Борис Ананьич - БАНКИРСКИЕ ДОМА В РОССИИ 1860—1914 гг.
В финансовой жизни Петербурга до середины XIX в. значительную роль играл банкирский дом барона Штиглица. История его возникновения восходит к концу XVIII столетия, когда в Россию из г. Арольсен княжества Внльдек (Западная Германия) переселились братья Николай и Бер-нгард Штиглицы. Первый основал в Петербурге торговый дом, а второй занялся винными откупами в Кременчуге. В 1803 г. в Россию приехал и третий брат — Людвиг, унаследовавший дело Николая и разбогатевший в результате разного рода товарных операций во время войны с Наполеоном I и Континентальной блокады Англии.1'8 Соперником Л. Штиглица в эти годы выступал придворный банкир барон Ралль. Однако, после того как в 1817 г. его дела пошатнулись и он вынужден был прекратить платежи, «все торговое сословие указало на Штиглица как на достойного занять первенство на Петербургской бирже». В 1820-е гг. «богатство и кредит» Штиглица «принесли ему европейскую славу». В 1828 г. Штиглиц получил от Николая I баронский титул, «значение его на всемирной бирже. . . увеличилось», а в 1830-е гг. он «уже мог равняться богатством с известным гамбургским банкиром Соломоном Гейне».29
1841 г. Л. Штиглиц заключил русский государственный заем на 50 млн. р. серебром на постройку железной дороги из Петербурга в Москву. В 1843 г. он скончался, оставив состояние в 18 млн. р. серебром своему сыну Александру.
В начале своей самостоятельной деятельности А. Л. Штиглиц тесно сотрудничал с К- М- Фелейзеном, занимавшим вначале пост приказчика в конторе Л. Штиглица, а затем управляющего его делами. Фелейзены разбогатели благодаря Штиглицам и, собрав семейный капитал в размере 1 млн. р., открыли собственный банкирский дом, просуществовавший до 18S8 г40 К моменту падения дома его имущество оценивалось в 2 134 723 р., в то время как долги дома составляли 3 87! 886 р.31
А. Л. Штиглиц способствовал еще дальнейшему процветанию созданного его отцом банкирского дома. Штиглицы оказали большие услуги русскому правительству прежде всего в организации иностранных займов. С 1820 по 1855 г. царское правительство заключило 13 внешних займов на нарицательный капитал в 346 млн. р/~ Самые значительные займы (по 50 млн. р.) были заключены при участии А. Л. Штиглица в период Крымской войны, в 1854 и 1855 гг. Они обошлись русскому правительству в 5.5 %. Французское правительство в этот же период времени заключило внутренний заем на 175 млн. р. (700 млн. франков), и он обошелся ему 4.7 %, или на 0.8 % дешевле. Наиболее выгодными оказались шесть 4-процентных займов, заключенных с 1840 по 1850 г. на строительство Николаевской железной дороги. Они обошлись русскому правительству в 4.44 %, а заем 1845 г. — в 4.34 %. но весь нарицательный капитал этих шести займов не превышал 67 млн. р.1'1
А. Л. Штиглиц широко занимался предпринимательской деятельностью. В 1847 г. он основал в Нарве суконную фабрику, а в 1851 г. — льнопрядильную. В 1880 г. первая из них была преобразована в Товарищество Нарвской суконной мануфактуры, а вторая — в Товарищество Нарвской льнопрядильной мануфактуры.*4 А. А. Половцов, посетивший в конце марта 1883 г. также принадлежавшую Штиглицу Екатерингоф-скую бумагопрядильню, записал в своем дневнике, что она «приносила
значительные барыши», а теперь стала доставлять «лишь убытки>->. «Прежде на этом месте стоял сахарный завод, приносивший до 500 тыс. ежегодного дохода и доставивший барону Штиглицу главные средства для постройки Петергофской железной дорогих.Я5 Ее вместе с ветвью в Красное Село А. Л. Штиглиц построил в 1857 г. на свой счет и был награжден за это орденом Св. Станислава 1-й степени. Еще в 1854 г. за пожертвование 300 тыс. руб. серебром на нужды правительства во время Крымской войны А. Л. Штиглиц получил чин статского советника, а в 1856 г.— действительного статского советника.^0
До самого конца 1850-х гг. А. Л. Штиглиц, «пылкий поклонник Шиллера и Гете», придворный банкир, принадлежавший «по характеру своих торговых оборотов к старой школе капиталистов-спекулянтов», был признанным «королем Петербургской биржи.' и непременным участником всех крупных операций русского правительства на внутреннем и иностранных рынках.3' Через банкирский дом барона Штиглица русское правительство поддерживало отношения с банкирскими домами Амстердама, Лондона и Парижа. В 1857 г. А. Л. Штиглиц выступил в качестве одного из учредителей Главного общества российских железных дорог, созданного для постройки и эксплуатации железнодорожных линий протяженностью около 4 тыс. верст, которые должны были связать земледельческие районы России с Петербургом, Москвой, Варшавой, а также побережьем Балтийского и Черного морей. В числе его учредителей были также С. А. Френкель (Варшава), Ф. Беринг (Лондон), банкирские дома «Гопе и К°» (Амстердам), «Готтингер и К0» (Париж), директор французской компании западных железных дорог, А. Турнейсен, а также известный банковский делец Исаак Перейра, представлявший интересы группы парижских банкиров, банка^ «Креди Мобилье» и берлинского банкирского дома «Мендельсон и К0»-38
А. Л. Штиглиц занимал должность председателя Петербургского биржевого комитета в течение 13 лет. «Имя его пользуется такой же всемирной известностью, как имя Ротшильда, — писал в 1859 г. ,,Вестник про-мышленности", — с векселями его, как с чистыми деньгами, можно было объехать всю Европу, побывать в Америке и в Азии. Нет городка в Евро-пе, где бы не приняли его векселя, и с ними можно было ездить везде, как с наличными деньгами; другое дело, дорого ли они стоили. . .».
