Юрий Никифоров - Военно-исторические исследования
Экземпляр ещё одного из имеющихся в нашем распоряжении документов планирования датирован 11 марта 1941 года и носит название "Уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке"{37}. Следует сказать, что этот вариант оперативного плана, к сожалению, и при первой публикации в "Военно-историческом журнале", и в книге "1941 год" приведён в сокращении.
До появления в 1998 году сборника "1941 год" единственным из полностью опубликованных планов развёртывания Красной Армии, имевшихся в распоряжении исследователей, был документ, поименованный при первой публикации "Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками"{38}. Исследователи не единодушны в датировке этого документа: составители сборника "1941 год" датируют его по надписям на прилагаемых картах и схемах "не ранее 15 мая". Ю.А.Горьковым же дата 15 мая проставлена непосредственно в шапке документа{39}. При первой публикации в "Военно-историческом журнале" В.Н.Киселёв датировал его 15-м мая, и из публикации также следует, что дата проставлена в заголовке к тексту: "Председателю Совета Народных Комиссаров от 15 мая 1941 г. Соображения..."{40}. Если же верить описанию, сделанному В.Д.Даниловым, первая страница "Соображений..." представляет собой бланк с угловым штампом Наркома обороны СССР, на котором помечено: "...мая 1941 года"{41}. Чтобы разрешить противоречие, возникшее, по-видимому, вследствие ошибки кого-то из исследователей, необходимо обратиться непосредственно к подлиннику документа. В тексте "Соображений..." имеются исправления, по поводу авторства которых также существуют разногласия: составители сборника "1941 год" считают, что они, предположительно, принадлежат Г.К.Жукову, Ю.А.Горьков полагает, что исправления сделаны рукой Н.Ф.Ватутина{42}. В журнальной публикации допущена, видимо, неточность: данные о войсках противника приводятся "по состоянию на 15 апреля", в то время как в других случаях - на 15 мая 1941 г{43}.
Помимо вышеперечисленных планов стратегического развертывания в распоряжении исследователей есть ещё ряд опубликованных документов: Акт передачи Наркомата Обороны{44}, "Записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в Политбюро ЦК ВКП(б) о про-ведении организационных мероприятий по военным округам" от 4 июля 1940 г.{45}, "Записка Наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) о соображениях по развертыванию Вооруженных Сил Красной Армии на случай войны с Финляндией" от 18 сентября 1940 г.{46}, "Записка Начальника штаба КОВО по решению военного совета ЮЗФ по плану развертывания на 1940 год"{47}, некоторые директивы Наркома обороны и Генштаба командованию приграничных округов{48}, планы прикрытия, разработанные командованием приграничных округов к лету 1941 г.{49}, "Справка о развертывании Вооруженных Сил СССР на случай войны на Западе" от 13 июня 1941 г.{50} и некоторые другие.
Получение доступа к этим до недавнего времени совершенно секретным документам, публикация их, пусть и частичная{51}, на страницах научных журналов предоставили возможность значительно детализировать представления о предвоенном планировании советской стороны, уточнить и даже подвергнуть сомнению многие положения, принятые в советской исторической науке. Современными исследователями окончательно отброшен тезис о внезапности нападения для высшего политического и военного руководства страны: к войне готовились, её ждали. Вместе с тем, по-новому встали вопросы, касающиеся степени готовности нашей страны к войне, правильности конкретных шагов советского руководства в формировании этой готовности и ответственности за тяжёлые поражения первых месяцев войны. В работах В.А.Анфилова, М.А.Гареева, Ю.А.Горькова, Г.Городецкого, П.Н.Бобылёва, других историков, вышедших в последние годы, вопросы подготовки нашей страны к войне рассмотрены уже с учётом недавно рассекреченных документов{52}.
Ю.А.Горьков, изучивший составлявшиеся с 1924 г. советским Генштабом оперативные документы, сообщает, что последний перед осенью 1940 года план на случай войны был составлен в 1938 году{53}. Очевидно, что изменение внешнеполитической обстановки, расширение территории СССР, увеличение количества военных округов в 1939-1940 гг. должны были повлечь за собой переработку, либо составление нового варианта плана. Однако, принимая в мае 1940 года Наркомат Обороны, С.К.Тимошенко в "Акте приема" заявил: "К моменту приема и сдачи Наркомата обороны оперативного плана войны не было, не разработаны и отсутствуют оперативные планы, как общий, так и частные. Генштаб не имеет данных о состоянии прикрытия границ. Решения военных советов округов, армий и флота по этому вопросу Генштабу неизвестны"{54}. "Акт приема Наркомата обороны", рассекреченный в числе многих других документов в конце 80-х - начале 90-х гг., свидетельствует против А.М.Василевского, вспоминавшего, как уже отмечалось, что уже в середине апреля 1940 года Генштаб завершал работу над планом. К этому свидетельству А.М.Василевского, по-видимому, восходят утверждения некоторых историков о том, что основы нового оперативного плана были разработаны Генштабом "к лету" 1940 г.{55} Следует учесть, что если работа над планом и велась весной-летом 1940 г., то включение Прибалтики и Бессарабии в состав Советского Союза обязательно должно было в значительной мере обесценить эту работу и повлечь за собой очередное изменение. Поскольку под разработанным в этот период документом обозначена подпись Б.М.Шапошникова, можно считать, что работа над ним велась в июле и была завершена не позднее 15 августа, когда Б.М.Шапошников был снят с поста начальника Генштаба.
