Александр Зимин - Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).
Привлекала внимание исследователей и поместная система, становление которой падает на конец XV в. В работах Г. В. Абрамовича, Ю. Г. Алексеева, А. Я. Дегтярева, А. И. Копанева, Р. Г. Скрынникова и других поставлены вопросы как об истоках этой системы, так и о формах эксплуатации крестьян в поместьях. Рассматривались также особенности землевладения на Севере (Вага и Двина).[39]
Дискуссионным остается вопрос о природе крестьянского землевладения, связанный с пониманием сущности эксплуатации крестьян феодальным государством.[40] Интересны работы Ю. Г. Алексеева о волости в центре России.[41]
Классический труд Б. Д. Грекова положил начало изучению форм феодальной эксплуатации крестьянства. Греков уделил большое внимание смене форм ренты (переход от продуктовой ренты к барщине он датировал серединой XVI в. и связывал его с ростом внутреннего рынка) и характеристике отдельных категорий крестьянства. Развивая и углубляя наблюдения Грекова, позднейшие исследователи внесли много нового в понимание экономического и социального положения крестьян. А. Д. Горский и Г. Е. Кочин дали разносторонний анализ состояния сельского хозяйства, высказали интересные соображения и о природе эксплуатации крестьянства. И. В. Лёвочкин поставил вопрос о характере организации полевого земледелия в XV–XVI вв. О разнообразии в XIV–XV вв. форм феодальной ренты писал А. П. Пьянков.[42]
Новые пути исследования истории крестьянства открывает систематическое изучение комплекса новгородских писцовых книг. Трудами Л. В. Даниловой, В. Н. Вернадского и коллектива ленинградских ученых под руководством А. Л. Шапиро значительно продвинулось вперед изучение форм феодальной ренты в Новгородской земле. Собрав большой материал, показывающий рост товарного производства в деревне с конца XV в., Д. П. Маковский, несомненно, преувеличил роль «новых» (капиталистических) явлений на Руси. Много сделали советские ученые (А. И. Яковлев, В. М. Панеях, Е. И. Колычева и др.) для изучения такой своеобразной категории феодального населения, как холопство.[43]
Привлекала внимание советских историков и классовая борьба крестьянства и горожан. Яркие страницы сопротивления крестьян монастырям-вотчинам показал И. У. Будовниц на трудном для анализа материале житий святых. Эту же тему освещала Л. И. Ивина, но на основе судебной документации. А. Д. Горский синтезировал весь имеющийся фонд актовых источников по истории классовой борьбы крестьянства. Большим достижением советской историографии являются работы А. И. Клибанова и Я. С. Лурье, благодаря которым ереси рубежа XV–XVI вв. впервые рассмотрены как реформационное движение.[44] Так же пристально изучали советские ученые подъем городской жизни, рост ремесла и торговли. В труде Б. А. Рыбакова показаны основные виды и формы ремесла на рубеже XV–XVI вв. и его значительные успехи по сравнению с предшествующим периодом. Москва как крупный экономический и политический центр страны исследовалась М. Н. Тихомировым и К. В. Базилевичем. В обобщающем труде А. М. Сахарова собран богатый конкретный материал по истории города, хотя степень его развития автор явно недооценивал. Роль городов XIV–XV вв. он сводил к укреплению и развитию феодализма, подчеркивая в них наличие прежде всего феодальных черт. К сожалению, Тихомиров и Сахаров в своих работах изложение доводят только до начала 80-х годов XV в. П. П. Смирнов склонен был рассматривать русские города XV в. как раннефеодальные, что свидетельствовало также о недооценке им уровня городской жизни в ту эпоху.[45]
Внутренняя торговля России того периода изучена недостаточно,[46] зато внешней посвящено несколько солидных исследований. А. Л. Хорошкевич на широком международном фоне изучила торговлю Великого Новгорода с Прибалтикой и странами Запада. В. Е. Сыроечковский и М. В. Фехнер рассмотрели различные аспекты торговых отношений России со странами Востока.[47]
Книга А. Л. Шапиро посвящена рассмотрению тех основных проблем социально-экономической истории России XIV–XVI вв., которые являются предметом оживленных дискуссий или недостаточно изучены.[48]
Процесс складывания единого Русского государства освещен неравномерно. Лучше всего исследованы предпосылки объединения русских земель и конкретный ход роста Великого княжества Московского.[49] Есть работы по истории Псковской республики, Твери, Рязани, Ярославля, Волоколамского удельного княжества и других уделов.[50]
