Александр Музафаров - 10 мифов о России
Отметим, что в 2000 году в органах исполнительной власти Российской Федерации насчитывалось 1 029 500 тыс. служащих[14]. Таким образом, если в 1913 году численность управленческого аппарата составляла 0,14% от населения страны, то к концу XX века этот показатель составил 0,8%[15], хотя территория и население страны значительно сократились. При этом современная Россия не является донельзя забюрократизированной страной — в современных демократических странах процент населения, занятого в аппарате управления, еще выше: в Великобритании этот показатель составляет 3,5%, в США — 4,4%, во Франции — 4,9%, а в Швеции — целых 9,4%!
Таким образом, фраза Владимира Ульянова о том, что нигде в мире нет такого множества чиновников, либо является свидетельством незнания будущим лидером революции собственной страны, либо намеренной ложью.
У читателя может возникнуть вопрос: каким же образом столь небольшой аппарат справлялся с управлением огромной страной? Ответить на него помогает знание двух факторов.
1. Сфера действия чиновников в Российской империи была значительно более узкой, чем в современной России и в хорошо знакомое нам советское время. Значительная часть обязанностей по решению насущных проблем жителей страны отдавалась на откуп... самим же жителям. Причем это было не результатом случайно сложившихся обстоятельств, а целенаправленной политикой государства — возлагать на подданных часть работы по управлению страной. В основе такой политики лежит совершенно иное отношение монархии к своим подданным, нежели отношение современной демократии к своим гражданам. Если в современной политической системе гражданин является носителем власти (как член главного власть имущего субъекта — нации), а чиновник — не более чем наемный работник этой нации, то при монархии единственным носителем государственной власти является монарх, при этом и чиновники, и подданные являются его слугами.
Чтобы наглядно понять разницу между современным и старым типом государственного устройства, посмотрим, как отвечали на один и тот же вопрос Всероссийской переписи населения государь император Николай II и президент Российской Федерации Владимир Путин. Говоря о своей профессии, царь ответил так — «хозяин земли русской», а президент так — «работник по найму» в сфере «услуги населению».
Поэтому русские государи начиная с XVI века привлекали «выборных земских людей» к решению не только мелких, но и государственных задач. Так, избираемые по указам Ивана Грозного губные и земские старосты занимались не только помощью воеводам и приказной администрации, но и выполняли такие явно чиновничьи функции, как сбор налогов или мобилизация населения на общественные работы — дорожное и городовое дело. Как отмечает современный исследователь,«общественное самоуправление становилось не правом, а тяжелой принудительной повинностью»[16]. В результате в отличие от западной Европы, где самоуправление развивалось в рамках территориальных общин, в России главной формой было сословное самоуправление, и только после земской реформы Александра II (1864 г.) были сформированы всесословные органы. Начиная с XVIII века работа в органах местного самоуправления приравнивалась к государственной службе, однако четкое разделение между этими видами деятельности существовало всегда. Широкое распространение в России сословного и местного самоуправления позволяло не увеличивать численность чиновников.
Приведем лишь один пример. В декабре 1884 года жители деревни Строгино, собравшись на сход, постановили увековечить память убитого террористами царя-освободителя Александра II постройкой за свой счет и на своей земле каменной часовни в честь небесного покровителя покойного императора — св. благоверного князя Александра Невского. Сами решили, сами выделили землю и собрали средства. Все общение с властями свелось к подаче прошения на имя викарного архиерея московской епархии Алексея, епископа Дмитровского, утверждения у губернского архитектора проекта здания. 23 августа 1887 года часовня была торжественно освящена[17]. А теперь представь, читатель, что жители одного из многоквартирных домов района Строгино захотят построить во дворе часовню — сколько инстанций им придется обойти.
А в старой России подобным образом строились часовни, церкви, мосты, дороги, библиотеки... И все либо вовсе без участия чиновников, либо с минимальным участием.
2. Другим важным фактором, позволявшим сократить управленческий аппарат до минимума, был высокий уровень профессиональной подготовки чиновников. И это тоже покажется неожиданным современному россиянину. Мы привыкли считать царских чиновников малокомпетентными, корыстолюбивыми людьми вроде персонажей комедии «Ревизор» (автор которой сам был чиновником), забывая, что это всего лишь сатира, пусть и весьма хорошая. Но судить по ней о российских чиновниках — это то же самое, что судить о наших современниках на основании рассказов Михаила Задорнова и его коллег по комическому жанру.
