Александр Андреев - Петр Великий и Санкт-Петербург в истории России
Российский историк С. Платонов писал о десятилетнем Петре: «Майский дворцовый переворот и кровавые потрясения 1682 года создали Петру необычную для ребенка обстановку и дали ему ряд тяжелых впечатлений. Он видел много кровавых сцен, жил в страхе за себя и за своих близких; вместе с тем он страдал от вражды и насилий недружественной родни; вместе с ними ненавидел угнетателей и насильников.
Жизнь рано показала ему свои тяжелые и темные стороны: столько злобы кипело вокруг него, как легко лилась кровь без вины и суда, как бесстыдно проявлялось насилие и лицемерие в отношениях, с виду высоко приличных! Все это не могло остаться без следа в чуткой душе способного и впечатлительного ребенка и растило в ней семена грубости и жестокости, и в тоже время отвращение к фальши и несправедливости. В именно это время зарождалась в Петре та двойственность моральных настроений, которая в последующие годы бросалась в глаза наблюдателям. Петр в минуты гнева, даже в мгновенном припадке раздражения бывал способен убить человека и не стеснялся в способах выражения своих чувств. Он бывал жесток в своих репрессиях и мстителен в отношении тех, кого считал своими врагами. И в то же время в нем всегда жило чувство справедливости, бравшее верх над вспышками гнета.
Современники не раз отмечали любовь Петра к правде и искренности – «говори ему правду и ничего не солги, хотя бы что и худо было; он де больше рассердится, буде что солжешь». Это – одна из основных черт характера Петра».
Нарышкины остаются не у дел, и царица Наталья Кирилловна с сыном подолгу живет в подмосковных царских селах. Петр со старшим братом постоянно появляется на придворных церемониях и церковных праздниках в Кремле. Шведский дипломат докладывал с Стокгольм о посольском приеме 1683 года:
«В Приемной палате, обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными камнями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно. Младший смотрел на всех. Лицо у него красивое, открытое. Молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех стоявших, а его живость приводила в замешательство степенных московских сановников. Когда посланник подал верительную грамоту, младший Петр не дал времени приподнять себя и старшего брата, как требовалось правилами. Он стремительно вскочил со своего места, сам приподнял царскую шапку и сказал скороговоркой: «Его королевское величество, брат наш Каролус Свейский по здоровуль?».
Одиннадцатилетний Петр читал азбуку и букварь, библию с иллюстрациями, книгу «о луне и о всех планетах небесных», летопись Стрыйковского, Четьи – Минеи, часослов, псалтырь, – учился писать. Дети Алексея Михайловича от первого брака на втором этаже проходили обучение у киевских монахов. Саму Софью учил выдающийся просветитель Симеон Полоцкий – грамматике, риторике, пиитике, диалектике, философии, латинскому и греческому языкам. Правительница понимала значение образования и не собиралась заботиться об обучении Петра. Его детские «хоромы» были наполнены игрушечными пистолями, карабинами, пищалями, пушечками, топориками, луками, сабельками, барабанцами.
В 1682 году для царевича в Кремле была сделана потешная площадка, на которой стояли деревянные пушки, шатер и изба. Деревянные пушки внутри были обиты жестью, снаружи посеребрены, все украшения отлили из олова, станки и колеса расписали зеленой краской. В мае 1683 года в Воробьеве Петр стрелял уже из настоящих пушек. Летом 1683 года Оружейная палата привозит в Преображенское 16 пушек. В августе у Преображенского возникает потешный город, впервые упоминаются «10 потешных конюхов» – будущих солдат зарождавшихся потешных полков.
Летом 1685 года потешный город у Преображенского называют Пресбургом. Сохранилось его описание: «Настоящая маленькая крепость на островке на реке Яузе, обнесенная с трех сторон деревянными стенами, а с четвертой, у входа, землею в виде вала, с настоящим подъемным мостом, вся окруженная водой; четыре маленьких башни заменяли в ней бастионы, в середине против входа были сделаны большие ворота с башней наверху». На въездной башне Пресбурга были сооружены часы с боем восьми колоколов. Через Яузу были переброшены мосты, построены царские хоромы, избы для офицеров потешных отрядов, приказная изба, казенный и оружейный амбары, конюшня.
С раннего детства Петр интересуется разными ремеслами, любовь к которым сохранил на всю жизнь. В Преображенское и Коломенское везли молотки, «снасти для каменщиков», плотничий инструмент, столярное оборудование. Петр получил навыки в ремесле каменщика, плотника, столяра, кузнеца, даже топографа.