План этот не был утвержден Наркомом обороны СССР и неизвестно, был ли он доложен И.В.Сталину и В.М.Молотову. Причиной этого, по мнению Ю.А.Горькова, было несогласие Наркома Обороны (в журнальной публикации у Ю.А.Горькова ошибочно названа фамилия К.Е.Ворошилова) с оценкой Северо-Западного направления как главнейшего и сосредоточением основных сил Красной Армии, в соответствии с этим, севернее Полесья{56}. В.А.Анфилов, а вслед за ним, по-видимому, и составители сборника "1941 год" называют дату 16 августа, когда состоялось заседание Главного Военного Совета, где было решено внести в документ изменения, "касающиеся предполагавшегося направления главных ударов противника и соответственно направлений операций РККА"{57}. П.Н.Бобылёв сообщил, однако, что заседание Главного Военного Совета от 16 августа было посвящено рассмотрению "Схемы мобилизационного развертывания", и никаких решений относительно "Соображений..." на нём принято не было, о чём свидетельствует сохранившийся протокол заседания{58}.
Переработанный план помечен 18-м сентября и скреплён подписями С.К.Тимошенко и К.А.Мерецкова, что, видимо, дало основание М.В.Захарову в своих мемуарах, а вслед за ним и некоторым историкам утверждать: план докладывался Сталину и Молотову непосредственно 18 сентября{59}. Между тем "Журнал записи лиц, принятых И.В.Сталиным" свидетельствует, что С.К.Тимошенко и К.А.Мерецков в сентябре были у Сталина только один раз - 16 числа{60}. Поэтому, на наш взгляд, правы те авторы, кто называет 16 сентября как дату, когда С.К.Тимошенко и К.А.Мерецков были с докладом у Сталина{61}; тогда имеющийся в нашем распоряжении документ, датированный 18 сентября, следует считать уже переработанным в соответствии с его указаниями (если они были) вариантом. Указания эти касались, очевидно, и разработки отдельного плана развёртывания войск против Финляндии - соответствующий документ также датирован 18 сентября{62}.
Ю.А.Горьков и некоторые другие авторы, считают, что оперативный план от 18-го сентября 1940 года был рассмотрен И.В.Сталиным и В.М.Молотовым 5-го октября и, после того как были учтены сделанные ими замечания, утверждён 14-го октября{63}. Этому есть прямое документальное подтверждение - "Записка наркома обороны и начальника Генштаба", адресованная Сталину и Молотову, начинающаяся со слов: "Докладываю на Ваше утверждение основные выводы из Ваших указаний, данных 5 октября при рассмотрении планов стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на 1941 год"{64}. Пунктами № 2 и № 5 "Записки" основным вариантом признавался тот, согласно которому главные силы Красной Армии должны были быть развёрнуты в составе Юго-Западного фронта. Вместе с тем, считалось необходимым иметь и разработанный "северный" вариант.
Историки и мемуаристы, рассказывая о процессе работы над планом оперативного развёртывания, сводят содержание имевшихся среди участников разногласий к вопросу об определении направления главного удара немецких войск. В первом варианте "Соображений...", разработанном под руководством Б.М.Шапошникова, предполагалось, что немцы развернут основные силы к северу от реки Сан, однако осенью в ходе работы над планом главное изменение, внесённое в результате непосредственного вмешательства И.В.Сталина, касалось как раз этого пункта: "Учитывая мнение, что основная угроза исходит из района южнее Варшавы в направлении на Киев, И.В.Сталин дал указание усилить войска Юго-Западного фронта", - пишет Ю.А.Горьков{65}. Основанием для этого служат мемуары Г.К.Жукова и ссылки других военачальников на свидетельство К.А.Мерецкова (хотя сам К.А.Мерецков, как мы видели, в своих воспоминаниях обошёл этот вопрос стороной). "И.В.Сталин был убежден, - писал, в частности, Г.К.Жуков, - что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донецким бассейном, чтобы лишить нашу страну важнейших экономических районов и захватить украинский хлеб, донецкий уголь, а затем и кавказскую нефть..."{66}. Эта версия закрепилась в историографии в 60-е - 70-е гг.: например, авторы исследования "Начальный период войны (по опыту первых кампаний и операций второй мировой войны)", изданного в 1974 г., ссылаясь на мемуары А.М.Василевского, относят принятие этого решения к сентябрю 1940 года, объясняя его "ошибочным мнением", чуть ли не личной прихотью И.В.Сталина{67}. Есть примеры этому и в новейшей литературе. Говоря о причинах произошедшей после 22 июня катастрофы, А.Н.Мерцалов обвиняет Сталина в "произвольной отмене" плана Генерального штаба, "в целом безошибочно определявшего направление главного удара вермахта"{68}. А.А.Печёнкин, также ссылаясь на мемуары А.М.Василевского, пишет: "Сталин заявил, что немцы нанесут главный удар не в центре советско-германского фронта, а на юго-западе, чтобы прежде всего захватить наиболее богатые сырьевые, промышленные и сельскохозяйственные районы Украины, а затем - нефть Кавказа. Генштабу поручалось переработать план, предусмотрев сосредоточение главной группировки советских войск на юго-западе. /.../ Этот документ почти полностью повторял августовский вариант Шапошникова в части оценки намерений Германии, но предусматривал существенное изменение группировки советских войск"{69}. Л.А.Безыменский, пытаясь проиллюстрировать якобы имевшее место нежелание "диктатора" считаться при принятии решений с данными разведки, из которых он выбирал "только то, что представлялось ему нужным для обоснования уже сложившейся у него концепции", подчёркивает: когда И.В.Сталин предложил внести в план изменения относительно направления возможного главного удара вермахта, то сделал это вовсе не на базе данных и выводов разведки, а по собственному волевому решению{70}.