Для начала отметим, что в наши дни изменился сам смысл понятия «чиновник» — сейчас его употребляют для обозначения любого госслужащего, работающего в органах власти, в то время как в старой России чиновником имел право называться только носитель классного чина, прописанного в «Табели о рангах». При этом носителем чина мог быть не только управленец, но и преподаватель гимназии, профессор университета, врач и т.д. Присвоение чинов было регламентировано строгой системой:
«Один из главных организационных принципов государственной службы заключался в том, что государственный служащий должен был пройти ее снизу вверх целиком, начиная с выслуги низшего классного чина. Это диктовалось как необходимостью замещения всех должностей, так и получением требуемой опытности. В каждом классе необходимо было прослужить известный минимум лет. За особые заслуги по службе этот срок мог быть сокращен»[18].
Государство уделяло большое внимание повышению образования чиновников. Так, выпускники университетов могли сразу же при поступлении на службу претендовать на чин 10-го класса (коллежский секретарь), а для того, чтобы претендовать на чин выше 9-го класса, любой чиновник должен был иметь высшее образование или при отсутствии такового самостоятельно сдать достаточно сложный экзамен. Поэтому молодые люди, намеренные связать свою жизнь с государственной службой, стремились к получению лучшего образования. Так, например, П.А. Столыпин, будущий премьер-министр и реформатор, в 1881 году поступил на естественное отделение Санкт-Петербургского государственного университета, где изучал аграрные науки. Параллельно он прослушал курс юридического факультета, получив таким образом фактически два высших образования одновременно.
В начале XIX века в Санкт-Петербурге были открыты два высших учебных заведения, специально предназначенных для подготовки высококлассных управленцев, — это были Императорский Царскосельский Александровский лицей и Императорское училище правоведения.
Вообще, Российская империя была одной из немногих стран в мире, где образование было одним из важнейших факторов, обеспечивающих карьеру государственного служащего. Преимущества по образованию были столь велики, что в 1856 году Департамент законов с тревогой отмечал, что такое положение «окончательно увлекло в службу гражданскую всех просвещенных людей, человек образованный не останется теперь ни купцом, ни фабрикантом, ни помещиком, все они идут в службу» и что в этом случае «Россия вперед не пойдет ни по торговле, ни по промышленности, ни по улучшению земледелия»[19].
П.А. Столыпин — студент Санкт-Петербургского императорского университета
Современный историк Сергей Владимирович Волков, специализирующийся на изучении элитных групп Российской империи, приводит небезынтересную информацию по выпускникам вузов того времени.
Из 1114 воспитанников Нежинского лицея 780 (70%) были чиновниками, 111 (10%) — офицерами, не служили — только 76 человек (6,8%).
Из воспитанников Санкт-Петербургского историко- филологического института за период 1871—1893 годов на государственной службе (в основном в Министерстве народного просвещения) находились 100% — то есть все![20]
Конечно, определенную роль играли и происхождение чиновника, и наличие у него протекции, но все же эти важные факторы отходили на второй план перед умом и усердием государственного чиновника.«Когда мне в молодости случалось встретить умного человека, во мне тотчас рождалось горячее желание видеть его употребленным ко благу страны», — писала в своих записках императрица Екатерина II[21]. В российском обществе считалось хорошим тоном покровительствовать именно талантливым и умным. Родственные и дружеские связи также играли важную роль, но нередко наличие у поступающего на службу рекомендательных писем считали ясным свидетельством отсутствия у рекомендуемого каких-либо умственных способностей. В исследовании В.А. Томсинова приводится образчик типичного рекомендательного письма конца XVIII столетия:«Любезный друг, Петр Степанович! Доброго соседа моего сын Николай отправляется для определения в статскую службу. Он большой простофиля и худо учился, а потому и нужно ему покровительство. Удиви милость свою, любезный друг, на моем дураке, запиши его в свою канцелярию и при случае не оставь наградить чинком или двумя, если захочешь, — мы на это не рассердимся. Жалования ему полагать не должно, потому что он его не стоит, да и отец его богат, а будет еще богаче, потому что живет свиньей»[22].
