История Финляндии. Время Петра Великого - Михаил Михайлович Бородкин
V. Русские в Гельсингфорсе и Або.
Последовательность Петра Великого в преследовании своей цели изумительна. Где бы и при каких условиях он ни находился, главной руководящей своей мысли он не теряет из вида. В Украине — далеко от севера, 27 июня 1709 г., т. е. в день кровавого боя на полях Полтавы с опаснейшим своим врагом, — Петр писал Апраксину: «ныне уже совершенной камень во основании Петербургу положен с помощию Божиею». То обстоятельство, что Петр на шведской территории, до заключения мира, возводит Петербург и Кронштадт, показывает, по мнению гр. Миниха, верный взгляд Царя на свои завоевания. Основание новой столицы заложено, и тем самым Петр Великий создал небывалое дотоле значение Финляндии для России, но «безопасение» града Петра еще не было обеспечено. Нева — эта «артерия, чрез которую может здоровее и прибыльнее государственное сердце биться», — не закреплена договором за Россией. Обладание заветным морем все еще не достигнуто. Карл разбит под Полтавой, город Выборг взят, но враг не просит мира и живая сила его не уничтожена. Швеция потеряла свою украинскую армию, но она не была лишена средств для дальнейшей борьбы. Война не коснулась еще лучших частей Шведского государства. На упорного шведского короля можно было повлиять только в центре его собственных владений, под стенами Стокгольма.
Действия Крониорта, Майделя и Любекера были слабые и нерешительные, и тем не менее причиняли Петербургу заметное замешательство и жители его не могли оставаться спокойными.
Подобные соображения побудили Петра вновь обратить свое внимание на Финляндию. «Отсель грозить мы будем шведу»... Отсюда необходимо нанести удар Карлу, иначе нельзя побудить его к заключению мира. Отсюда же следует «доставить безопасение завоеванным местам». Значение Финляндии для Швеции рисовалось очень определенно великому государю, хотя и несколько преувеличенно. Свой взгляд он высказал несколько позднее в письме к Апраксину в октябре 1712 г. «Сие главное дело, чтобы, конечно, в будущую кампанию, как возможно сильные действа с помощию Божиею показать и идти не для разорения, но чтоб овладеть, хотя она (Финляндия) нам не нужна вовсе удерживать, но двух ради причин главнейших: первое, было бы что при мире уступить... другое, что сия провинция есть матка Швеции, как сам ведаешь: не токмо мяса и прочее, но и дрова оттоль, и ежели Бог допустит летом до Абова, то шведская шея мягче гнуться станет». Хотя название Финляндии маткой Швеции не вполне правильно, однако нельзя отрицать в нем некоторого основания. Вывоз лесных продуктов из Финляндии, особенно дегтя, был весьма значителен, и пошлина, которую шведская казна взимала с этого товара, составляла важный доход государства. Но и земледелие приносило больше, чем требовала сама страна. В 1712 и 1713 гг. из Финляндии произведен был довольно значительный вывоз жита. В другой раз, поручая Апраксину идти к Або, Царь писал: «что, конечно, ежели до Абова дойдешь, то шведы принуждены будут с нами миру искать, ибо вся их жизнь из Финляндии есть». Не вся, конечно, жизнь Швеции была связана с Финляндией, но несомненно, что эта провинция являлась значительной защитой шведской короны с востока.
Овладеть Финляндией можно было двояким путем: или вторгнуться внутрь страны, заведя речной флот, и оттуда идти к прибрежным пунктам, или наступать от Выборга вдоль побережья, содействуя армии шхерной флотилией. Второй способ облегчал устройство тыла и довольствие войск, почему Петр естественно отдал ему преимущество. Ко второму способу побуждали также и другие обстоятельства: «Зело тесно и каменисто, гористо, лесно, и зело много вод, и телегам ехать с великим трудом и зело бескормно». В виду этого Государь указал «чинить всякое приготовление к походу морем».
И подлинно, в России деятельно подготовлялись к новой финляндской кампании. 12 апреля 1712 г. резидент Соединенных Нидерландов при нашем дворе, Де-Ви, доносил своему правительству: «В Петербурге все пришло в движение, корабли выведены из гавани, на них грузят провизию и военные снаряды; несколько полков, расположенных на острове Рычарт (Котлине) и его окрестностях, готовы отправиться на этих судах к Выборгу, а оттуда далее, держась ближе к берегу, куда большие суда неприятельские дойти не могут». Новый театр войны представлял немало своеобразностей, почему приходилось о многом подумать. Финляндские реки, озера, болота и леса давали значительные преимущества обороне. Это надо было иметь в виду. Шхеры потребовали создания особого флота. Бедное и редкое население заставляло русских особенно озаботиться доставлением из Петербурга громадного количества продовольствия для людей и лошадей, так как страна не могла прокормить корпуса войск, необходимого для её занятия. Сведения собирались летучими разъездами и опросом пленных. Разъезды иногда забирались далеко вглубь страны. По их предположениям в Финляндии в начале 1712 г. имелось до 10 тыс. войска. Со времени вскрытия Невы, т. е. с 8 апреля и до конца мая, наши суда сделали, под личным руководством государя, три оборота до Выборга, сосредоточив там от 37 до 40 тыс. четвертей провианта. Туда же доставили артиллерию и другие военные припасы. Там же гр. Боцис строил по своим чертежам галеры, которые и встретили Петра, при его новом посещении Выборга, где он не был со дня покорения города. Деятельным помощником Петра был вице-адмирал Крюйс. За исправной перевозкой провианта наблюдал Шельтинг.
Начальство над русскими галерами и сухопутными силами вверено было гр. Ф. М. Апраксину, первой задачей которого было оттеснить шведов за Гельсингфорс и установить дружественные отношения к жителям.
Апраксин переправил свои войска через Неву и выступил
