Эльвира Ватала - Великие рогоносцы
Муж герцогини де Субиз — замечательный друг и товарищ своей жене. Когда гости хвалили великолепие его дома и обстановки, он скромно опускал глаза и говорил: «Это все заслуга моей супруги». Гармония тут была полная. И, когда сын у него родился, как две капли воды похожий на Людовика XIV, он без малейшего неудовольствия воспитывал его как своего собственного. И вообще, дорогой читатель, намного было бы спокойнее в мире, если бы все мужья были подобны герцогу Субизу. Не великой ведь любовью с бессонными ночами король вашу супругу одаривает, а по принципу: «Кончил дело, слезай с тела». Он, король, может потом и не взглянет на вашу супругу или еле кивнет ей, а у вас уже новое поместье.
Еще более «добродушным рогоносцем», дорогой читатель, был герцог Карл Орлеанский, женившийся на Марии Киевской. Ну как ему не быть добродушным и снисходительным, если он и хил и немощен и вообще старше своей жены на целых сорок лет. Бывают же, по нашему мнению, такие вот бессовестные мужчины, которые женятся на молоденьких. Да еще уверяют своих подданных, что жена его особенным вниманием и любовью одаривает. Ну прямо по Зощенко выходит: помните, молоденькая интересная девушка вдруг выходит замуж за старика, у которого «ни кола ни двора». Впрочем, «двор» был, правда, не ахти какой — малюсенькая коммунальная комнатушка, а вот в отношении «кола» — сомневаемся. На недоуменные вопросы знакомых старичок отвечал, что никакими богатствами укрытыми он не располагает, его оценили и полюбили исключительно за его личные достоинства. Но не успел старичок оглянуться, как остался «с носом» — уже действительно «без кола и без двора».
Такие старые мужья, дорогой читатель, настолько бессовестные, что даже считают, что осчастливили женщину браком с ней. А каково молоденькой со стариком в постель идти? Радости, конечно, мало и на это русская картина «Неравный брак» однозначно ответила. Глазки у такой невесты заплаканные, а ручка дрожит, свечечку придерживая. Ну, наша Мария Клевская, подобно барышне кисейной, плакать не стала. Она стала попросту без всякого пардону и разбору любовников себе в королевский альков брать. Иногда без роду, звания и племени. Без роду и племени даже лучше, потому что все эти лакеи и пажи, дюже как пригожи и здоровы. Вы уж поверьте, дорогой читатель, вкусу французской королевы Екатерине Медичи, которая уговаривала свою невестку Луизу, жену ее сына Генриха III, взять и переспать с пажем. Почему? Да потому что королевству наследник нужен, а сын Екатерины Медичи гомосексуалист и с мальчиками плодить детей не научился.
Мария Клевская, в отличие от Луизы Лотарингской, жены Генриха III, против пажей не возражала: она воспитывалась в самом развратном дворе мира — в бургундском. Там королевские альковы даром не прозябали, там эротическая любовь на каждом шагу, или точнее, углу, процветала.
Словом, допрыгалась Мария Клевская до того, что вдруг с бухты-барахты в 1642 году рожает мужу сыночка. У того от удивления рот раскрылся и глаза на лоб полезли. «Что, дескать, за географические, пардон, биологические новости?» У него давным-давно это самое… инструмент детородный не работает, а тут на белый свет наследник появился. «Что за чудо?» — «Никакое это не чудо, а благословление господа бога», — убеждает его Мария и усиленно советует признать ребенка своим, иначе — афронт государству. Карл Орлеанский знал, что ребенок от его слуги Рабаджа, но «парад держит», сомнительность своего отцовства вслух не высказывает. Сына на ручки взял, подержал немного, а он его камзол, жемчугами расшитый, взял и описал. Вестимо, детское дело. Карл Орлеанский умилился этим совершенно естественным физиологическим актом своего отпрыска и уже совершенно безоговорочно признал его «своим». И будет это, дорогой читатель, будущий король Людовик XII.
Мария Клевская одним рождением ребенка не ограничилась. Она порхала по Версалю в своих немыслимо дорогих золоченых платьях и «допорхалась» до дочери тоже. И тоже король твердо знал — ребенок не его, но что делать — покорно признал своим. Мы такого снисходительного «рогоносца» одобряем, а также того слугу, который так действенно королевству французскому с рождением наследников помогал. Это был хороший, добрый поступок и, наверно, господь бог такое прелюбодеяние в королевском ложе не осудит.
Правда, в действиях Марии Клевской романтическая любовь вмешалась. Она так этого слугу полюбила, что, когда умер Карл Орлеанский, вышла за него замуж, нимало не смущаясь таким несоответствием: слуга и королева! Ну и что? Вторая жена Наполеона Бонапарта два раза (с двумя мужьями) так деградировала: предпочла великому императору ничтожненьких людей.
