Дмитрий Гаврилов - Древние боги славян
13. Рассказывают, что, воцарившись, Осирис тотчас отвратил египтян от скудного и звероподобного образа жизни, показал им плоды земли и научил чтить богов; а потом он странствовал, подчиняя себе всю землю и совсем не нуждаясь для этого в оружии, ибо большинство людей он склонял на свою сторону, очаровывая их убедительным словом, соединенным с пением и всевозможной музыкой. Поэтому греки отождествляли его с Дионисом» («Исида и Осирис»).
Гораздо ранее Плутарха римлянин Цицерон (106 до н. э. — 43 до н. э.), нумеруя греческие и римские божественные универсалии, выстраивает их в историческом развитии, как он это себе представляет по сочинениям предшественников. В классическом для античной теологии трактате «О природе богов» он, например, так описывает римского Вулкана, подразумевая греческого Гефеста: «XXII.(55) И Вулканов тоже много. Первый родился от Неба. От этого Вулкана Минерва родила того Аполлона, которого древние писатели считают покровителем Афин. Второго, рожденного Нилом, египтяне называют Фта (Опас) и считают хранителем Египта…»
Многие века спустя умный составитель Ипатьевской летописи (ПСРЛ, т. II) продолжил традицию Цицерона и Плутарха, связав Фта (Гефеста-Феоста) со славянским богом Сварогом, как называли божественного кузнеца славяне. В Ипатьевскую летопись вставлен отрывок из славянского перевода «Хроники» Иоанна Малалы, в который в свою очередь вставлены имена богов славян:
«В год 6622 (1114). …А в Африки трие камени спадоша превелици и бы по потопе и по разделеньи языкъ. поча црствовати первое Местромъ. от рода е Хамова, по нёмъ Еремия. по нём Феоста иже. и Соварога. нарекоша Егуптяне црствующю. сему Феосте въ Египте въ время црства его. спадоша клеще съ небесе нача ковати оружье преже бо того палицами и камениемъ бьяхуся… и по семь црствова сынъ его именемъ Слнце егоже наричють Дажьбъ. семь тысящь и у семъдесять днии яко быти летома. двемадесятьма ти по луне видяху бо Егуптяне. инии чисти ови по луне чтяху. а друзии. дньми лът чтяху. двою бо на десять мсцю число потомъ оуведаша. отнележе. начаша члвци дань давати црмъ Слнце црь снъ Свароговъ. еже есть Дажбъ бе бо мужь силенъю…»
Диоген Лаэртский (конец II в. н. э. — начало III в. н. э.), описывая воззрения персов, называет двух главных «виновников жизни и смерти» по-гречески и по-ирански: «1.8. Аристотель в первой книге „О философии“ считает, что маги древнее, чем египтяне, что они признают два первоначала — доброго демона и злого демона и что первого зовут Зевс и Оромазд, а второго — Аид и Ариман, с этим согласны также Гермипп („О магах“), Евдокс („Объезд Земли“) и Феомп („Истории Филиппа“)» (Диоген Лаэртский, 1986).
Тождество бога мудрости и магии древних германцев Одина (Водана) и Гермеса-Меркурия засвидетельствовано в нескольких разделённых веками первоисточниках.
Лангобард Павел Диакон (720–799) в «Истории лангобардов» писал: «Кн. I. 8. Старое предание рассказывает по этому поводу забавную сказку: будто бы вандалы обратились к Годану с просьбой даровать им победу над винилами и он ответил им, что даст победу тем, кого прежде увидит при восходе солнца. После этого будто бы Гамбара обратилась к Фрее, супруге Годана, и умоляла её о победе для винилов. И Фрея дала совет приказать винильским женщинам распустить волосы по лицу так, чтобы они казались бородой, затем, с утра пораньше, вместе со своими мужьями, выйти на поле сражения и стать там, где Годан мог бы их увидеть, когда он, по обыкновению, смотрит утром в окно. Все так и случилось. Лишь только Годан при восходе солнца увидел их, как спросил: „Кто эти длиннобородые?“ Тогда Фрея и настояла на том, чтобы он даровал победу тем, кого сам наделил именем. И таким образом Годан даровал победу винилам. Все это, конечно, смешно и ничего не стоит, потому что победа не зависит от человеческой воли, а скорее даруется провидением. 9. И тем не менее верно то, что лангобарды, первоначально называвшиеся винилами, впоследствии получили своё название от длинных бород, не тронутых бритвой. Ведь на их языке слово „lang“ означает „длинный“, a „bart“ — „борода“. А Годан, которого они, прибавив одну букву, называли Гводаном, это тот самый, кто у римлян зовется Меркурием и кому поклонялись как богу все народы Германии не наших, однако, времен, а гораздо более древних. И не Германии он, собственно, принадлежит, а Греции» (Средневековая латинская литература, 1970).
