Франк Коллар - История отравлений власть и яды от античности до наших дней

Нет ничего удивительного в том, что с «всевластием яда>> ассоциировались тиранические режимы, вызывавшие презрение сторонников афинской демократии. Политические отравления хорошо иллюстрировали их жестокость и незаконность в отличие от прозрачной и подчиненной правилам борьбы за власть в полисе Перикла. Очень понятно, что такого тирана, как Дионисий Сиракузекий (406–367 гг. до н. э.), обвиняли в уничтожении врагов с помощью яда: беззаконному правителю подходят такие гнусные методы. В то же время тиран-отравитель и сам мог быть отравлен. Его ненавидели, но из-за охраны не могли победить открыто. Таким образом, тиран как будто сам побуждал использовать яд для освобождения от его гнета. Платон в Законах лишь мельком упоминал об отравлениях «в частной жизни», которые связывал с професеией врачевания. Но, рассуждая о власти, он объявлял законным уничтожение тирана любыми средствами, включая и хитрость. Ксенофонт оставил трактат «Гиерон, или Жизнь тирана» (ок. 360 г. до н. э.), названный по имени одного сиракузекого правителя. В трактате Гиерон ведет беседу о своих несчастьях с придворным поэтом Симонидом Кеосским. Выясняется, что тиран пребывает в постоянном страхе быть отравленным пищей и напитками, и это омрачает его жизнь. Яд в данном случае играл роль дамоклова меча. И подобное беспокойство правителей, в особенности тиранов, постепенно становилось в литературе общим местом. В XV в. эта тема возникла у влюбленного в Античность автора Джанфранческо Поджио в трактате De infi- licitateprincipum. Единоличное правление больше благоприятствует использованию ядов, чем коллегиальное, практиковавшееся в греческих полисах во времена их расцвета. Отметим, впрочем, что как раз полисы включали яд в свое уголовное законодательство. Отравляющие вещества играли там чисто юридическую роль и служили не преступлению, а закону. Об этом свидетельствует чаша с цикутой, которую должен был выпить приговоренный к смерти Сократ.

Написанный около 1180 г. «Роман об Александре» относится к так называемому античному циклу рыцарской литературы, в отличие от французского (о Карле Великом) и бретонекого (о короле Артуре) циклов. Именно оттуда взята фраза, вынесенная в название второй части главы: «Не мог быть побежден мечом, но скончался от яда>>. Автор уточняет, что надпись относилась к надгробной статуе царя, изображавшей его в виде пантократора. Средневековый писатель воспроизводил многовековую традицию, согласно которой непобедимый завоеватель внезапно скончался от предательского яда. Вне всякого сомнения, воздействие смерти Александра на формирование представлений о связи яда и власти имело основополагающее значение.

Речь идет именно о представлениях людей, а не о реальной связи. Уже начиная с Дройзена, книга которого об Александре вышла в 1833 г., подавляющее большинство специалистов считает, что смерть македонского царя была вызвана вовсе не ядом. Полководец скончался в июне 323 г. до н. э. неподалеку отВавилона, будучи тридцати трех лет от роду. Есть только одна статья 1971 г., в которой утверждается, что Александр погиб в результате государственного переворота, организованного его генералами, никто из которых потом не пожелал взять на себя ответственность за него. Ни один автор не говорит об отравлении, осуществленном приближенными македонского монарха. Например, в биографии Пьера Бриана эта версия вообще не излагается. Французский Словарь античности 2005 г. утверждает, что царя «унесла болезнь». Все это не случайно. До нас дошли фрагменты царских «Эфемерид», т. е. хроник канцелярии Александра, в которых, по счастью, сохранились как раз записи о последних неделях царя. Там и в самом деле указывается, что полководец скончался не сразу после пиршества, на котором, как всегда, очень много пил, а спустя десять дней, и что он страдал от сильной лихорадки. Таким образом, ничто не дает оснований считать эту трапезу роковой. Тем не менее объяснение смерти монарха не столь естественными причинами родилось уже на следующий день после нее. Постепенно оно стало заслонять собой реальные факты, которые, по-видимому, выглядели слишком банально.

