Жерар Израэль - Кир Великий
Такой режим «вечного террора» отнюдь не способствовал завоеванию этим царством симпатии оккупированных им народов. На протяжении веков, особенно в период своего расцвета, в VII веке, Ассирия жила в состоянии постоянной тревоги. Повсюду, особенно на окраинах империи, время от времени возникали очаги сопротивления. Ассирийские войска были отлично организованы и являлись настоящей закваской национального единства. Их постоянно бросали то туда, то сюда, и действовали они только методом самого грубого подавления. Естественно, что в таких условиях армия была центральным органом империи.
При Синаххерибе главной ударной силой стали боевые колесницы с лучниками; к тому времени лук стал повсеместным оружием у семитских народов. Командование армии еще не превратилось в военную касту, которая могла бы представлять опасность для монарха. Но вокруг царей Ассирии не наблюдалось никакой системы благородства по крови. Только точное исполнение обязанностей позволяло подняться выше к следующему рангу власти. Все военачальники и чиновники царства назначались и отзывались сверху, и если порою кто-то начинал кичиться своим положением, ему быстро напоминали об эфемерном характере его успеха. Только царь имел всю полноту власти, ибо только он знал, чего хочет бог Ашшур, и потому выполнял его волю. Так, в 669 году, во время коронации юного Ашшурбанипала, все величие власти царя было выражено такими словами: «Он будет вашим царем и господином. Он может понизить сильного и поднять слабого, предать смерти того, кто заслужил казнь, и помиловать того, кого сочтет возможным. Вы будете слушать все, что он скажет, и будете выполнять все, что он прикажет. Вы не будете обращаться ни к какому другому царю или господину во вред ему».
Царь был поистине хозяином армии и радовался этому, как можно понять из слов гимна, который распевал Синаххериб, стоя на колеснице, уносившей его в бой: «Я возложил на голову тиару и корону, чтобы броситься в бой. Я весело мчался на грозной колеснице, поражающей врагов, и сердце мое пылало огнем отмщения. Могучий лук мне вручил Ашшур, а руки мои сжимали смертоносную палицу. Я смело и красиво атаковал целую армию подлых бунтарей…»
Скрытая подрывная деятельность вавилонян на юге империи мешала царям ассирийским, которые постоянно стремились к союзу со страной халдеев. Конечно, речь могла идти только о некоем протекторате или объединении под ассирийским господством. Некоторые ассирийские военные хотели, чтобы царь пошел дальше таких мер и уничтожил Вавилон, но при дворе многие были словно заколдованы Вавилоном, его культурной и общественной организованностью, его экономическим развитием и динамизмом.
В плане религиозном конкуренция между богом ассирийцев Ашшуром и главным вавилонским божеством Мардуком также создавала трудности: даже признавая некоторое первородство вавилонского бога, класс жрецов все же видел в Ашшуре национального, своего ассирийского бога, перед которым они отчитывались за свои победы и за славу Ассирии.
Отец Синаххериба, грозный Саргон II, отлично понимал опасность, какую представлял Вавилон. Вот почему он сверг царя, арамейца по происхождению, и разорил южную провинцию, не тронув при этом ее столицу. После смерти Саргона II в 705 году, когда на трон взошел Синаххериб, Меродах-баладан попытался вернуть себе власть в Вавилоне. Непокорный хотел заключить союз с царем иудейским Езекией, чей дворец в Иерусалиме он посетил за несколько лет до того и смог полюбоваться красотой его драгоценностей. Но иудей, наученный печальной судьбой, постигшей Израиль в результате нашествия Ассирии, а особенно помня предсказание Исайи, отказал вавилонянину в союзе. Ведь пророк сказал ему: «Выслушай слово Господа Саваофа: вот придут дни, и все, что есть в доме твоем, и что собрали отцы твои до сего дня, будет унесено в Вавилон; ничего не останется, говорит Господь»[3]. В конце концов, в 703 году Синаххериб разгромил царя Меродаха-баладана и подчинил себе горделивый Вавилон.
Опьяненный победой, ассирийский владыка по примеру отца описал разрушение города халдеев: «Город и храмы от оснований и до кровли я разрушил и предал огню; крепостную стену и укрепления, святилища богов, кирпичные и земляные пирамиды я развалил и их обломками завалил большой канал»[4].
Затем Синаххериб покорил народы, населявшие земли между Евфратом и горами Загрос, напал на царя Тира и дошел до Египта… По дороге вспомнил о попытках Езекии заключить союз с врагами Ассирии. И, решив отомстить Иерусалиму, в 701 году начал войну против царя Иудеи, могущество которого было невелико, но который, подобно вавилонянину, обладал бунтарским нравом.
