Рафаэль Сабатини - Под знаменем быка
Чезаре понюхал порошок и саркастически улыбнулся.
- Я хочу провести эксперимент. Сколько яда в этой коробочке?
- Две драхмы, ваша светлость.
Герцог протянул ее Корвинусу.
- Глотай, - спокойно приказал он.
Маг вжался в спинку кресла.
- Мой господин!
- Глотай, - повторил Борджа, не повышая голоса.
- Вы хотите моей смерти, ваша светлость?
- Смерти? Неужели ты признаешь себя смертным, ты, великий Корвинус Трисмегистус, чьи знания шире и глубже безбрежного океана, ты, неподвластный болезням и старению плоти, проживший уже две тысячи лет? Или сила этого яда столь велика, что он может лишить жизни даже бессмертных?
Вот тут-то Корвинус начал осознавать истинную цель визита Чезаре. Действительно, он сам распустил слух о смерти турецкого султана от яда, которым он снабдил Борджа, удивительного яда, убивающего не сразу, а по прошествии некоторого времени. И слух этот принес ему немалую прибыль, ибо немало жен, желавших сменить мужей, да и мужей, которым надоели жены, обратились к нему за тем же ядом, он назвал его veneno a termine [Дословно "яд на срок" (итал.)] что свел в могилу знаменитого турка.
Он наконец-то понял, что Чезаре, получив сведения о том, какие деньги огреб маг на этой наглой лжи, решил наказать его. А Корвинус, надо отметить, при всей своей учености, сам верил в то, что изготовленный им яд убивает не сразу, а по прошествии определенного времени. Состав этот он нашел в древнем манускрипте, среди многих других, и искренне полагал, ученых Чинквеченто [Итальянское название XVI века, периода расцвета науки и искусства Высокого и Позднего Возрождения.] отличала вера в силу слова, что действие яда в точности соответствует написанному в книге. В этом, собственно, маг ничем не отличался от тех, кто прибегал к его помощи.
Мрачная ирония герцога, его беспредельная власть над своими подданными, фатальность любой попытки сопротивления наполнили ужасом душу Корвинуса.
- Ваша светлость... - голос его дрогнул. - Не надо! Я боюсь, что все будет, как вы только что сказали!
- А если и будет, чего тебе бояться? Глотай, не тяни. Или ты забыл про эликсир, который возвращает мертвых к жизни? Даю честное слово, что его вольют тебе в горло, как только ты умрешь. Довольно болтовни. Прими этот яд, и мы посмотрим, умрешь ли ты ровно через две недели. А если не умрешь, клянусь спасением моей души, что я прикажу вздернуть тебя на виселицу, как шарлатана. И уж тут об оживлении речи не будет.
- Мой господин., мой господин! - простонал бедняга.
- Надеюсь, ты меня понял, - неумолимо гнул свое герцог. - Если яд действует, как ты и говоришь, и убьет тебя в положенный срок, твои же эликсир вернет тебе жизнь. Если он убьет тебя раньше, ты останешься мертвым. А если не убьет вообще... что ж, я тебя повешу и расскажу всю правду, чтобы люди знали, что твоя причастность к смерти турецкого султана - гнусная выдумка, на которой ты зарабатывал деньги. А если ты не подчинишься мне...
Взмах руки герцога наглядно показал, что в этом случае ждет мага.
Корвинус всмотрелся в прекрасные безжалостные глаза Борджа и понял, что выход у него один - из двух зол выбрать меньшее. Яд мог и не подействовать, а вот петля прямым ходом вела на тот свет. Кроме того, обладая немалыми познаниями в химии, он мог приготовить противоядие, а потом удрать из Урбино. Приведенные размышления Корвинуса показывают, сколь ничтожна была его вера в эликсир жизни.
Дрожащей рукой он поднял шкатулку.
- Не просыпь, - предупредил его Борджа, - а не то попадешь в руки палача, Трисмегистус.
- Мой господин! Мой господин! - заверещал бедолага. На глазах его выступили слезы. - Помилуйте! Я...
- Яд или палач, - сурово ответствовал герцог.
В отчаянии, подбадривая себя разве что мыслью о противоядии, маг поднес шкатулку к посеревшим губам и под пристальным взглядом Борджа высыпал в рот ее содержимое. Как только последняя крупинка покинула шкатулку, Корвинус бессильно откинулся на спинку кресла.
Герцог же рассмеялся, надвинул маску, запахнул плащ и двинулся к занавесу у двери.
- Спи спокойно, Трисмегистус, - насмешливо бросил он на прощание. - Я тебя не подведу.
Сверля взглядом ненавистную спину герцога, такого самоуверенного, такого бесстрашного, Корвинус подумал о том, а не погасить ли ему свет и свести счеты с Борджа, призвав на помощь нубийца. С этой мыслью ударил он в гонт. А в следующее мгновение отказался от нее. Убийство Чезаре не спасет его, и чем быстрее тот уйдет, целый и невредимый, тем скорее он сможет принять противоядие, единственную свою надежду.
