Джайлз Макдоно - Последний кайзер. Вильгельм Неистовый
«Гуннская речь». Напутствуя войска, отправлявшиеся в Китай в составе международных сил для наказания тех, кто развязал оргию убийств иностранных подданных в Пекине в 1897 году, кайзер призвал их поступать так, как гунны действовали в Европе периода краха Римской империи. Это было грубо, даже отвратительно, но многие сочли, что кайзер нашел правильные и нужные слова. Так ли уж его высказывания отличались по сути от обычных призывов, которые генерал обращает к своим войскам перед сражением: «А ну, задайте-ка им перца!»? Импровизации императора нередко вызывали головную боль у его министров — не столько из-за словесных изысков, которые порой бывали удачными, сколько из-за общего смысла речей, часто противоречащего политическим установкам государства.
Интервью, которое кайзер дал в 1908 году корреспонденту газеты «Дейли телеграф». Тогда кайзер, не проконсультировавшись со своим канцлером Бернхардом фон Бюловом, рассказал журналисту, отставному полковнику Эдварду Монтегю-Стюарт-Уортли, как сильно он любит Англию (Вильгельм, кстати, никогда не употреблял понятие «Великобритания»), как он ей помогал в прошлом и как сильно он надеется, что данное интервью будет способствовать восстановлению хороших отношений между обеими странами. В Англии текст интервью не только не произвел никакой сенсации, но даже особого интереса не вызвал. В Германии на воинственно-англофобски настроенные слои немецких средних и мелких буржуа интервью подействовало как удар бича. Возможно ли — наш император давал англичанам советы, как победить в войне с нашими друзьями — бурами? Всеобщее возмущение чуть не стоило Вильгельму его трона. Традиционно считается, что с этим эпизодом закончился и период «личной власти» кайзера. Вряд ли так: проявления «личной власти» имели место и до 1900 года, и после 1908-го.
Пожалуй, в качестве главного пункта обвинительного акта против Вильгельма фигурирует его роль в развязывании и форсировании гонки морских вооружений. Это был, бесспорно, важный фактор в ухудшении германо-английских отношений, но справедливости ради следует сказать, что негативное отношение к германскому кайзеру сформировалось в Великобритании задолго до начала осуществления германской морской программы. Отправным пунктом здесь следует считать 1886 год — причем это самая поздняя датировка. В кампании, развернутой прессой Хармсуорта, значительное место занимал мотив торгового соперничества. Бесспорный факт состоит в том, что каждый раз, когда речь заходила о мерах по ограничению гонки вооружений, в частности во время визита в Берлин военного министра Великобритании лорда Холдена, именно британская сторона не проявляла желания пойти на какие-либо уступки, а Вильгельм, напротив, был готов пойти на компромисс. «Не стройте больше военных кораблей, и мы поможем вам создать еще одну империю, за счет владений Португалии или Франции» с точки зрения Вильгельма, такое решение не требовало жертв ни от одной из сторон. И это было действительно так.
Остается вопрос о развязывании Первой мировой войны. Германский Генеральный штаб с 1888 года выступал за превентивную войну. Вильгельм долгое время противился реализации этой стратегии. Каждый раз, заглядывая в пропасть, он отшатывался в ужасе и отменял приказы своих военачальников. И в 1914 году он был за то, чтобы задать сербам хорошую трепку, но лишь при условии, что это не приведет к мировой войне. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда глубоко потрясло его. Военные были готовы идти на риск. Начальник Генерального штаба хотел воспользоваться случаем, чтобы ударить по России до того, как она достигнет военного превосходства над Германией — по его расчетам, это должно было случиться к 1917 году, но он не знал, что перевооружение российской армии идет быстрее. Эти соображения усиливались тем обстоятельством, что рейхстаг держал военных на голодном пайке, не позволяя поддерживать военный паритет со странами Антанты. Но даже в этой обстановке Вильгельм колебался. Узнав, что сербы готовы принять почти все пункты ультиматума, предъявленного им Веной, он был готов дать военной машине задний ход. Военные и внешнеполитическое ведомство сумели его переубедить. Вплоть до последней минуты, когда он наконец понял, какую игру ведет британский премьер Грей, кайзер не оставлял своей цели — предотвратить войну с Францией и Россией. Однако все было тщетно: механизм развязывания конфликта набрал свои обороты, и Европа оказалась ввергнутой в войну, которая положила конец европейской гегемонии в мире и, в частности, правлению Вильгельма в Германии.
