Источники социальной власти: в 4 т. Т. 1. История власти от истоков до 1760 года н. э. - Майкл Манн
Но что не было универсальным и общим, так это способность деспотов к институционализации принудительной власти, возможность делать ее постоянной, рутинной и не зависящей от его личности. Связи между королем, его «вассалами» и родственниками, с одной стороны, и остальной частью общества — с другой, были слабыми. Они зависели от личной силы монарха. Не существовало стабильных институтов, рутинно передающих власть их наследникам. Такое наследование было редкостью к тому же почти никогда не продолжалось дольше двух поколений.
Мы располагаем достаточным количеством достоверной информации о зулусской монархии, хотя она и испытала на себе воздействие более развитых европейских государств. Выдающийся человек из вождества Мтетва[22], происходящего от народа нгуни, Дингисвайо[23] , был избран вождем, поскольку выучился более развитым европейским военным техникам. Он создал дисциплинированные военные подразделения и добился господства над северо-восточной провинцией Наталь[24]. Его военачальником был Чака[25] из клана зулусов. После смерти Дингисвайо Чака провозгласил себя верховным вождем, разгромил соседние племена и заручился поддержкой оставшихся. Затем он столкнулся с войсками Британской империи и был сокрушен. Но империя Чака не смогла его пережить. Остались лишь федеральные структуры, в которых центру не хватало автономных ресурсов власти над его клиентами.
Там, где современные колониальные империи находили великих вождей, таких как Чака, они обнаруживали два уровня авторитета. Бенес и Чака были миноритарными вождями. В Восточной Африке эти вожди-«клиенты» были широко описаны Фэллерсом (Fallers 1956) и Майр (Mair 1977: 141–160). Каждый вождь-«клиент» был копией стоящего над ним «патрона». Когда британская экспедиция вошла в Уганду, административная власть была делегирована вначале 738, а затем1000 вождей. С одной стороны, это властное пространство могло стать объектом силового подчинения гипотетического монарха: одну локальность можно было натравить на другую, одного клиента — на другого, клан — на поселение; вождей, старейшин, знать настроить против людей. Именно в рамках этой многослойной децентрализованной борьбы вожди-«патроны» могли использовать свое центральное положение в собственных интересах. С другой стороны, в эти же игры могли играть и вожди-«клиенты». Монарх должен был призвать их ко двору, чтобы использовать персональный контроль над ними. Но тогда последние также получали преимущества централизации. Это было дорогой не к институционализации государства, а к бесконечным интригам претендентов на правление, возвышению деспотов и крушению их империи или империи их сыновей перед восстаниями вождей-интриганов. Возможность выбора — каким из сетей власти, авторитета подчиняться, подрывала развитие социальной «клетки», представленной цивилизацией, стратификацией и государством.
Этот цикл являлся примером расширенной родовой разновидности рангового общества. Второй цикл характеризовался поселенческой разновидностью рангового общества: к большему централизованному авторитету с возможностью управлять в экстремуме. Структуры наподобие той, которая была связана со строительством Стоунхенджа, в таком случае испытывали перенапряжение и фрагментировались на более децентрализованные домохозяйства. Вероятно, наиболее распространенным был смешанный тип, объединявший поселенческую и родовую разновидности, а динамика их смешения накладывалась на динамику иерархизации. Ярким примером этого является политическая система Бирмы, описанная Личем (Leach 1954), где иерархическая и эгалитарная локальные политические системы сосуществуют и склоняются то в одну, то в другую сторону, причем присутствие и воздействие обеих предшествуют каждому конкретному типу стратификации в его окончательной институционализации.
По всей видимости, Чака и Джеронимо были основными персонажами доисторического периода. Но они не основывали государств или систем стратификации. Для заточения общества в «клетку» им не хватало ресурсов. В следующей главе мы убедимся, что там, где подобные ресурсы все же появлялись, это было прежде всего результатом специфического для конкретной местности стечения обстоятельств. За пределами ранних ранговъгх, оседлых неолитических обществ никакой общей социальной эволюции не было. Поэтому теперь необходимо перейти к конкретной локальной истории.
БИБЛИОГРАФИЯ
Andreski, S. (1971). Military Organization and Society. Berkeley: University of California Press. Barth, F. (1961). Nomads of South Persia. Oslo: University Press.
Bellah, R. (1970). Religious evolution. In his book Beyond Belief. New York: Harper & Row. Binford, L. (1968). Post-Pleistocene adaptations. In S. Binford and L. Binford, New Perspectives in Archeology, Chicago: Aldine.
Bloch, M. (1977). The disconnections between power and rank as a process: an outline of the development of kingdoms in central Madagascar. Archives Europeennes de Socio-logie, 18.
Boserup, E. (1965). The Conditions of Agricultural Growth. Chicago: Aldine.
Brock, T, and J. Galtung (1966). Belligerence among the primitives: a reanalysis of Quincy Wrights data. Journal of Peace Research, 3.
Claessen H., and P.Skalnik (1978). The Early State. The Hague: Mouton.
Clarke, D. L. (1979). Mesolithic Europe: the economic basis. In Analytical Archaeologist: Collected Papers of David L. Clarke. London: Academic Press. --. (1979b). The economic context of trade and industry in Barbarian Europe till Roman times. In ibid. --. (1979c). The Beaker network — social and economic models. In ibid.
Clastres, P. (1977). Society against the State. Oxford: Blackwell.
Divale, W. T, and M. Harris (1976) Population, warfare and the male supremacist complex. American Anthropologist, 78.
Engels, F. (1968) The origins of the family, private property and the state. In K. Marx and F. Engels, Selected Works. London: Lawrence and Wishart; Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1955_1974- Т. 21. С. 23–178.
Fallers, L. А. (1956). Bantu Bureaucracy. Cambridge: Heffer.
Farb, F. (1978). Humankind. London: Triad/Panther.
Firth, R. (1965). Primitive Polynesian Economy, 2d ed. London: Routledge.
Flannery, К. V. (1974). Origins and ecological effects of early domestication in Iran and the Near East. In The Rise and Fall о f Civilizations, ed. С. C. Lamberg-Karlovsky and J.A.Sabloff. Menlo Park, Calif.: Cummings.
Forge, A. (1972). Normative factors in the settlement size of Neolithic cultivators (New Guinea). In Man, Settlement and Urbanism, P. Ucko et al. London: Duck-worth.
Fried, M. (1967). The Evolution of Political Society. New York: Random House.
Friedman, J. (1975). Tribes, states and transformations. In Marxist Analyses and Social Anthropology, ed. M. Bloch. London: Malaby Press. --. (1979). System, Structure and Contradiction in the Evolution of «Asiatic» Social Formations. Copenhagen: National Museum of Denmark. --. (1982). Catastrophe and continuity in social evolution. In C. Renfrew et al., eds., Theory and Explanation in Archaeology. New York: Academic Press.
Friedman, J., and M. Rowlands (1978) The Evolution of Social Systems. London: Duckworth. Gilman, A. (1981)