Кстати, ещё римлянин Тацит (ок. 56 н. э. — ок. 117 н. э.) гораздо ранее сообщал о германцах: «Из богов они больше всего чтят Меркурия и считают должным приносить ему по известным дням в жертву также людей. Геркулеса и Марса они умилостивляют закланиями обрекаемых им в жертву животных» («О происхождении германцев»).
Да и не одни германцы!
Именно Меркурием называет очевидец Цезарь (100–44 до н. э.) высшего бога кельтов в «Записках о галльской войне»:
«VI. 17. Из богов они больше всего почитают Меркурия. Он имеет больше, чем все другие боги, изображений; его считают изобретателем всех искусств, он же признается указывателем дорог и проводником в путешествиях; думают также, что он очень содействует наживе денег и торговым делам. Вслед за ним они почитают Аполлона, Марса, Юпитера и Миневру, об этих божествах они имеют приблизительно такие же представления, как остальные народы…» (Цезарь, 1991). То есть и Цезарь полагал, что перечисленные им под римскими именами боги едины для прочих народов.
Норманнский автор Гальфрид Монмутский в «Деяниях бриттов» описал разговор «британского» короля с германскими пришельцами:
«98. <…> Вортегирн спросил, из какой страны они родом и какая причина привела их в его королевство. Тогда Хенгист, отвечая ему от имени всех остальных (ибо он превосходил брата и годами и разумом), сказал так: „Благороднейший король этого края, произвела нас земля Саксония, одна из земель Германии. А мы прибыли сюда, дабы изъявить нашу покорность тебе или какому-нибудь другому властителю.<…> А обычай у нас таков, что когда обнаруживается избыток жителей, из разных частей страны собираются вместе правители и велят, чтобы юноши всего королевства предстали пред ними. Затем они по жребию отбирают наиболее крепких и мужественных, дабы те отправились на чужбину и там добывали себе пропитание, избавив таким образом родину от излишних людей. И вот, так как у нас в стране снова обнаружилось чрезмерное количество обитателей, собрались и на этот раз наши правители и, бросив жребий, отобрали эту молодежь, которую ты лицезришь пред собою, вслед за чем повелели ей подчиниться издревле установившемуся обычаю. А нас, кровных братьев, — я зовусь Хенгистом, а он Хорсом — наши вожди поставили ее предводителями, ибо мы происходим из рода вождей. И вот, повинуясь нерушимым от века законам, мы вышли в море и, ведомые богом Меркурием, достигли твоего государства“. Услышав имя Меркурия, король поднял голову и спросил, какую религию они исповедуют. На это Хенгист ответил: „Мы чтим отчих богов — Сатурна, Юпитера и прочих правящих миром, но в особенности Меркурия, которого на своем языке называем Воденом. Наши предки посвятили ему день четвертый недели, который и посейчас зовем по его имени воденесдей. После него чтим мы богиню, самую могущественную из всех и носящую имя Фреи, которой те же прародители наши посвятили шестой день недели, и по ее имени мы зовем его фридей“» (Гальфрид Монмутский, 1984, с. 5–137).
Конечно же, этот выдуманный разговор вполне мог состояться и гораздо позже «времён короля Артура», скажем, в эпоху викингов, когда из Скандинавии, Дании и Южной Балтики «за ветром добычи, за ветром удачи» отправились шнекары и драккары. Автор «Истории…», по крови наследник бретонской, т. е. кельтской, традиции, родился в Уэльсе и, с одной стороны, любил валлийскую старину, а с другой — получил блестящее образование в монастырской школе Оксфорда, прекрасно знал латынь и классиков римской античности. Потому особенно ценно вышедшее из-под его пера признание, что разумеющий латынь читатель знает этих богов под характерными именами со времён Рима, а на языке германцев те же самые боги просто имеют другие имена.
В незаслуженно забытом древнеисландском сочинении Rymbegla (Part I, Cap. XVII, 79), созданном где-то до 1173 г., когда язычество в Исландии ещё свободно существовало рядом с христианством, не подвергаясь особым гонениям, проводятся аналогии между греко-римскими «хейти»{5} и скандинавскими именами богов: «Марс это прозвание Тюра… Меркурий это прозвание Одина… Зевс это прозвание Тора… Венера это прозвание Фрейи» (Rymbegla, 1780).
А. Гильфердинг в своём сочинении обращает внимание на слова англо-норманнского хрониста Ордерика Виталия (Ecclesiastical History, IV, 513) о славянах (1068): «Лютичи не знали истинного Бога, но, опутанные сетями невежества, поклонялись Гводену, Туру и Фрее и другим ложным богам или скорее бесам» (История балтийских славян, 1994, с. 155, примеч. 643).