ГЛАВА 1
РОДСТВЕННИКИ
I
Дни в Доорне тянулись бесконечно, и у одинокого экс-императора было время, чтобы поразмыслить о прошлом и попытаться объяснить, что же сложилось не так. По его собственному признанию, мысли его часто возвращались к детским годам: «Чем мрачнее настоящее, тем глубже я погружаюсь в солнечные годы мира и детства». Здесь, как и во многом другом, проявилась своеобразная черта его памяти — избирательность. Вильгельм никогда ни словом не упомянул о тех муках, которые ему доставила искалеченная рука. Он умалчивал о конфликтах с родителями — их образ представал в явно идеализированном виде. Лаконично отзывался о своем деде по материнской линии, принце Альберте, личность которого сыграла не последнюю роль в его жизни. Охотнее он вспоминал о деде кайзере Вильгельме I, которого он именовал не иначе как Великим. Жизнь и военные подвиги деда символизировали для него славное прусское прошлое. С удовольствием он говорил о бабушке — английской королеве Виктории, которая испытывала особую симпатию к своему первому внуку, и умерла на руках Вильгельма…
Вильгельм родился в 1859 году. В то время Пруссия вступала в последний и самый славный период своего существования — независимого суверенного государства. Через одиннадцать лет здание ее государственности стало несущей конструкцией нового субъекта международной системы — Германской империи. А специфические прусские качества — суровая простота и скупость самовыражения растворились в величии и пышности империи. Пруссия была сравнительно молодым государством. В XVII веке Пруссия была обычным маркграфством. После Тридцатилетней войны, в 1701 году, его правитель — курфюрст с большим трудом добился для своего государства статуса королевства. Репутацией своеобразной минисверхдержавы Пруссия была обязана победам Фридриха Великого — после окончания в 1745 году Второй силезской войны разбросанные ранее владения королевства соединились в одно целое. Ценными приобретениями стали захваченная у Австрии богатейшая провинция Силезия, Эмден с его важным портом на Северном море и, наконец, Великая Польша с округом Нетце, который обеспечил разросшемуся государству «коридор» (сам этот термин появится много позже) к далекому балтийскому форпосту — Восточной Пруссии.
Второй и третий разделы Польши — уже при преемнике Фридриха II, Фридрихе Вильгельме II, — еще больше увеличили территорию Прусского королевства. В его составе оказалась даже Варшава, впрочем, не надолго. Роковым для Пруссии стало столкновение с армией революционной Франции. Самоуверенные пруссаки были наголову разгромлены Наполеоном в битвах при Иене и Ауэрштедте. Вильгельм в старости нашел своеобразное объяснение этому поражению — во всем виноват Вольтер: его дружба с Фридрихом Великим привела к тому, что прусские генералы заразились духом французского Просвещения, что ослабило их волю к борьбе. С точки зрения этой логики еще больше дух Просвещения должен был произвести столь зловредное действие на самих французов, но почему-то не произвел. Почему же? Бывший кайзер такими вопросами себя не утруждал.
Фридрих Вильгельм и его очаровательная супруга Луиза бежали в Тильзит. Последовали семь лет унизительной оккупации, и король думал об отречении. От французского господства Пруссия окончательно освободилась после «Битвы народов» под Лейпцигом. 6 апреля 1814 года Наполеон отрекся от престола и был сослан на остров Эльба. На Венском конгрессе Пруссия приобрела мандат на роль «рейнского полицейского» и должна была следить как за «поведением» Франции, так и за деятельностью немецких либералов.
Священная Римская империя была ликвидирована Наполеоном в 1806 году, на ее месте возник Германский Союз, главой которого стал австрийский император; Пруссии осталась роль второй скрипки. До поры до времени она была готова мириться с этим статусом, но ситуация изменилась после того, как события революции 1848 года обнаружили серьезные трещины в фасаде Австрийской империи. Вена не сумела своими силами справиться с венгерскими повстанцами, власть Габсбургов была восстановлена в Венгрии российскими штыками. Пруссия сделала попытку заполнить возникший вакуум силы, однако ее усилия были перечеркнуты унизительными Ольмюцкими постановлениями 1850 года. Реванш не заставил себя ждать. Из-за своей позиции в ходе Крымской войны Австрия потеряла симпатии России. В тот год, когда Вильгельм появился на свет, Австрия отчаянно сражалась за то, чтобы удержать итальянские провинции империи. Пруссия объявила о своем нейтралитете, ограничившись мобилизацией нескольких дивизий в Рейнской провинции. Войска Франции и Пьемонта вышвырнули австрийцев из Ломбардии.
