Вольдемар Балязин - Петр Великий
Что же касается казны, то велено было князю Петру Ивановичу Прозоровскому, в чьем ведении находилась Оружейная палата, всю серебряную посуду и вещи из серебра перелить и перечеканить в деньги. Князь вскоре прислал Петру множество серебряных монет. Петр думал, что они отлиты из посуды, однако Прозоровский все сохранил в целости, а прислал царю неприкосновенный запас государственной казны, который хранил он в великой тайне. Посуду же и вещи отвез князь к себе в дом и там спрятал, распустив слух, что эти сокровища переплавлены на монету. И только, когда в Москве праздновались первые победы над шведами, он сознался Петру, что вся посуда цела и ею можно будет сервировать праздничные столы в Грановитой палате.
Петр попросил свести его в тайник, Прозоровский согласился, попросив только, чтобы об этом ни в коем случае не узнал Меншиков, который найдет способ добраться до денег и размотает их без остатка. В тайнике Петр увидел не только вещи и посуду, но и горы серебряных денег. Царь поцеловал Прозоровского и велел ему взять из тайника десять мешков серебра, но князь отказался.
Этот рассказ долго пересказывался из поколения в поколение в семье князей Прозоровских.
От конфузии к грядущим викториям
И снова предоставим слово С. А. Чистяковой: «Первым распоряжением его (Петра. – В. Б.) было привести в порядок полки, в конфузии отступавшие от Нарвы. Ожидая преследования шведов, Петр велел наскоро укрепить пограничные города: Новгород, Псков и Печерский монастырь под Псковом. Работы закипели с лихорадочною торопливостью; все жители должны были помогать солдатам: священники и монахи, мужчины, женщины и дети должны были таскать землю, резать дерн.
Укрепивши Псков, Печерский монастырь и Новгород, Петр деятельно занялся приведением войска в порядок и вооружением его. После нарвского поражения осталось двадцать три полка; Петр приказал набрать новых десять драгунских полков, по тысяче человек в каждом; приказание было исполнено, и весною они уже могли выступить в Псков; набирали полки из охотников. Артиллерии не было; ее нужно было создать; но это было труднее, чем набрать солдат: людей было достаточно, а меди вовсе не было.
Петр нашелся; он дал повеление – со всего государства, во всех значительных городах, с церквей и монастырей собрать часть колоколов и перелить их на пушки и мортиры. Медь таким образом нашлась; надобно было тотчас приняться за отливку пушек: выбор Петра пал на деятельного, знающего дело надзирателя за артиллерией Виниуса. Один только этот добрый, неутомимый, опытный старик мог исполнить царскую волю, и он ее исполнил превосходно: меньше чем в один месяц было сделано триста отличных пушек, при этом экономии соблюдено десять тысяч рублей. Но Виниусу при исполнении этого трудного поручения пришлось бороться с невежеством мастеров или с их пороками, пьянством и буйством. Чтобы на будущее время приготовить хороших инженеров, артиллеристов, литейщиков и других мастеров, Виниус учредил школу, в которой обучались двести пятьдесят мальчиков».
Первые нагрудные офицерские знаки отличия
Хорошо понимая, как выглядит в Европе сражение под Нарвой, Петр видел в этом событии не только слабые, но и сильные стороны. Он отметил трусливое поведение в бою дворянской конницы и ополчения и геройские действия гвардейских полков. Желая подчеркнуть мужество и стойкость гвардии, укрепляя их боевой дух, Петр приказал учредить нагрудные офицерские знаки отличия, на которых выбивалась памятная дата того события, в честь которого учреждался знак. Первым был знак для офицеров гвардейских полков – Преображенского и Семеновского – за мужество и стойкость в бою под Нарвой 19 ноября 1700 года.
Памятные наградные медали
Здесь, уважаемые читатели, мы немного уйдем вперед, чтобы сохранить сюжет в целости. Вслед за учреждением ордена Андрея Первозванного Петр учредил, как вы уже знаете, офицерские нагрудные знаки, а затем и памятные медали. Одними из первых были медали, выбитые в честь побед, одержанных в Северной войне 1700-1721 годов.
Золотые и серебряные медали были отчеканены в связи с победами 11 октября 1702 года под Нотебургом (Орешком), затем переименованным в Шлиссельбург; под Калишем – 18 октября 1706 года; в сражении при Лесной – 28 сентября 1708 года; под Полтавой – 27 июня 1709 года; в морском сражении под Гангутом, окончившемся поражением шведского флота 27 июля 1714 года, в морском бою у острова Гренгам – 27 июля 1720 года, а также в честь других побед и событий, произошедших в годы правления Петра I.
Первые успехи русских
С. А. Чистякова писала в своей «Истории Петра Великого»: «Когда Карл XII с своими главными силами двинулся к Риге и оттуда вслед за саксонскими войсками, Шереметев в конце 1701 года начал наступать на шведов в самой Ливонии.
