Виктор Суворов - Тень победы
Маршал Советского Союза Конев описал Жукова тупым, ни на что не способным солдафоном и негодяем. Не знаю, заказали статью Коневу или сам старался, но о содеянном Конев не жалел и не каялся. Если и считать, что Конев перехватил через край, то как относиться к другим свидетельствам? Все высшие военные руководители страны, все, кто носил на погонах звезды первой величины, против Жукова: генералиссимус Сталин, маршалы Советского Союза Булганин, Василевский, Еременко, Конев, Захаров, Голиков, Рокоссовский, Тимошенко, Бирюзов. Любой желающий легко может найти свидетельства резко отрицательного отношения к Жукову всех остальных Маршалов Советского Союза. Буденный, Ворошилов, Чуйков, Говоров, Соколовский, Гречко, Москаленко, Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов — все против.
Спустимся на ступеньку ниже и послушаем мнение генерала с четырьмя звездами. Герой Советского Союза генерал армии Хетагуров Георгий Иванович о Жукове: «Непомерно груб, до оскорбления человеческих чувств.» («Красная звезда» 30 ноября 1996) В 1944 году Хетагуров был начальником штаба 1-й гвардейской армии. Жуков не посмел его бить, но матом крыл изрядно. А Хетагуров ответил. Был бы Хетагуров поменьше рангом, Жуков его пристрелил на месте. Но Хетагуров — начальник штаба лучшей армии. Понятное дело, с этой должности Хетагуров слетел, и был назначен… командиром дивизии. Хетагуров практически всю войну прошел в должности начальника штаба армии, причем — на самых главных направлениях, в 1941 году — под Москвой, в 1942-43 — под Сталинградом. И вот под закат войны генерала с таким опытом, минуя должности командира корпуса и начальника штаба корпуса, Жуков бросает на должность командира дивизии. А тех генералов, которые матюги и мордобой терпели, Жуков возвышал.
Можем опуститься и ниже. Генерал-лейтенант Вадис Александр Анатольевич, начальник Управления контрразведки СМЕРШ Группы советских оккупационных войск в Германии докладывал по команде в августе 1945 года: «Жуков груб и высокомерен, выпячивает свои заслуги, на дорогах плакаты „Слава маршалу Жукову“ (Б. Соколов. Неизвестный Жуков: портрет без ретуши. Минск. Радиола-плюс. 2000. С. 538)
Не кажется ли вам, что все, знавшие Жукова лично, повторяют одни и те же фразы?
Свидетельств я набрал много. Если их публиковать, то так до самого конца книги мы и будем читать только цитаты про бездарного унтера Пришибеева в маршальских погонах.
Если мы не верим генералиссимусу, маршалам, генералам и адмиралам, послушаем солдат. У солдат для Жукова одно определение: мясник.
5.
Мордобой в генеральской среде и на всех нижестоящих уровнях Красной Армии был распространен так же широко, как воровство и пьянство. Вот секретарь ЦК ВКП(б) Белоруссии Гапенко осенью 1941 года назначен членом Военного совета 13-й армии Брянского фронта. Он направил Сталину телеграмму о том, как командующий Брянским фронтом генерал-лейтенант А. И. Еременко учил военный совет 13-й армии. В телеграмме упомянут генерал-лейтенант М. Г. Ефремов — заместитель командующего Брянским фронтом. «Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать военный совет в трусости и предательстве Родины. На мои замечания, что бросать такие тяжелые обвинения не следует, Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожая расстрелом. Я заявил, что расстрелять он может, но унижать достоинство коммуниста, депутата Верховного Совета не имеет права. Тогда Еременко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После этого он стал угрожать Ефремову. На протяжении всей этой безобразной сцены Еременко истерически выкрикивал ругательства, несколько остыв, Еременко стал хвастать, что он якобы с одобрения Сталина избил несколько командиров, а одному разбил голову.» («ВИЖ», 1993, № 3 стр. 24. Ссылка на Архив Президента РФ, фонд 73, опись 1, дело 84, листы 30-31)
Если генерал-лейтенант, командующий фронтом, может набить морду секретарю Центрального Комитета Коммунистической партии Белоруссии, члену военного совета 13-й армии, если может угрожать своему заместителю, который тоже генерал-лейтенант, то что он может сделать с каким-нибудь генерал-майором, который командует всего лишь дивизией или корпусом? Он может сделать все, что захочет. На нижестоящих звеньях происходило то же самое. Если командир корпуса набил морду командиру дивизии, то битый командир дивизии вызывал к себе командиров полков и срывал зло на них. С самого верха мордобой опускался до самых низов.