Бегство СинаххерибаСинаххериб считал, что надо обратить в рабство всех последователей Моисея, и израильтян, и иудеев, за их шумливость и непоседливость, а главное, — потому, что дорога в Египет пролегала по прибрежной долине, которую они держали под контролем. Отец ассирийского владыки Саргон II придавал большое значение разрушению царства Израиля и видел себя главным исполнителем своего замысла. На деле ему была уготована лишь второстепенная роль. После трехлетней осады взятие Самарии практически завершил его предшественник и брат, царь Салманасар V. Саргон же выслал часть израильтян в город Раги (Рей), что у подножия горного хребта Эльбурс, а остальные рассеялись по всему востоку Малой Азии.
Синаххерибу сильно везло. Один за другим города падали к его ногам, а вражеские армии сдавались. Царю Езекии пришлось запереться в Иерусалиме и передать победителю триста талантов серебра и тридцать талантов золота, взятые им из царской казны и из имущества святого храма. Установился временный мир.
Через два года Синаххериб решил покончить с царем Иудеи, которого он подозревал в сговоре с Египтом против Ассирии. Царь ассирийский послал к Езекии военачальника Рабсака с большим войском. Встретили его посланцы от иудейского царя, и сказал им Рабсак: «…скажите Езекии: так говорит царь великий, царь Ассирийский: что это за упование, на которое ты уповаешь? Я думаю, что это — одни пустые слова, а для войны нужны совет и сила: итак, на кого ты уповаешь, что отложился от меня? Вот ты думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто обопрется на нее, войдет тому в руку и проколет ее!» А затем, возвысив голос, ассириец заговорил на древнееврейском языке, чтобы народ его понял: «Не слушайте Езекии, ибо так говорит царь Ассирийский: «Примиритесь со мною и выйдите ко мне, и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей и смоковницы своей, и пусть каждый пьет воду из своего колодца. Доколе я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля, в землю хлеба и вина, в землю плодов и виноградников…» Итак, да не обольщает вас Езекия, говоря: «Господь спасет нас». Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя Ассирийского?»[5]
Слова эти не дали ожидаемого результата. Однако Синаххериб, ограничившись на этот раз лишь осадой Иерусалима, решил начать войну с Египтом.
Несмотря на близость к богу Ашшуру, «царю всего божественного мира, создателю самого себя, отцу всех богов, владыке неба и земли, Господину всех богов, повелителю судеб», несмотря на множество чужеземных храмов, разрушенных его армией, несмотря на его уверенность в том, что он — посланец «бога воинств», Синаххериб никогда еще не встречался с осязаемым проявлением таинственной силы. В данном случае, оставив за собой осажденный Иерусалим, выйдя с армией к границам Египта, он получил великий шанс: заставить покориться египетского царя Сета (Шабаку) и таким образом поубавить спеси иудеям.
Синаххериб гордился своей армией. Она состояла из призванных на обязательную военную службу новобранцев, но постоянной основой ее был корпус профессиональных воинов, внушавший страх всему Востоку. Пророк Исайя так прославил силу этих солдат: «…и вот, он легко и скоро придет. Не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет; и не снимется пояс с чресл его, и не разорвется ремень у обуви его. Стрелы его заострены, и все луки его натянуты; копыта коней его подобны кремню, и колеса его, как вихрь. Рев его, как рев львицы; он рыкает подобно скимнам, и заревет, и схватит добычу, и унесет, и никто не отнимет…»[6]
Царь Езекия, сидя в своем осажденном Иерусалиме, лучше, чем кто-либо, знал, что эта армия, даже не задавшая себе труд разрушить стены Священного города, непобедима. И все же он с надеждой прислушивался к странному пророчеству Исайи. Именем Господа пророк возглашал: «Вот, Я пошлю в него [в царя ассирийцев] дух, и он услышит весть, и возвратится в землю свою, и Я поражу его мечом в земле его»[7].
В 701 году Синаххериб направился к Египту по дороге вдоль берега моря. Он почти достиг устья Нила и расположился на ночлег против города Пелусия. По-видимому, сон его не нарушил никакой крик или иной повод для беспокойства. Но вот что донесла до нас Библия: «И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот, все тела мертвые. И отправился, и пошел, и возвратился… царь Ассирийский, и жил в Ниневии»[8].
