокам дороги серебрится от пыли, она везде, в воздухе, на машине, на мне, на окружающих. Машина впереди останавливается. Лейтенант спешно бежит туда, вскоре он возвращается.
- Река, доктор. Это Чуапа.
- Хоть вымыться можно.
- Не до этого. Здесь паром маленький, всего на одну машину. Ваших десять, да моих две. Итого двенадцать ездок. Туда минут пятнадцать, обратно тоже, итого- две машины в час. Значит нужно шесть часов. Придется половину машин бросить здесь. Нас поджимают повстанцы, они в трех часах хода.
- Это невозможно.
- Бросьте, доктор. У вас одна машина с рентгеновской установкой, в другой везете оборудование операционной, в третьей - одеяла, матрасы и вякая дребедень, вот их надо точно бросить. Остальная раскладка проста. Две машины раненых, две машины с персоналом, две машины с водой и продовольствием, ваша машина и моих две.
- Но... как же...
- Сейчас не до установок и оборудования, срочно уходить надо, доктор.
- Хорошо. Я сейчас пойду распоряжусь.
Сестра Берта сразу воспротивилась и мне пришлось с ней немного поругаться и убедить, что это надо.
- Будем сжигать? - уже страдальчески говорит она.
- Это их война, не наша. Оставьте что можете, только бензин слейте, это сейчас дороже золота.
- Хорошо, док.
Солдаты помогают перевозить машины, они тянут канаты и вскоре первые машины очутились на том берегу. Я вымылся в реке, стащил Клер и выполоскал ее тоже. Пришла очередь и моему джипу, его вместе с одной из машин, затащили поперек плота. Клер и сестра сидят в нем и со страхом смотрят, как вода почти заливает колеса машин. Время шло удивительно медленно, уже наступали сумерки, а паром все болтался по реке, туда и обратно. Осталась еще две машины, военные грузовики и тут... прогремел выстрел, затараторил пулемет и короткие трещотки автоматов. На том берегу засуетились. Вспыхнула ярким пламенем одна из машин охраны, но уже груженый паром отвалил от берега и было видно, как солдаты, прикрываясь грузовиком, расстреливают с него, заросший кустарник, дорогу и оставленную технику.