К этому надо добавить, что за избиение члена военного совета 13-й армии, как и за множество подобных проделок, Еременко наказаний не понес. Он оставался командующим Брянским фронтом. После ранения он командовал 4-й ударной армией, после повторного ранения — Сталинградским фронтом. После первого ранения Еременко до конца жизни хромал. На фронте он ходил с палкой, на которую опирался, и которой дробил головы неугодным. Однако по уровню зверства Еременко не мог соперничать с Жуковым. На фоне Жукова Еременко считался покладистым командиром, даже мягким.
Хорошо известно, что Жуков подчиненных офицеров бил весьма редко. Случалось иногда: кого перчаткой по физиономии, кого — кулаком в зубы. Но, повторяю, такое редко случалось. Зачем бить офицера? Жуков офицеров не бил, он их убивал. Жуковский мордобой распространялся не на офицеров, а, в основном, на генералов. Вот их он бил много и часто. С наслаждением. Иногда Жуков, как цепной пес, бросался и на маршалов.
Свидетель режиссер Григорий Чухрай: «Я на какое-то время отвлекся. Вдруг какой-то шум. Оглядываюсь и столбенею: Жуков и Конев вцепились друг в друга и трясут за грудки. Мы бросились их разнимать.» («Красная Звезда» 19.9. 1995)
Я бы не удивился, увидев двух советских генералов, которые в приличном обществе друг другу морды бьют. Дело привычное. Но вот чтобы маршалы… Берлин брали два фронта: 1-й Белорусский и 1-й Украинский. Жуков и Конев. После войны сцепились маршалы-освободители, да не в словесной перепалке, а как принято: за грудки. О, маршальские нравы!
Нашим маршалам у шпаны учиться надо. Шпана себя так не ведет. Наша шпана этику блюдет. Двое — в драку, а третий крикнет: «Обнюхайтесь!» И если без мордобоя в общественном месте все равно не обойтись, то один другому предлагает: ну-ка выйдем! А маршалы, с Жукова начиная, чуть что — и по мордасам. Прямо в общественном месте, среди генералов, героев, академиков и народных артистов. Нет бы одному маршалу отозвать другого маршала в служебный кабинет, да там и вмазать в глаз! А потом — в челюсть! Завалить и топтать ногами!
Современная армия России поражена садизмом, который официально именуется термином «неуставные отношения». За этим термином скрываются дикое унижение человеческого достоинства в запредельных масштабах, мордобой, пытки, истязания, зверские убийства. И ломают голову социологи: откуда напасть? Да от генералов наших и от маршалов! От дважды Героев Советского Союза, от трижды Героев, от четырежды. От Чуйкова и Гордова. От Еременко и Захарова. От Москаленко. От Жукова.
6.
Жуковское хамство легендарно. И в военное, и в мирное время он тыкал всем, кто ниже рангом, начиная с тех, у кого по три и по четыре генеральских звезды на плечах. Даже не так: начиная с тех, у кого такие же маршальские звезды на плечах.
Свидетельствует Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский: «После разговора по „ВЧ“ с Жуковым я вынужден был ему заявить, что если он не изменит тона, то я прерву разговор с ним. Допускаемая им в тот день грубость переходила всякие границы». («ВИЖ» 1989 № 6 стр. 55)
Есть у историков такое понятие — ненамеренное свидетельство. Это ситуация, когда свидетель говорит и пишет одно, но между слов и строк, как шило из мешка, проступает нечто другое. И это другое — правда.
Разведчик Владимир Карпов прошел войну. Делал на фронте самую опасную работу — много раз ходил во вражеский тыл и брал «языков». Разведка может достать и сопоставить тысячи данных. Звукометристы способны рассчитать положение любой артиллерийской батареи. Фотодешифровщики по одному снимку могут вскрыть изменения в группировке противника. Радиоразведчики могут перехватить и расшифровать сообщения особой важности. И все же у командира сомнение: стоит перед нами дивизия СС «Мертвая голова» или это только ее видимость? И тогда командир требует: дайте «языка»! Карпов давал «языков». Давал таких, какие требовались. За то был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза. После войны пошел в писатели. Поднялся до высшей писательской должности — стал секретарем Союза писателей СССР. Карпов много раз встречал Жукова и написал хвалебную книгу о нем: велик, могуч, непобедим. Но между строк проглядывает совсем другой Жуков. Вот разговор писателя с великим полководцем.
«Жуков посмотрел на меня, перевел взор на Золотую Звезду на моей груди и спросил:
— За что Звезду получил?
— За языками лазил…