Однако к концу 1850-х гг. влияние А. Л. Штиглица стало падать. Международный финансовый кризис 1858—1859 гг. способствовал расстройству денежного обращения и инфляции в России. Пошатнулось положение Главного общества российских железных дорог, биржевая, цена его акций упала ниже номинала. А. Л. Штиглица обвинили в том, что его операции (в качестве вице-председателя Общества) с банкирским домом «Бр. Беринг и К°» в Лондоне принесли убытки в размере 4.5 млн. р. «Общественное мнение восстало против произвольных и противных общему торговому интересу распоряжений Штиглица в отношении назначения биржевого курса; заговорили о пагубном влиянии его на устранение звонкой монеты», постепенное исчезновение ее «приписывали значительным высылкам за границу золота через Штиглица». Банкира обвиняли в том, что он брал высокие комиссионные за переводные операции, и «требовали учреждения при Петербургской бирже особой комиссии
для определения курса, тогда как право это до сих пор присваивал ссое один барон Штиглиц».41
Кампания против монопольного положения А. Л. Штиглица на Петербургской бирже привела к тому, что в Петербурге появился поверенный Ротшильда Капгер, претендовавший занять положение придворного банкира. 15 (27) марта 1859 г. русское правительство заключило 3-процентный внешний заем на 12 млн. ф. ст. (75 млн. руб.) без участия А. Л. Штиглица через банкирский дом «Томпсон Бонар и K.V Контракт о заключении займа был подписан главой банкирского дома «Томпсон Бонар и К0» в Петербурге Беллем и Виктором де Магнусом, представителем банкирского дома «Мартин Магнус» в Берлине. С августа 1859 г. по февраль 1860 г. из общей суммы займа б млн. ф. ст. были размещены за границей по цене 67 %, а за вычетом всех расходов русское правительство получило 3 939 600 ф. ст. Однако разрыв отношений между Австрией и Францией и открывшиеся вскоре после подписания контракта военные действия в Италии вызвали резкое понижение ценных бумаг на всех европейских биржах. В результате неразмещенная часть займа была возвращена в распоряжение русского министра финансов и он вынужден был начать переговоры с главой банкирского дома «Томпсон Бонар и К0» в Лондоне Гладстоном, согласившимся разместить оставшуюся часть займа по еще более низкой цене — 63 или 63.5 %.4а
Неудача операции русского Министерства финансов с банкирским домом «Томпсон Бонар и К0», казалось, должна была способствовать восстановлению престижа банкирского дома Штиглица. Однако монопольное положение А. Л. Штиглица на Петербургской бирже вызывало не только зависть его соперников, но и недовольство в Министерстве финансов, где у власти в 1858 г. с назначением министром А. М. Княжевича оказались сторонники преобразований и реформ. Осенью 1858 г. директором Кредитной канцелярии был назначен Ю. А. Гагемейстер. выступав-штГв" печати за форсированное развитие промышленности и торговли России.i Департамент мануфактур и внутренней торговли возглавил в 1859 г. А. И. Бутовский, известный экономист и сторонник манчестерской школы. В определении курса экономической политики стали играть значительную роль экономисты В. П. Безобрнзов и Е. И. Ламан-ский.4'5
Весной 1859 г. была создана по повелению Александра II специальная комиссия для обсуждения мер по усовершенствованию банковской и денежной системы в России под председательством Ю. А. Гагемейстера и товарища министра внутренних дел Н. А. Милютина, активного участника подготовки крестьянской реформы. В комиссию вошли также А. И. Бутовский, М. X. Рейтерн, В. А. Татаринов, Г. П. Небольсин и Е. И. Ламан-окий. Кроме того, для участия в работе комиссии был приглашен ректор Киевского университета профессор политической экономии Н. X. Бунге. Его роль в подготовке реформы банковской системы была весьма значительной, судя уже по тому, что план ее преобразования, затем положенный «в основание работы комиссии», был подготовлен Е. И. Ламанским и предварительно рассмотрен им совместно с Н. X. Бунге.44 В июле 1859 г. комиссия подготовила записку «Соображения к лучшему устройству банковой и-денежной еи-етемы», содержавшую программу преобразова-