После неудачной попытки русских напасть на шведские войска шведский генерал Шлиппенбах расположился на зимние квартиры близ местечка Эрестфера; но, чтобы разведывать, что делается близ русской границы, отправил отряд в 600 человек с майором Розеном; весь отряд был истреблен, и спасся только один поручик, который принес печальную весть в шведский лагерь; русским отрядом командовал сын Шереметева.
После этой первой удачи Шереметев и сам двинулся, чтобы потревожить Шлиппенбаха в его зимних квартирах.
Под Эрестфером началась битва, которая продолжалась четыре часа. Шлиппенбах бежал из Эрестфера, за ним гнались русские более тридцати верст от места сражения. Шведы потеряли больше 3000 человек убитыми и 350 человек пленными, в том числе много полковников и офицеров, 6 полевых орудий и 8 знамен.
Петр невыразимо обрадовался этой первой крупной победе над шведами; он воскликнул:
– Слава Богу, мы можем наконец бить шведов!
Он призвал своего любимца Александра Меншикова и с ним послал награды в войско. Шереметева возвел в генерал-фельдмаршалы и послал ему орден Андрея Первозванного и свой портрет, осыпанный бриллиантами; всем офицерам дал следующий чин и денежную награду на солдат по одному рублю.
В Москве праздновали победу молебствием в Успенском соборе, пушечною стрельбою из 100 орудий в течение целого дня; шведские знамена и штандарты развевались на кремлевских стенах; на площадь выкатили для народа бочки с вином, медом и пивом; вечером был большой фейерверк.
После второй победы Шереметева над Шлиппенбахом при мызе Сагниц Лифляндия осталась без защиты; Шереметев с своим войском начал разрушать один за другим замки, построенные еще рыцарями Ливонского ордена, жители погибали под их развалинами; деревни пылали, крестьян уводили в неволю, слабых, больных убивали, чего нельзя было брать с собою рубили, жгли и истребляли. Лифляндия была залита кровью и лежала в развалинах: ужасное дело! сердце содрогается при описании его. Долее других сопротивлялся русским Мариенбург, старинный и хорошо укрепленный город на острове озера Пойн, или Мариенбургском, пока наконец не был взят штурмом.
31 августа Шереметев донес Петру, что он должен возвратиться в Псков; весь край вконец разорен, нигде нет ни жителей, ни одного зерна хлеба, ни одной былинки травы, все истреблено; лошадей не стало, не на чем возить пушки, люди обессилели от голода, а пленных столько, что не достает возможности кормить их и отсылать в Россию. Желание Петра было выполнено, кажется, даже слишком усердно!
Больше других войск поживились при грабеже казаки, но они были недовольны; им было мало. Возвратившись в свои деревни, они жаловались на трудность царской службы, на то, что попортили лошадей, что им досталось мало добычи и царского жалованья недостаточно на содержание. Гетман Мазепа извещал об этом Петра и жаловался на то, что у казаков русское войско отбирало пушки, ими захваченные, и другую военную добычу, которую, по старинным правилам, они всегда увозили с собою. Петр велел разобрать жалобы и удовлетворить казаков. Поведение Мазепы в это время было уже очень двусмысленно; каких советов у него ни спрашивали, чтобы умиротворить казаков, как украинских, так и запорожских, но он отделывался пустыми словами, говорил, что сам опасается неудовольствия казачьего войска и просит для своей личной защиты усилить в Батурине стрелецкий гарнизон».
Штурм Мариенбурга имеет для нашей истории особое значение: вместе с военнопленными из города вышел лифляндский пробст (одно из главных духовных лиц лютеранского народонаселения Лифляндии) Глюк. Вместе с ним в плен попала его воспитанница Марта Скавронская, семнадцатилетняя красавица, сделавшаяся впоследствии супругой Петра I и императрицей Екатериной Алексеевной.
«Короткие рассказы» вице-адмирала Франца Вильбуа
А сейчас, уважаемые читатели, вам предстоит прочитать фрагменты из записок Франца Вильбуа, которого в России прозвали Никитой Петровичем.
Петр I познакомился с ним в начале 1698 года на корабле, шедшем из Англии в Голландию, и Вильбуа был приглашен царем на службу в Россию. Затем он ездил с царем в Азов, сопровождал дьяка Емельяна Украинцева до Керчи, строил флот в Воронеже, выполнял множество поручений Петра I. Царь женил его на старшей дочери пастора Глюка, в чьей семье воспитывалась Марта Скавронская – будущая императрица Екатерина I. Вильбуа участвовал от начала до конца в Северной войне, ходил в Персидский поход и на много лет пережил петровских соратников, скончавшись в звании вице-адмирала в 1760 году.