Правительница Софья и ее фаворит, по совместительству и глава правительства, князь В. Голицын поддались на увещания созданной в 1684 году Священной лиги, куда вошли Австрийская империя, Речь Посполита, Венецианская республика и Мальтийский рыцарский орден. Священной лиге было необходимо вовлечь Россию в борьбу с Турцией, и ей это удалось. Украинская старшина и Посольский приказ сообщали правителям, что «воевать за интересы своих врагов глупо, нарушать мир с турками и татарами нет причин, а надежды захватить Крым – иллюзия». За участие в Священной лиге Россия получала «вечный мир» с Польшей, естественно не соблюдавшийся, и Киев, который ей уже принадлежал. Многие историки называли В. Голицына образованным человеком, талантливым политиком и прекрасным дипломатом. «Звезда» российской политики оставила «след» в истории в виде обслуживания австрийско-польских интересов и бесславных крымских походов, сопровождавшиеся массовой гибелью российского дворянства. Не обладавший никакими полководческими талантами В. Голицын загубил в 1687 и 1688 годах в безводных степях от Полтавы до Перекопа дворянское ополчение и отделался за это легким испугом. К «забавам» Петра Софья относилась с презрением, смеясь над «преображенскими конюхами». Пока правительница смеялась, Петр «помалу привел себя теми малыми полками в охранение от сестры и начал приходить в силу». Впоследствии именно «потешные полки» при столкновении 1689 года составили надежную охрану Петра и стали основой его войска.
С 1685 года шли поставки для потешных полков пистолей, карабинов, мушкетов, пищалей, алебард, «ухватов, что людей хватают», коней, фитилей, барабанов, шелковых знамен.
С оружием царь Петр получил глобус и астролябию и сам продолжил свое образование изучением военного дела, начав с обучения правилам фортификации и артиллерийской стрельбы. Он считал, чертил и мерил. Позднее Петр писал:
«Я, получа оный инструмент, которым можно было «брать расстояния», не умел его употреблять. Я объявил его дохтуру фон-дер-Гулсту, не знает ли он? Он сказал, что не знает, но сыщет такого, кто знает. Оный дохтур в скором времени сыскал голландца Франца Тиммермана, который употреблять сам инструмент умеет. К чему я гораздо пристал с охотой учиться геометрии и фортификации». Сохранились тетради Петра, в которых он определял широту и долготу разных мест на земном шаре, вычислял полет мортирной бомбы. С. Платонов писал о новых учителях юного Петра:
«Не надо удивляться тому, что в малолетстве Петра вокруг него мелькают иностранцы. Артиллерист Зоммер, доктор Гульст, математик Тиммерман, конечно, были не одни в житейской обстановке Петра. В дворцовом обиходе того времени за всяким делом, требовавшим специальных знаний, обращались к «немцам» в Немецкую слободу. Много их служило и в потешных селах, особенно в Измайловском. Что же касается Преображенского, обычной резиденции маленького Петра, то оттуда до Немецкой слободы было рукой подать – не более двух верст».
На Яузе у Пресбурга для связи со специалистами из Немецкой слободы всегда стояли «потешные суда» – гребной струг и парусная лодка. С. Платонов писал о результатах общения Петра с иностранцами:
«Обращения царской семьи было дело «обышное». Но не обычным оказались его последствия.
Мальчик, лишенный правильного, по тому времени, нормального богословско-схолатического образования и, за отсутствием нормальных отношений во дворце, удаленный от дел правительством Софьи, ударился в «потехи», в которых пользовался услугами техников. Общение с ними, более короткое, чем у других членов царской семья, поставило мальчика под культурное влияние этих представителей Запада. Практически уроки военного дела, фортификации, навигации, естественно соединились с теоретическими уроками по математическим наукам. Забава связывалась с обучением и постепенно создавала в лице Петра новый, в царской семье еще небывалый культурный тип. Старшие братья и некоторые сестры Петра по своему образованию были богословы и словесники; Петр же оказался военным техником и математиком. Те жили и мыслили «с манеру польского», а он начал жить «с манеру немецкого». Никто этого не хотел, никто этого не готовил. Сама жизнь вылила Петра в новые формы. А необычные способности и порывистая страстность натуры Петра придала этим формам необыкновенную яркость».