В наше время собраны все доступные источники о герое, который промелькнул, покорив умы, завоевав сердца, прежде всего знати и воинов, блеском своих побед, и стремительно исчез. Творение македонского царя рассыпалось так же быстро, как и возникло. Внезапность смерти Александра порождала сомнения и множество комментариев. Диодор Сицилийский в 1 в. до н. э., затем Квинт Курций Руф в 1 в. н. э., Флавий Арриан, живший примерно до 175 г., проявляли осторожность в суждениях и не высказывались определенно. «Много было написано о смерти Александра, — указывал Арриан, — например, то, что Антипатр послал ему яд». Историк подробно излагал детали, подчеркивая, что, как и Диодор, считает важным сообщать существующие версии, но сам не придерживается именно этой. Такое внимание к порожденным кончиной героя разговорам и слухам весьма показательно.

Итак, Антипатр, наместник Македонии, пребывавший в ссоре с царем и его матерью Олимпиадой, поручил якобы своему сыну Кассандру доставить яд ко двору в копыте мула. Младший брат Кассандра Иол служил главным виночерпием у царя, и тот его оскорбил. Во время пиршества, на которое Александра предательски пригласил Медий, фессалийский любовник виночерпия, Иол подал государю отравленное вино. Выпив кубок, Александр сразу почувствовал страшную боль и покинул компанию. Некоторые рассказывают, продолжал Арриан, что, чувствуя неминуемую смерть, царь бросился в Евфрат, чтобы избежать взглядов людей и присоединиться к богам, которые, как считалось, живут в водных потоках. У Диодора есть еще одна деталь: поскольку царь становился все более деспотичным и грубо отстранял от себя приближенных, те испытывали страх и, убивая своего господина, хотели спасти себя.

Чуть раньше Арриана о смерти Александра писал в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарх, опиравшийся на «Эфемериды». Он подчеркивал, что непосредственно после кончины царя никто не говорил об отравлении. Смерть наступила не после пиршества, а после жертвенных возлияний, во время которых государь почувствовал сильную лихорадку. И лишь спустя пять лет (хотя на самом деле, наверное, раньше) мать царя, дабы отомстить, стала распространять идею о том, что Иол убил ее сына. Кроме того, появились якобы еще и писания, в которых сводили счеты военачальники скончавшегося царя. Пердикка и Антипатр, к примеру, изо всех сил поносили друг друга, подчеркивая собственную исключительную легитимность в качестве наследников царя. Утверждалось даже, что убить царя советовал бывший воспитатель Александра, философ Аристотель, который был близок к Анти- патру. Именно он якобы предложил использовать яд столь сильный и едкий, что держать его можно было только в ослином копыте. Рассказывали, что таким ядом являлась ледяная вода, стекавшая каплями, как роса, с какой-то скалы в Нонакриде. Однако, согласно Плутарху, большинство авторов придерживалось мнения, что история с отравлением — чистый вымысел. Причем Плутарх выдвигал серьезный аргумент. Военачальники в течение многих дней ссорились друг с другом из-за наследства монарха, и все это время тело ожидало погребения на жаре и в духоте. Тем не менее на нем не проявилось никаких свидетельств отравления, напротив, оно оставалось «чистым и свежим». То же самое сообщал и Квинт Курций Руф историк хотя и отделенный от событий четырьмя веками, но считавшийся весьма информированным.

Рассказ об Александре не всегда включает в себя историю с ядом и в римской историографии. Об отравлении не упоминает Тит Ливий. Валерий Максим сообщает, что царь сгорел от неодолимой болезни, подчинившись законам природы и судьбы. Страбон, а затем, в IV в., Аммиан Марцеллин ограничились ссылкой на рок. У Квинта Курция Руфа в рассказе о смерти полководца нет речи о яде, хотя и указывается, что «по общему мнению, он погиб от яда>>. Писатель уточняет, что Антипатр, как считал Александр, мечтал царствовать и воспользовался якобы сильным ядом македонского происхождения. Квинт Курций Руф воздерживался от оценки слухов, быстро задушенных, по его словам, новыми хозяевами Греции и Македонии, которых они касались.

В этом, впрочем, Квинт Курций Руф ошибался. Гипотеза об отравлении вовсе не исчезла, напротив, ей предстояло блестяще расцвести. Еще один римский историк Тацит вспомнил о ней, рассказывая о Германике, племяннике императора Тиберия, почившего во цвете лет. Как говорили современники, 34-летний герой погиб, отравленный близкими. Тацит провел параллель между военными подвигами и судьбой Германика и Александра. Историк III в. Дион Кассий писал, что Каракалла, за несколько лет до своей смерти в 217 г. приказал выгнать из Рима философов, последователей Аристотеля. Император опасался, что они последуют примеру своего учителя и отравят его. В Истории Августов, сборнике биографий римских императоров (IV в.), рассказывается, что Александр Север испытывал страх перед насильственной смертью, которая постигла его прославленного тезку.