И вот вам опять новый «добровольный рогоносец» в Версале объявился. Это муж графини Тулузской, а рога ему наставил не кто-нибудь, а сам Людовик XV. Вот король так король, всех королей по разврату перещеголял! Сейчас у него в любовницах пожилая матрона графиня Тулузская ходит, которая в большой дружбе и согласии со своим мужем живет. А происходит она из великолепной знатной фамилии: у нее матерью была знаменитая Монтеспан, а отцом сам король-солнце Людовик XIV. Ну как тут Людовику XV не обратить внимание на родную дочь своего великого прадеда? Тем более что, когда ему девочки из «Оленьего парка» надоедали, душа и тело требовали услады в объятьях женщины, годившейся бы ему в матери. Знаете, дорогой читатель, как сладкий пирог приедается! Поневоле побежишь черный хлеб искать. Муж графини Тулузской исключительно воспитанный «добровольный рогоносец». Раз его величество иногда желает «Эдиповой любви», почему бы ему в этом деле не помочь? И граф Тулузский, зная, как даже королям трудно найти удобные секретные местечки для тайной любви, любезно предложил королю не только свою супругу, но и свой дворец Рамбуйе. Отдыхайте, ваше величество, в объятьях моей дражайшей супруги! Я тут дворец постерегу, чтобы никто из посторонних в альков не заглядывал, пока вы там! Некоторым кажется, что жалка роль таких «рогоносцев». Но учтите, жены таких мужей любили и они у них разные другие функции выполняли: камеристки, служанки, наперсника. А если не удостоились такой чести стать наперсником собственной жены, пеняйте на себя, сами виноваты! Не так правильно роль свою поняли. А она проста: кто «покорный рогоносец», тот говорить должен мало и алчность свою не очень-то проявлять. Король сам знает, какому мужу, что дать. Не следовал этим принципам муж известной фаворитки того же Людовика XV (вот неутомимый в эротических похождениях король!) — плохо на этом вышел. Впрочем, расскажем несколько поподробнее.
Дю Барри
Король в это время лишился своей могущественной фаворитки маркизы Помпадур. Умерла, бедная, от скоротечной чахотки, да еще врачи совсем ее кровопусканием доконали. В то время, сами знаете, это было самым действенным методом лечения. Если тебе плохо, пустим кровь. Еще хуже? Удвоим дозу.
Ничего-то скучающему и впадающему в черную меланхолию королю не мило. И «Олений парк» его уже не радует и особого наслаждения не дает. И государством он уже управляет вяло и с неохотой и сам на ложе смерти признается: «Я плохо правил страной и плохо распоряжался, что объясняется моей бесталанностью и плохими помощниками».
И то правда. Помощник, то есть господин Лебель, был занят едино тем, что голову ломает, какое бы ему еще новое развлечение для короля придумать. Такова уж была несчастная натура этого короля. Ему вечно было скучно. Объявил же один из римских императоров о большой награде тому, кто придумает новое наслаждение. Ну, раньше наслаждение королю маркиза Помпадур придумывала. С ее неистощимой фантазией и умом умела на какое-то время развлечь короля. Не стало ее, и жизнь в королевском дворе остановилась, как маятник с опущенной гирей на стенных часах. По Версалю злые дочери короля — девственницы, старые девы, — тоскливо расхаживают. Веселого мало, когда ни один даже захудалый монарх их замуж не берет. А та Мария, что монашенкой стала, приходит по праздникам во дворец к королю отнюдь не затем, чтобы отцу развлечения придумывать, а на путь истинный отца наставлять. Не нравится ей развратная жизнь отца. Это, видите ли, господу богу не угодно. То — то перед Пасхой Людовик XV вечно угрызениями совести мучился. Пасха пройдет, и опять сексуальный голод грызет короля, а все благочестивые порывы отходят на задний план. Словом, Лебель правильно решил: надо спасать короля от скуки. На земле существует только один способ от нее избавиться: влюбиться. Вы хоть раз встречали скучающего влюбленного? Даже, если любовь без взаимности. Все там есть: и душевные и телесные муки, и ревность, и обида — нет только скуки.
И знаете, дорогой читатель, чем некоторые особи имя себе заработали и в историю вошли? О, не подвигами ратными, не битвами знаменитыми, не полководческими и финансовыми талантами. Они попросту скромно и деловито поставляли королям наложниц. И, если вы услышите фамилию Лебеля при Людовике XV, Чэффинга при Карле II, Бассомпьера при Генрихе IV — знайте, их заслуга в истории одна: они выискивали королям любовниц. Не скажем, что это была простая должность и что они легко свой хлеб с маслом или бриллиантишко какой легко зарабатывали… О, нет! Это очень трудная и ответственная должность, ибо угодить развращенным нравам королей не так-то просто! Хотя, конечно, не спорим, дамулек вокруг всех красот, рангов и мастей хоть пруд пруди! Да и смазливеньких мальчиков для королей-гомосексуалистов сколько угодно. Но требования королей к партнершам или партнерам в ложе — сами знаете какие. Тут одной приятной наружностью не обойдешься! Талант, так сказать, в любовном мастерстве нужен. А разыскать истинный любовный талант не менее трудно, чем найти чистой воды многокаратный алмаз на алмазных приисках. К каким только способам и методам королевские сводники не обращались. Посещали все бордели, просматривали всех уличных проституток. Владелицам публичных домов было дано строгое предписание сообщать в королевский дворец о «яркой звезде — жемчужине» с любовными талантами. Они даже, эти сводницы, за это особую зарплату из королевской казны получали. Но «жемчужины» попадались редко. Не каждая красотка в ложе короля попадала, не каждая там и оставалась. Чаще «выпархивали» они из королевского ложа, как горошины из рогатки. Эти красотки-однодневки, как ночные бабочки, живущие всего одни сутки, потому навсегда исчезали. Одна слишком много душилась, третья была вульгарной, от четвертой чесноком несло. Да мало ли по какой причине не задерживались они в спальне короля? И ему все время было с ними скучно. Начисто излечила короля от скуки и до конца его жизни осталась с ним только одна фаворитка — Дю Барри.