Нет еще всестороннего исследования формирования государственного аппарата единого Русского государства. Общий очерк посвятил этой проблеме Л. В. Черепнин. Процесс создания русской государственности в конце XV–XVI вв. анализировал Г. Б. Гальперин, полагавший, что в тот период шло строительство сословно-представительной монархии.[51] Выяснены состав дьяческого аппарата и его место в складывании зародыша приказной системы, показаны основные черты наместнического управления. Наконец, отмечается и роль дворцового аппарата (в частности, областных дворцов) как этапа на пути создания приказной системы.[52] Вместе с тем отсутствуют работы о деятельности Боярской думы.[53]
В ходе исследования внутриполитической борьбы рубежа XV–XVI вв. Я. С. Лурье пересмотрел традиционные представления о социально-политической сущности основных группировок знати при дворе Ивана III. Наблюдения автора о Владимире Гусеве и силах, стоявших за его спиной, а также о Судебнике 1497 г. прочно вошли в науку. Широкое привлечение актового материала и тонкая интерпретация дипломатических источников позволили С. М. Каштанову проследить перипетии дворцовой борьбы в годы «династического кризиса» и понять ее связь с правительственными мероприятиями конца XV в.[54]
Основные направления внешней политики Ивана III рассмотрел К. В. Базилевич. Недостаточное использование зарубежных источников не позволило автору всесторонне раскрыть роль России в системе международных отношений. Эти вопросы освещены в монографии А. Л. Хорошкевич. Русско-прибалтийско-ганзейские связи внимательно изучала Н. А. Казакова. Интересны работы Е. Ч. Скржинской и других историков о русско-итальянских связях. Значительно меньше исследовались сношения Руси с другими европейскими странами. Россию как существенное звено в системе восточноевропейских международных отношений XIV–XVI вв. рассмотрел И. Б. Греков.[55]
Обобщающее двухтомное исследование по истории русской культуры XIV–XV вв. не только подводит итог разработки данной проблемы, но и пролагает новые пути. Достоинством работы является и большое внимание к истории материальной культуры (в широком ее понимании) и быта.[56]
Русская литература и общественная мысль рубежа XV–XVI вв. стали объектом специальных исследований историков и литературоведов. Изучались воззрения как еретиков-вольнодумцев, так и идеологов сильной воинствующей церкви, нестяжателей и других мыслителей.[57] Рассматривались истоки русской беллетристики, отмечался интерес к светской литературе в тот период, и в частности к античной традиции.[58] Много споров вызывает комплекс идей, входящих в официальную идеологию (например, предыстория «Сказания о князьях владимирских»).[59] Возрос интерес к творчеству русских художников рубежа XV–XVI вв.[60] Наряду с исследованиями об отдельных сторонах русской жизни конца XV — начала XVI в. появились и труды, содержащие обобщенную характеристику Руси того периода. Общая концепция создания единого Русского государства сложилась в советской историографии не сразу. Заслуга формирования ее основных положений на основе освоения наследия классиков марксизма-ленинизма принадлежит С. В. Бахрушину и К. В. Базилевичу. Но наиболее разностороннее и глубокое представление о предпосылках и важнейших чертах процесса создания централизованного государства дают многочисленные труды А. В. Черепнина. Он изучил историографию вопроса, проанализировал социально-экономические предпосылки объединительного процесса и историю самого объединения русских земель вокруг Москвы с XIV в. до 80-х годов XV в. На широком международном фоне рисует историю создания Российского государства М. Н. Тихомиров в лекциях, прочитанных в Сорбонне. Итоговый характер носит написанный А. А. Хорошкевич раздел об истории России конца XV — начала XVI в. в академическом издании «Истории СССР». А. М. Сахаров в курсе лекций, посвященных образованию и развитию Русского государства в XIV–XVII вв., предложил свою характеристику причин объединительного процесса на Руси. Он не придавал существенного значения росту общественного разделения труда и городов. «Город, — писал А. М. Сахаров, — был явлением феодальным прежде всего… На Руси объединение страны шло на феодальной основе и в феодальных формах». Он подчеркивал, что «в основе политики князей, стремившихся к объединению земель и княжеств под своею властью, лежали чисто феодальные интересы», а сам процесс объединения «протекал на феодальной основе и на базе роста феодального землевладения и хозяйства».[61]