Дверь открылась, на пороге возник нубиец. Чезаре обернулся.
- Счастливо оставаться, Трисмегистус, - и со смехом вышел в приемную.
Корвинус же метнулся к полкам за противоядием, кляня почем зря герцога Валентино и весь род Борджа.
Глава 2
Едва нубиец открыл входную дверь, чтобы выпустить герцога, железные пальцы сжали ему шею, а у самого уха прозвучал свисток.
И мгновенно ожила до того тихая и пустынная улочка. Из подворотни на зов герцога выскочили люди в обмотанных тряпками башмаках. Двоим он передал извивающегося нубийца, остальным отдал короткий приказ.
- В дом! Арестуйте его! - с тем герцог и удалился.
Позднее ему доложили, что при аресте Корвинуса застали за смешиванием какого-то снадобья,
- Наверное, готовил противоядие, - поделился Борджа своей догадкой с офицером, доложившим подробности ареста. - Ты успел Б самое время, чтобы сохранить чистоту эксперимента. Этому Корвинусу ни в чем нельзя верить. Держать его под неусыпным наблюдением. Приставь к нему людей, которым можно доверять, и жди дальнейших распоряжений.
Затем Чезаре собрал на военный совет своих капитанов: венецианца Кореллу, Нальдо из Форли, Рамиро де Лоркуа, губернатора Романьи, одноглазого делла Вольпе и Лоренцо Кастрокаро. Последний, высокий, стройный, златокудрый, с мечтательными, темно-синими, как сапфиры, глазами, выделялся своей красотой. Чезаре ценил его за ум, отвагу, честолюбие, но сегодня то и дело бросал на него оценивающие взгляды, как бы сравнивая то, что видел, с подслушанным у мага.
Как только капитаны заняли свои места, герцог приказал делла Вольпе, который руководил осадой Сан-Лео, доложить обстановку.
Смуглое лицо бывалого солдата помрачнело. Единственный глаз, второй делла Вольпе потерял на службе герцога, избегал встречи со взглядом Борджа. Он тяжело вздохнул.
- Успехов у нас нет, да, похоже, и не будет. Как известно вашей светлости, штурмом Сан-Лео не взять. Он стоит на вершине горы, как монумент - на пьедестале, и к нему ведет единственная дорога, простреливаемая со стен. И хотя гарнизон Сан-Лео не превышает сотни человек, с ними не справится я тысяча осаждающих. Ибо по дороге в ряд встанет не больше дюжины, а втащить в гору артиллерию невозможно.
- Однако мы не станем полными хозяевами Урбино, пока не овладеем Сан-Лео. Мы не можем оставить крепость в руках Фораванти.
- Тогда придется уморить их голодом, - предложил делла Вольпе.
- На это уйдет не меньше года, - вставил Корелла, специально занимавшийся этим вопросом. - Они заготовили много муки и других продуктов, а воду берут из колодца, находящегося под защитой крепостных стен. Едоков у них немного, так что осаждать мы их будем целую вечность.
- Сегодня прошел слух, что граф Фораванти тяжело заболел. Опасаются, что он долго не протянет.
- В Венеции, несомненно, скажут, что это я отравил его, - хохотнул Чезаре. - Впрочем, если он и умрет, пользы от этого нам не будет. Его кастелян [Смотритель замка, сегодня его назвали бы комендантом.], Толентино, возглавит оборону, а он еще упрямее, чем сам граф. Мы должны найти другой путь избавиться от них. А пока, Таддео, будь начеку и никого не пропускай в замок. Наглухо перекрой дорогу.
Делла Вольпе кивнул.
- Я уже принял необходимые меры.
Тут молодой Кастрокаро заерзал на стуле, наклонился вперед.
- Этих мер может оказаться недостаточно.
Делла Вольпе закатил единственный глаз, скорчил пренебрежительную гримасу, показывая, что этот молодой петушок еще слишком юн, чтобы учить тонкостям осады умудренного опытом ветерана.
- В Сан-Лео можно попасть и другим путем, - пояснил Кастрокаро, приковав к себе внимание присутствующих, а особенно герцога, чьи глаза разом зажглись огнем. Кастрокаро же улыбнулся, довольный тем, что разжег интерес своего господина. - Я имею в виду не дорогу, но тропу. Отрядом по ней не пройти, но какой-нибудь смельчак сможет пробраться в замок, чтобы пронести послание, а то и мешок с едой. Поэтому совершенно необходимо расставить посты по периметру горы, на которой высится Сан-Лео.
- Ты уверен в том, что говоришь? - резко спросил Борджа.
- Уверен! - без малейшего колебания ответил Кастрокаро. - Тропа, о которой я говорю, проходит по южному склону. Она опасна даже для горных коз, но при необходимости подняться по ней можно. Мальчишкой я сам частенько взбирался по ней на маленькое плато под южной стеной замка. А уж оттуда, чтобы попасть в Сан-Лео, достаточно веревки с крюком. Стена там очень низкая, не более двенадцати футов.
